Юлия Трунина - Нимфа в камуфляже
Ну-с, а теперь подождем «проверяющих». Они не заставили себя долго ждать, соседняя дверь открылась и из нее, заливисто хохоча, вышли трое ребят.
— Желторотик! — воскликнул один из троицы, толком не разглядев, кто перед ним: — Ну как мозги себе «заморскими ароматами» прочистил?
— Нет, — покачала я головой и сложила руки на груди, готовясь к увлекательному зрелищу. — Чесночная эссенция — это мощно, но я ж не вампир, чтоб с ног свалиться. К тому же какой-то бездарь плохо рассчитал направления потоков, и все облако ферамонов досталось безобидному окну.
Я искренне потешалась, наблюдая вытянутые физиономии мальчишек. Если не ошибаюсь, то передо мною были пятикурсники, и девушку закончившую Академию два года назад они прекрасно знают в лицо.
— Добрый день, — промямлил один из ребят.
— Кому как, для вас-то точно нет ничего доброго, — хмыкнула я, кивком указывая на разбитое окно. Двое ребят с раздражением покосились на рыжего всклокоченного мальчугана, в котором я с трудом узнала (здорово вытянулся за полтора года) сводного брата Стефаниды, жены моего кузена Иоанна. Полагаю, он и рассчитывал направление.
— Мы не знали, что это ты… вы. Ну, традиция, все-таки!
— Традиция — это святое, — не стала спорить я, насмешливо разглядывая шкодников. — Но популярность, в обмен на шутку над взрослым магом, это лучше. Так ведь?
Мальчишки еще сильнее побледнели и судорожно сглотнули слюну, причем так синхронно, будто на парад тренировались.
— Ты… вы превратите нас в жаб? — спросил мой дальний родственник, отступая на шаг назад.
— Лишня трата Силы. Сегодня из наставников кто дежурит?… Магистр Фадей?… У-у-у, может все-таки превратить?
Все трое обреченно зажмурились, понимая, что разбитое окно это цветочки, по сравнению с объяснением, где они раздобыли ингредиенты для ловушки.
— Удачи, мальчики, — совершенно искренне пожелала я, прекрасно помня себя в таком возрасте и свое желание самоутвердиться в коллективе. Хорошо запомнился и рабочий инвентарь магистра Фадея (он некромант), который мне надо было отчистить в наказание за порчу казенного имущества (кто ж знал, что моя ловушка так загадит стены, смолы-то чуть-чуть было).
Мне навстречу вылетел магистр Фадей, который торопливо что-то писал на листке. Видно, как дежурный педагог он мчался разбираться нарушителями дисциплины, но навстречу попалась я.
— Лацская? — наставник, остановился на полпути. — Надеюсь, тот грохот не твоих рук дело.
— Скорее ног.
— Что?
— Говорю, тоже рада видеть вас, магистр. Я два года как закончила Академию, а вы все мне проказы припоминаете.
— Иллия, случайно вызванное твоим другом Перьянковым торнадо — это проказа, у тебя же всегда были катастрофы!
— Тем более должны знать, что на такие мелочи как грохот я никогда не разменивалась.
— Ох, и язык у тебя, — покачал головой наставник, — нашла б ты ему другое применение.
— Это какое? — округлила я глаза. — Я — девушка порядочная.
Магистр поперхнулся.
— Лацская!!! — за его спиной очень быстро собиралась толпа старшекурсников.
— Я имела ввиду, запрещенные заклинания… А вы о чем подумали?
Он набрал воздуха в грудь, что б разразиться тирадой, потом услышал за спиной хихиканье и, обернувшись, рыкнул:
— Что все уже готовы к экзаменам? Можно созывать комиссию?… Тогда не понимаю, почему вы все торчите в коридоре, а не в библиотеке! — ребята шмыгнули в разные стороны. — А ты иди и не порть мне молодежь, — отмахнулся он от меня.
— А что я сделала?
— Лацская, иди!
Ну я и пошла дальше по коридору к телепорту, попутно отвечая на приветствия и улыбки, которых, кстати, было немало.
Это сейчас я знаменита и мой авторитет в Академии (по крайней мере, среди учеников) неоспорим, но было время, когда мне здесь были вовсе не рады.
10 лет назад.Я нагло и уверенно зашла в кабинет приемной комиссии, перетерпев все косые, удивленные и даже возмущенные взгляды еще во дворе Академии и в коридорах, теперь мне было все равно.
Он не приехал…
Обещал вернуться и обманул. А я верила, верила ему как никому в жизни. Но ничего-ничего, фамилия Лацских и не такие двери открывала. Пусть только попробуют не принять!..
Я назвала свои имя и титулы и попросила меня зачислить в Академию боевых магов. Подождала для приличия, пока магистры подбирали челюсти, и повторила свою просьбу. Мне вежливо ответили, что это не Школа знахарей и не Цитадель оракулов, я так же вежливо ответила, что знаю, где нахожусь и прошу зачислить меня именно сюда.
— Но свыше трехсот лет на обучение принимались только мальчики, — с отчаяньем заговорил председатель приемной комиссии, — да и то не все, а прошедшие строгий отбор, мы не можем взять девочку.
Я поинтересовалась, где такое написано. Мне охотно процитировали, что: «Академия призывает отроков под своды свои, дабы научить их магическому искусству и военному ремеслу для защиты рас разных разумных и укрепления дружбы меж ними». Я внимательно выслушала основной уклад Академии, а потом попросила указать, где именно в нем говорится о том, что нельзя для обучения брать девочек.
Магистр замялся, перечитал свиток вновь, хотя за семьдесят лет преподавания выучил его наизусть, и со смущенным ужасом уставился на меня, поняв, что не может удовлетворить мою просьбу.
— Но долг мужчины защищать свой дом и свою отчизну, а долг женщины — это забота о муже и детях.
Зря-а-а он это сказал девочке, которую воспитывала бабуля передовых взглядов.
— Интересно, что поэтому поводу сказала бы моя тетя? Не думаю, что она согласилась бы с такой догмой.
Я от души полюбовалась на перекошенные, как от настоя полыни, лица магистров.
— Почему ты хочешь учиться именно у нас? — раздалось у меня за спиной.
Я повернулась, в углу, у огромного фикуса, сидел мужчина. Он показался мне смутно знакомым.
— Мне надоело, что вокруг меня все умирают, — честно ответила я, хотя дома заготавливала пафосный ответ «о защите разных рас».
— Ты думаешь, что мы сможем научить тебя как останавливать смерть? — в наш разговор никто не вмешивался, и я начала догадываться, что говорю с кем-то очень важным.
— Да, — кивнула я.
— Это невозможно, дитя, никто не может отвести смерть. Иди домой, — голос звучал так ласково, тепло и успокаивающе, но я почему-то стала замерзать.
