Алексей Пехов - Джанга с тенями
Незнакомец был приблизительно моего возраста, острый нос, голубые глаза с искринкой, тонкие губы. Одет прилично, как зажиточный горожанин, наверное, это и заставило стражу ответить ему, а не прогнать взашей.
— Они нарушают порядок и оскорбляют стражу. — Десятник неприязненно посмотрел на незнакомца.
— Конечно, конечно, — участливо зашептал человек и, осторожно взяв стражника под локоток, отвел его в сторону. — Но вы понимаете, они из деревни, места там дикие, и мои друзья совсем не обучены хорошим манерам. В городе они впервые. А вон тот, худой, племянник моей тетушки и, соответственно, мой родственничек! — Человек ткнул в мою сторону пальцем.
— Что делает этот хмырь? — потрясенно спросил Халлас.
— Вытаскивает нас из задницы, в которую мы попали по твоей вине, — объяснил гному Делер.
Халласу хватило ума не начинать очередной спор.
— Я должен был смотреть, чтобы у них не было неприятностей, — между тем продолжал объяснять стражнику человек. — Войдите в мое положение, господин десятник! Ежели что, тетушка мне голову оторвет и домой непременно не пустит!
Из руки человека в руку стражника перекочевала серебряная монета.
— Ну… — протянул десятник. — Мы все же должны выполнить свой прямой долг и обязанности. Еще одна монета перетекла из рук в руки.
— Хотя, — стражник стал немного оттаивать. — Хотя после небольшого внушения я вполне смогу отпустить ваших… м-м-м… почтенных родственников.
Третий серебряный поменял хозяина.
— Да! — Десятник решительно кивнул. — Думаю, у стражи Ранненга найдутся более важные дела, чем наказание безвинных прохожих, которые еще просто не обвыклись в городе. Всего хорошего, почтенный!
— Всего хорошего, — попрощался с десятником человек.
— Пошли, ребята, — сказал десятник своим подчиненным, и стража, потеряв к нам всякий интерес, исчезла в толпе.
Зеваки, поняв, что балаган окончен, занялись другими делами. Рынок вновь забурлил своей жизнью, и на нас перестали обращать внимание.
Человек подошел к нам, улыбнулся и, посмотрев мне в глаза, сказал:
— Привет, Гаррет!
Мне не оставалось ничего другого как ответить:
— Привет, Басс.
* * *— Привет, Гаррет.
— Привет, Басс, — лениво ответил я, приоткрыв один глаз.
— Ты все дрыхнешь? — спросил мой друг.
— Угу.
— Есть охота. — Басс скривился и похлопал себя по животу.
— А я при чем?
— Ну ты же мой друг!
— Ясный пень, что друг. Но в свои одиннадцать лет пора бы и научиться добывать себе пропитание не только игрой в кости и карты с мелочью пузатой!
— Эх! — разочарованно вздохнул Басс и присел на краешек моего соломенного матраса. — Если ты старше меня на год, это не значит, что ты умнее и должен учить меня как жить!
— Если я не могу тебя учить, чего же ты тогда ко мне пристаешь с нытьем про еду? — хмыкнул я.
— Дело есть, — уже совершенно другим голосом сказал Басс.
— Ну? — Я сел.
— Тут в кости у Сопливого Кра играл один человек…
— Ты-то как в трактир Кра попал? — удивленно спросил я.
В игровое заведение Сопливого Кра нас не пускали.
Кра от детишек-карманников никакой выгоды не было. Такие, как мы, только под ногами крутятся да приличных клиентов чистят.
— А вот попал! — хитро сощурил голубые глаза Басс.
Басса недаром называют Бассом-пронырой. Он мог пролезть куда угодно — другое дело, что за эти вылазки моему приятелю довольно часто перепадало на орехи.
— Так что насчет этого человека?
— А! В общем он играл с Кра в кости и выиграл три золотые монеты!
Я присвистнул. Три золотые монеты! Лишь однажды я смог выудить из кармана прохожего золотой, так мы на него с Бассом целых два месяца жили припеваючи! А тут сразу три!
— Ты думаешь, что сможешь их у него позаимствовать? — осторожно спросил я у Басса.
— Я вряд ли, а вот ты сможешь, — болезненно поморщившись, признался Басс.
— Угу, — хмуро сказал я. — А если что, за руки поймают меня, а не тебя.
— Да не волнуйся ты! — беспечно отмахнулся Басс. — Этот тип похож на простофилю. Если что, я подсоблю. Мы же команда!
Команда… За два года нашего знакомства и жизни в трущобах Пригорода мы многое пережили вместе. И за этот срок у нас были как плохие, так и хорошие дни (плохих все же больше).
По сравнению со мной Басс не очень хорошо копался в карманах прохожих. У него вообще не было таланта чистить кошельки, и этот груз полностью лег на мои плечи. Зато Басс владел другими талантами: он мог заговорить зубы самому Неназываемому, облапошить и надуть ближнего своего, смухлевать в кости или карты или навести меня на человечка с оттянутым от монет карманом.
— Тебе хорошо говорить, — не согласился я.
— А вот тебе не надо быть таким угрюмым. Я тебе хоть раз не того человека показал?
— Ладно, — вздохнул я. — Где твой золотой дядя?
— Сидит в «Грязной рыбе» и наполняется под завязку вином.
— Пойдем, покажешь, — неохотно произнес я.
У нас еще оставалась одна серебряная и пять медных монет, и рисковать шеей не было смысла, если бы не три золотых. За эти деньги стоило слезть с матраса и вылезти на холод.
Мы выскользнули из старой покосившейся лачуги, служившей домом для двадцати с лишним душ. Здесь жили такие же, как мы, бездомные бродяги.
Над Авендумом властвовала ранняя весна, на земле лежал снег, а по ночам стояли такие же холода, как в лютом январе, когда многие, не имевшие крыши над головой, замерзали прямо на улице. И все равно, несмотря на холодную погоду, неприветливое серое небо и обилие сугробов, в воздухе чувствовалась весна. Этот весенний, почти неуловимый запах распускающихся листьев, журчащих ручьев и грязи. Да-да! Именно грязи, которая незнамо откуда каждый год появлялась в Пригороде Авендума. Но грязь это, конечно, ерунда, маленькое неудобство, и ничего больше, главное, что скоро будет теплая погода и я наконец смогу скинуть эту опостылевшую и драную в пяти местах собачью шубу, украденную у пьяного конюха еще в ноябре прошлого года. Шуба верно грела меня всю зиму, но в ней я был не так ловок и быстр, как без нее, и эта вынужденная неуклюжесть уже не раз подводила меня. На той неделе я чуть не попался в лапы стражников, потому что запутался в собственной одежонке.
«Грязная рыба», покосившаяся от времени таверна, находилась в самом центре Пригорода, возле площади Кислых Слив. Ни один нормальный человек в городе не пойдет набивать себе брюхо в «Рыбу» — кислое вино и обилие клопов отпугивало от таверны приличных посетителей.
Мы остановились на противоположной стороне улицы, прямо напротив двери таверны.
