Юрий Никитин - Ютланд, брат Придона
Глава 7
В излучине реки с десяток домов, удобный спуск к воде не только для людей, но и скота: дорогу Ютлану перегородила важно шествующие и с достоинством переговаривающиеся гуси, целое стадо. Старший гусак остановился и с предостережением шипел на чужаков, пока стадо не миновало дорогу.
Ютлан проводил их взглядом, страстно захотелось покинуть седло и нырнуть в холодную воду, смыть пот и грязь, но вздохнул и, стиснув челюсти, направил коня по улочке между домами, пять на одной стороне, пять на другой.
Детишки висли на плетеных заборах и с любопытством разглядывали незнакомца. Женщины горбятся в огородах, мужчин почти не видно, это понятно, в поле и в ближайших лесах, только на крыльцо самого последнего дома вышел старик, приложил ладонь козырьком к глазам.
Ютлан ощутил, что его рассматривают с нескрываемым интересом. Старик смотрел внимательно, наконец покачал головой, по губам скользнула улыбка.
– Ты прибыл издалека.
Ютлан ответил без приязни:
– По той дорожной пыли, что на мне и даже на хорте, понять нетрудно.
– На вид тебе шестнадцать, – продолжил старик, – а то и восемнадцать. Но на самом деле тебе нет и четырнадцати.
Ютлан поморщился.
– А это откуда видно?
– Артанская стать, – сказал старик, – артанская гордость! В посадке, взгляде… У нас, артан, до четырнадцати лет брать оружие в руки нельзя. Вот только лук, гм…
Ютлан ответил недовольно:
– Это не боевой лук.
– Охотничий?
– Да.
Старик скользнул внимательным взглядом по луку.
– Тогда ты хороший охотник.
– На обед настрелять удается, – буркнул Ютлан.
– А на продажу?
Ютлан сдвинул плечами.
– А зачем?
– Так-так, – сказал он, – значит, в деньгах не нуждаешься…
– Или не интересуют, – уточнил Ютлан.
– А что интересует?
Ютлан помедлил, старик непрост, выглядит бывалым, знающим, наверняка здешний староста или кто-то из важных старейшин.
– Я хотел бы знать, – сказал он медленно, памятуя напутствие Рокоша о длинных речах, – проезжал ли здесь некий всадник… необычный всадник.
Старик ответил медленно, как показалось Ютлану, с некоторой осторожностью:
– Всяк человек необычен.
Ютлан буркнул:
– Чем? Они все одинаковые, как муравьи.
– Ого, – произнес старик, – ты не они, да?
Лицо его было обманчиво спокойно, глаза прищурены, а голос прозвучал слишком равнодушно, словно разговор шел о погоде. Ютлан вовремя удержал на языке готовый ответ, что да, он не они, пожал плечами и постарался держать голос таким же, как и начал разговор:
– Я тоже они… но я еще и странствую. Есть такие муравьи, знаешь?
– Знаю, – ответил старик, – но такие муравьи странствуют большими группами.
– Я и есть большая группа, – сказал Ютлан. – Ладно, старик. Я вижу, ты ничего не можешь сказать… Или не хочешь. Я поехал дальше. Прощай!
Он повернул коня, тот сделал два шага, как сзади раздался голос:
– Ты слишком торопишься, герой. Да и не стоит ехать в ночь. Ты проделал длинный путь… Твой конь покрыт пылью так, что не видно его масти. А пес исхудал в дороге… Отдохни у нас. Мы небогаты, но еды у нас хватает. Найдется зерно для коня, даже сладкие кости для собаки.
Ютлан ответил вежливо:
– Вообще-то… да, спасибо. Ты прав, мы в самом деле все трое очень устали.
Он соскочил, как заметил старик, легко, очень быстрый в движениях, жилистый, хотя и в самом деле усталость заметна даже в посадке.
– Как зовут тебя… юноша?
Голос его звучал так, словно старик все-таки считает его мальчиком, но из вежливости называет парнем, все молодые стремятся поскорее вырасти и стать мужчинами.
– Ютлан, – ответил он.
– Ютланд, – повторил старик задумчиво. – Хорошее имя…
– Ютлан, – поправил он, – меня зовут Ютлан!
Старик кивнул, у глаз проступили мелкие лучики улыбки.
– Необычное имя… И какое-то… утлое. Ты с ним кажешься слабым. Но если ты покинул дом и отправился в путь, ты заслуживаешь более твердого имени! К примеру… Ютланд – звучит намного лучше.
Ютлан сдвинул плечами.
– Ютланд, так Ютланд, какая разница?.. Не имя красит человека, как говорил мой дед.
– Вот и славно, – сказал старик. – Разве в ваших краях не меняют имя, когда становятся взрослыми? У нас так делают по несколько раз за жизнь… Когда, например, человек хочет начать жизнь заново. Отведи коня вон в тот сарай, там свежее сено и ключевая вода, а сам помой руки, иди в дом и садись за стол.
Ютлан отвел коня в сарай и сам подсыпал из ящика в ясли крупнозернистого зерна, подумал, что он уже в какой-то мере стал взрослее, так что может в самом деле если не поменять имя, то сделать его тверже. В Артании тоже есть этот обычай, но его постепенно забывают.
Когда вышел, старик уже ждал снаружи.
– Ютлан, – повторил он медленно, словно пробуя имя на вкус, – от слова ютлый, утлый. Но раз ты решился покинуть родные земли, то ты уже не слабый. Я все думаю насчет имени, Ютланд теперь подходит больше. Это значит – скала, опора… А меня зовут Бурый. Кстати, что у тебя за пес? Никогда не видел такой породы.
– Издалека, – ответил Ютлан.
– Да это видно, – произнес старик задумчиво, – ты ее не кормишь, что ли? Таких худых я еще не встречал.
– Она всегда такая.
– И глаза всегда красные?
– Всегда, – отрезал Ютлан. – И хватит о псе. А то и у меня глаза тоже станут… красными.
В доме Бурого чисто и опрятно, его тихая и приветливая жена быстро собрала на стол незамысловатой деревенской еды, Ютлан с удовольствием вытянул гудящие ноги и ел с таким аппетитом, что Бурый довольно заулыбался.
– Хорошо, когда так едят, – сказал он одобрительно. – Говорят, что кто хорошо ест, тот хорошо и работает… А ты работу случаем не ищешь?
Ютлан вспомнил Валдая, тот настойчиво советовал прожить где-то среди незнакомых людей тихо и мирно год, научиться ладить с окружением, чтобы вернуться уже другим человеком, а это село как раз такое дальнее и дикое, никто даже имени его не слышал.
Он встретил вопрошающий взгляд старика, еще раз подумал, но все села одинаковы, что искать?
– Ищу, – ответил он.
– У нас ее выше головы, – довольно пояснил Бурый. – Наша деревня, как на грех, слишком близко от больших дорог. Всего через лес пройти и… там дорога. Молодым парням велик соблазн поискать счастья в городах… Уходят, но мало кто возвращается. Потому у нас девок на выданье тьма, а вот женихов…
– Я останусь, – прервал Ютлан. – Работы не боюсь, кони меня слушаются, волки боятся, я могу как ломать, так и строить. Или хотя бы подносить материалы тем, кто строит. И… да, отныне зовите меня Ютландом!
Он выполнял любую работу, которую ему поручали, а когда, чтобы то ли проверить, то ли посмеяться, давали работу чисто женскую, делал и ее так же старательно. Женщины тоже посмеивались, но заступались за него, еще подросток, чего хотите…
