Вадим Крабов - Рус. Защитник и Освободитель
— Стоп! Как раз они-то очень полезны! Для меня. А может и… но это после. Продолжай.
Собственно, далее пошли хозяйственный вопросы, в которые Рус не особо вникал. На всех склонных к Призыву одного ордена не хватит, поэтому большинство так и продолжат обучение по старинке, в храмах, однако в первую школу соберут самых способных, примерно пять сотен на курс.
Да, помимо ордена, сам царь курировал еще и реформу налогообложения, с целью сделать невыгодным князьям держать личные дружины, а передавать обученных воинов на казенное содержание. Затратно, но в перспективе это резко снизит возможность новой гражданской заварушки. Мало ли причин для самодурства и помимо партий грусситов и гросситов! Рус искренне похвалил Эрлана за эту инициативу, о которой сам не догадался и, быстро проанализировав факты, пришел к выводу, что всего за три с половиной месяца его отсутствия, работа проделана колоссальная!
«И после этого Эрлан считал себя «марионеткой»? В корне не прав. А Филарет? За два месяца пройти огнем и мечом до незамерзающего Океана! Это больше двух сотен миль на запад! Правда, много недобитков осталось, но с ними разбираются», — Рус выразил восхищение объемом выполненной работы и еще раз поблагодарил всех присутствующих и заочно командование армией. Все, включая завороженную обилием сведений Гелинию, дружно встали и с достоинством поклонились. «Божий пасынок» почувствовал неудобство. Вроде как не за что, но… приятно, черт побери!
Пообедали здесь же, на колесном столе похожем на вчерашний. Разумеется, не употребляли. Серьезное дело — Совет!
Отобедав, Рус, наконец, сказал главное, о чем давно чесался язык:
— Мне надо посмотреть все координаты, желательно с их привязкой к реальной карте.
— Князь, — секретарь Горлик, поклонившись, впервые подал голос, который оказался приятным баритоном. Опытный царедворец не сомневался в титуле «Четвертичного Царя»: бывший — значит князь. — Их две тысячи триста двадцать, многие написаны просто с названием мест, с картой их еще не соотнесли.
— Давай так, — чуть подумав, ответил Рус, — я буду смотреть, читать, а ты стоять рядом и показывать это место на карте. Идет?
— Как прикажешь, князь, но это… с учетом того, что есть координаты, уже нанесенные на карту… займет не меньше двух четвертей непрерывной работы. Мой долг предупредить, но я — готов.
— Я тоже, — сказал и посмотрел на остальных, — все… товарищи, — слово всплыло само. Но не мог он после изнурительного и такого объединяющего совещания назвать Эрлана, Вавилиана и Фридланта «господами» или «уважаемыми» — это отдаляет.
— Можете быть свободными. Я вынужден занять твою комнату, Эрлан. Вот, кстати, поводите Гелинию по дворцу, сводите в храм. Ей интересно. Правда?! — спросил с таким напором, что жена вынужденно согласилась, — я так и знал. Нет, если хочешь, отдохни.
— Что ты, Рус, я ни капли не устала! — врала.
В её голове с громким бульканьем варилась каша, однако надо поддерживать реноме мужа — божьего сына, дарки его раздери! Придется походить — повосторгаться. Тело можно легко «взбодрить» Силой, но голову…
Перед уходом, к Русу незаметно подошел Фридлант:
— Я приготовил тебе выписки из «Божественного Завещания», — сказал, поднимая увесистую кожаную сумку с заплечным ремнем. — Без сотворения мира, без подробного описания деяний твоего Отчима, — он определился в отношении Руса — пасынок Френома (в самую точку!), что ничуть не снижало его статус, — но с основными вехами, которые знает каждый этруск. Краткая история за последнюю тысячу лет, описание традиций. Ты должен это изучить, — сказал твердо глядя в глаза «божьему пасынку».
— Изучу, — не менее серьезно ответил тот.
Взял сумку, повесил на плечо и вдруг… сумка исчезла! Дешевые понты, но надо подкреплять Веру в себя. Народ имеет свойство быстро забывать «кто есть кто».
А сумка со свитками легла в «пространственный карман», о котором популярно рассказал Тигран, а по-Русовски — в «расслоение», подсказанное Духом Слиянием с Астралом. Слабенькая метка из Силы Геи в «кармане», на которую хватало и той Силы, которая всегда лежала в «телесных каналах» — аналогичная «подпись» на предмете. Слабенький волевой посыл «скрыть» — и готово! То же самое в обратном порядке: метка вещи на руке, желание «вытащить» и она в нашей реальности. Практически без затрат и незаметно для магов: «ниточка» Силы возникает на неуловимое мгновение, да к тому же в телесных каналах.
В расслоении давно хранились «близнецы», лук со снятой тетивой (время в «кармане» шло обычным ходом), запас стрел, вода, продукты — завернутые в упаковку с «консервирующим» Знаком, теплая одежда, кольчуга, шлем и легкий шатер. Весь этот НЗ весил два таланта. Теперь около трех — добавилась тяжеленая сумка с пергаментом. Впрочем, Русу было без разницы — не на себе тащить. А всего он мог спрятать пять талантов — проверял. От чего возникает это ограничение, не знал ни он, ни Духи.
Окружающие сделали вид, что так и должно быть. Одна Гелиния не удивилась, она знала о фокусе мужа. Честно пыталась научиться, но… своих Духов не имела, не являлась Говорящей[10], а общий астрал оставался закрытым. По этой же причине — невозможности найти нужное (да вообще любое) расслоение, не освоила и «зыбучую яму», если, конечно, умолчать о сложности самой структуры.
Рус щелкал воображаемым «фотиком» и раскладывал «справочники» по нужным каталогам «библиотеки» гораздо дольше двух вечерних четвертей. Горлик при всем своем опыте не рассчитал. Сделали два перерыва на перекус, а под конец работы в комнату зашла донельзя уставшая Гелиния, успевшая посмотреть все достопримечательности. Подождала с полчетверти и только глубокой ночью они с Русом попали в спальню. Упрямый муж не ускорил тщательную сортировку координат, даже несмотря на навязчивые вздохи и демонстративную зевоту жены. А бедный секретарь! Он считал себя очень опытным в канцелярской работе, неутомимым, но и он поразился упорству и выносливости «пасынка Френома». Сам, хоть и являлся магом-Призывающим, добрался до спальни наощупь, запинаясь. Уснул, падая на кровать.
«Не зря его выделил Френом… Аргост бы его разорвал… двужильного…», — уставшие мысли вяло проползли по мозговым извилинам и соскользнули в царство Морфея.
Как и вчера, завтрак супругам принесли в спальню. Сегодня Гелиния все-таки одела предложенное ей легкое шелковое «утреннее» платье. Рус сидел в плотных походных штанах, которые называл непонятным словом «брезентухи».
— Рассказывай, — попросил он жену, наслаждаясь вкусом чая.
