Анджей Сапковский - Сезон гроз
— Ем эти сардины, — Геральт выбросил обгрызанный хребет, — и убеждаюсь, что потеря мечей есть ничто иное как наказание за алчность и снобизм. За то, что захотелось мне роскоши. Подвернулась работа поблизости, задумал таким образом попасть в Керак и попировать в «Natura Rerum», трактире, о котором твердят по всему свету. А стоило бы где-нибудь в другом месте съесть супа с потрохами, капусты с горохом или рыбной похлебки…
— Между прочим, — Лютик облизал пальцы, — эта «Natura Rerum», хоть и заслуженно славится своей кухней, является лишь одним из многих мест. Здесь есть заведения, где потчуют не хуже, а бывает, что и лучше. Хотя бы «Шафран и Перец» в Горс Велене или «Hen Cerbin» в Новиграде, с собственной пивоварней. Или «Сонатина» в Цидарисе, недалеко отсюда, где самые лучшие морепродукты на всем побережье. «Риволи» в Мариборе и тамошний глухарь по-брокилонски, нашпигованный салом, вкуснотища. «Жернова» в Альдерсберге и их знаменитая корейка из зайца со сморчками а-ля король Видмон. «Хофмайер» в Хирунде, эх, попасть бы туда осенью, в Саовину, на печеного гуся в грушевом соусе… Или «Два Вьюна», в нескольких милях за Ард Каррайгом, обычная корчма на перепутье, а подают лучшие свиные рульки, какие я ел в жизни… Ха! Глянь, кто к нам пожаловал. Легок на помине! Привет, Феррант… То есть, хмм… господин инстигатор…
Феррант де Леттенхоф подошел к ним, жестом приказывая свите, чтобы остались на улице.
— Юлиан. Господин из Ривии. Я прибыл с известиями.
— Не скрою, — ответил Геральт, — что я уже беспокоился. Какие показания дали преступники? Те, которые вчера напали на меня, пользуясь тем, что я был безоружен? Они говорили об этом громко и совершенно открыто. Это доказывает, что они замешаны в краже моих мечей.
— Доказательств этому, к сожалению, не достаточно, — пожал плечами инстигатор, — эти трое задержанных — обычные отбросы, к тому же не слишком смышленые. Напасть осмелились, это правда, из-за того, что ты был безоружен. Слух о краже разошелся неимоверно быстро, заслуга в этом, полагаю, дам из кордегардии. И тут же нашлись желающие… Что, впрочем, не удивительно. Ты не принадлежишь к лицам особенно почитаемым… И не заботишься о репутации и популярности. Будучи под арестом избил сокамерников…
— Ясно, — кивнул головой ведьмак, — это все моя вина. Те вчерашние тоже пострадали. Не жаловались они? Не обратились за возмещением ущерба?
Лютик засмеялся, но тут же умолк.
— Свидетели вчерашнего происшествия, — жестко сказал Феррант де Леттенхоф, — дали показания, что этих троих избили бондарной клепкой. И что избили необыкновенно жестоко. Так жестоко, что один из их… испачкал себя.
— Это наверняка от волнения.
— Били их, — инстигатор не изменил выражений лица, — даже тогда, когда они уже были повержены и не представляли угрозы. А это означает превышение пределов необходимой самообороны.
— А я не боюсь. У меня хороший адвокат.
— Может, сардинки? — прервал тягостное молчание Лютик.
— Должен сообщить, — сказал, наконец, инстигатор, — что расследование продолжается. Вчерашние арестованные к краже мечей отношения не имеют. Мы допросили нескольких лиц, которые могли быть причастны к преступлению, но доказательств не нашли. Информаторы не смогли дать ни одной зацепки. Известно, однако… и это главное, почему я пришел… что слух о мечах вызвал переполох среди местной преступности. Вроде бы даже появились приезжие, жаждущие испытать себя против ведьмака, особенно невооруженного. Рекомендую сохранять бдительность. Я не могу исключить очередных инцидентов. Я также не уверен, Юлиан, что в этой ситуации компания господина из Ривии…
— В компании Геральта, — боевито прервал трубадур, — я бывал в намного более опасных местах и ситуациях, с какими здешняя шпана и рядом не валялась. Обеспечь нам, кузен, если ты находишь это целесообразным, вооруженный эскорт. Для отпугивающего эффекта. Потому что когда мы с Геральтом зададим трепку очередному трусливому отребью, то начнется скулеж о превышении пределов необходимой самообороны.
— Если это действительно отребье, — сказал Геральт. — А не профессиональные убийцы, нанятые кем-то за деньги. Рассматривает ли следствие такой вариант?
— Во внимание приняты все возможные варианты, — отрезал Феррант де Леттенхоф. — Следствие будет продолжено. Эскорт я предоставлю.
— Мы рады.
— Всего доброго. Желаю удачи.
Над крышами города кричали чайки.
*От визита к оружейнику, как оказалось, толку не было никакого. Геральт бросил беглый взгляд на предложенные мечи. Когда же узнал их цены, пожал плечами и без единого слова покинул магазин.
— Я думал, — Лютик присоединился на улице, — что мы договорились. Ты должен был купить хоть что-нибудь, лишь бы не выглядеть беззащитным!
— Я не буду тратить деньги на что-нибудь. Даже если это твои деньги. Это был хлам, Лютик. Примитивные мечи массового изготовления. И парадные придворные мечики, годящиеся для маскарадного бала, если бы ты захотел нарядиться фехтовальщиком. Цены же при этом такие, что вызывают только усмешку.
— Давай найдем другой магазин! Или мастерскую!
— Везде будет одно и то же. Здесь продают любое дешевое оружие, которое сможет послужить лишь в одной приличной схватке. И не послужит вновь тому, кто победил, взятое с поля боя, оно уже непригодно к использованию. И еще продают блестящие безделушки, с которыми щеголяют франты. И которыми даже колбасу не порежешь. Разве что паштетную.
— Как обычно, преувеличиваешь!
— В твоих устах это комплимент.
— Невольный! Тогда где, скажи мне, взять хороший меч? Не хуже того, который украли? Или даже лучший?
— Есть, конечно, мастера оружейного дела. Может и нашелся бы у них какой приличный клинок на складе. Но мне необходим меч, подогнанный к руке. Кованный и выполненный на заказ. Это занимает несколько месяцев, а бывает, что и год. У меня нет столько времени.
— Однако, хоть каким-то мечом ты должен обзавестись, — резонно заметил бард, — и по мне, как можно быстрее. Что же остается? Может…
Лютик понизил голос, осмотрелся.
— Может… Может Каэр Морхен? Там наверняка…
— Разумеется, — прервал Геральт, сжимая челюсти. — А как же. Там все еще есть достаточно клинков, полный выбор, включая серебряные. Но это далеко, и нет почти ни дня без грозы и ливня. Реки поднялись, дороги размыло. Поездка заняла бы у меня около месяца. Кроме того…
Пнул со злости брошенное кем-то дырявое лукошко.
— Я позволил себя обокрасть, Лютик, одурачить и обокрасть, как последний олух. Весемир высмеял бы меня нещадно, друзья, если бы в тот момент оказались в Крепости, тоже не упустили бы случая, посмеяться надо мной вдоволь. Нет. Это не входит, черт возьми, в мои планы. Я должен справиться иначе. И сам.
