Вера Чиркова - Виражи чужого мира
— Зейр Дортилис, мэр Липена, того города, где мы сели на корабль, совсем обнаглел в последние два года. Он считает себя хозяином всей округи и всего, что в ней есть. В прошлом году он тоже ездил на бал и пригласил всех знатных зейров в свою каюту на ужин. Вместе с подопечными. — Дэсгард мрачно вздохнул и оглянулся, словно мэр мог быть рядом.
Картинка начинала проясняться. Значит, зейры везут свой улов в столицу в надежде на большие барыши, а по дороге их встречает рэкет… Всё прямо как у нас.
— И что, ничего нельзя с ним сделать? — проснулось во мне революционное мировоззрение.
— Можно. И сделаем, — с угрозой в адрес зарвавшегося чиновника процедил маг. — Но не затевать же спор на судне? Во-первых, там запрещено использование магии, потому что корабль идет на магических кристаллах, а во-вторых, на мэре и его помощниках мощные защитные амулеты как на представителях власти.
«А в-третьих, — мысленно закончила я за эрга, — у самого Дэсгарда с магией, судя по рассказам Сатиллы, совсем негусто». И тогда я вовсе не против прогулки в этой коляске, весь мой жизненный опыт и почерпнутые из Инета знания говорят, что те, кто привык действовать по-шакальи, намного хуже соплеменников, в какой бы эпохе они не жили.
Мы еще с полчаса ехали молча, и я, стараясь отогнать бесполезные грустные мысли, честно пыталась любоваться природой. Получалось не очень удачно, хотя вид отсюда был просто необыкновенно хорош.
Мы как раз въехали на вершину пологого холма, и перед нами открылась просторная долина, бурно расцвеченная в осеннее разноцветье. Темно-зеленые деревья, похожие на елки, выгодно оттеняли яркость лимонных, оранжевых, багряных и фиолетовых крон лиственных кустов и деревьев. Вдали, в тающем утреннем тумане серебрилась лента реки, а между ней и холмом, с которого мы спускались, раскинулся живописный город. Белые, розовые и бледно-серые здания венчали желтки причудливых крыш и стройные башни, а чуть в стороне сиял золочеными куполами дворец. Ничем иным он быть не мог, именно такие строили правители востока.
— Вон дворец повелителя, — как указкой, ткнул кнутом в ту сторону эрг и искоса глянул на меня.
— Поняла уже, — отозвалась я безрадостно, — у нас у всех султанов такие.
— А повелитель и строил по подобию ваших дворцов, — почему-то хмуро буркнул Дэсгард. Помолчал и неохотно добавил: — Всем твоим соотечественницам нравится. Вон Сатилла целыми днями может рассказывать, как там красиво и удобно.
— Мне очень жаль, что ее там не оставили, — искренне сказала я и тяжело вздохнула.
У всех людей свои критерии счастья и красоты. В одном селе, рядом с которым мы однажды вели раскопки, старик-хозяин гордо показывал нам свой дом, обложенный по фасаду разноцветной керамической плиткой и разрезанными на квадратики зеркалами. Мы с отцом вежливо хвалили и кисло переглядывались, лично я никогда бы не согласилась жить в таком доме всю жизнь.
— А ты была когда-нибудь во дворцах? — когда мы почти подъехали к окраине города, возобновил разговор маг.
— Была… на раскопках и на экскурсиях. Ну и в книгах и Интернете видела снимки. И снаружи, и интерьеров.
— И как?
— Занятно посмотреть, а что? — До меня запоздало начало доходить, что все эти разговоры ведутся неспроста.
— Просто так, — хмуро буркнул эрг и больше не сказал ни слова.
Дом, в который он меня привез, был приземистым одноэтажным строением, похожим на сарай или барак, и стоял в глубине густо заросшего кустарником сада.
Дэсгард на веревке провел меня внутрь, пошептался с хозяевами и ушел, наказав во всем слушать Митима.
— Иди за ней, — безучастно велел Митим, указав на невысокую черноволосую женщину в белом чепчике и простом, длиной по щиколотку, платье. И я, подхватив свою веревку, покорно потопала в указанном направлении.
Далеко идти не пришлось, всего-то через коридор.
Оказалось, дом делится на две части, и проворная и смешливая черноглазая женщина является полноправной хозяйкой своей половины. Ее звали Гайтола, и она ничуть не походила на смирных домочадцев зейра Жантурио.
— Ох, и разрисовал он тебя, — веселилась Гайтола, провожая меня в небольшую баню. — Если не присматриваться, можно поверить, что настоящая отверженная.
Я только поморщилась. Взгляды встречных горожан вылили на меня столько незаслуженного презрения, что уши горели до сих пор.
— Раздевайся и залезай, — наливая в корыто из огромного котла, стоящего на печи, теплую воду, не умолкала Гайтола. — Пока ты отмачиваешь с лица краску и сушеную ежевику, я тебе волосы вымою. Дэс сказал, вы в каюте для пастухов ехали, там вполне можно вшей наловить.
— Что? — так и охнула я. — Каких вшей?
Вот только этой пакости мне и не хватало! Ведь из длинных волос их невероятно трудно вывести даже в нашем мире, где властвует химия.
И только через некоторое время, когда не перестающая тарахтеть Гайтола замотала мне голову полотенцем и отвернулась, чтобы подложить в печь дров, я припомнила одну насторожившую меня деталь. Эта простая на вид женщина запросто назвала мага Дэсом, чего, насколько я помню, не позволено было никому в доме зейра Жантурио.
И значит, нужно сразу отбросить возникшие у меня планы по ее допросу. Ничего такого, что не мог бы сказать сам эрг, она не скажет. Но можно попытаться выяснить самые общие сведения, вот хоть об этих самых отверженных.
— Гайтола, — невинно поинтересовалась я, выбрасывая из корыта очередную отмокшую ягодку, — а кто они, эти отверженные, что такого сделали?
— Все по-разному, — нахмурилась она. — Кто-то запретным колдовством занимался, а кто и черные зелья готовил. Ну и убийцы… На этих бородавок больше всего ставят.
Понятно… но не совсем, и я уже открыла было рот, чтоб спросить, как тут определяют степень вины, но мне скомандовали закрыть и рот и глаза. Пришлось так и сделать, и Гайтола принялась осторожно тереть мое лицо и шею намыленным клочком овечьей шерсти.
А потом окатила водой и велела вылезать.
Вскоре я, замотанная в чистую холстину, сидела за столом и наслаждалась горячим травяным настоем с медом и свежими лепешками, а хозяйка расчесывала мои волосы и беспрестанно ими восхищалась.
— Гайтола, — не выдержала я, когда она начала повторяться, — иди попей со мной чаю. Я больше ничего не буду спрашивать, раз тебе нельзя рассказывать.
Она враз смолкла, уселась напротив и налила себе отвара. Некоторое время пила молча, украдкой меня разглядывая, потом вздохнула и тихонько пробормотала, что может рассказать мне, какой красивый дворец у повелителя и как весело живут его избранные.
