Фрейя. Ведущая волков - Аля Файпари

– Терпи, я только начал промывать.

Я дернулась от его прикосновения. Он быстро отнял руку, вздохнул и сел так, чтобы я его видела.

– Ты понимаешь, что я должен сделать? – Туман перед глазами то рассеивался, то вновь заволакивал обзор. Я непонимающе уставилась на него. – С ранами. Ты знаешь, что сейчас будет?

Я медленно кивнула, пытаясь сосредоточить взгляд.

– Нужно зашить.

– Да, – ответил он с непроницаемым выражением лица. – Но сперва надо прижечь. Рана слишком глубокая, плечо воспалено. Если я этого не сделаю…

Я отшатнулась прежде, чем он успел договорить. Сердце бешено заколотилось в груди. Я судорожно замотала головой и попыталась отодвинуться еще дальше, но уперлась в стену.

– Нет, пожалуйста. Не надо! – Я перевела взгляд на другой конец комнаты, на пламя в очаге, чувствуя, как из глаз вырвались слезы.

Николас потянулся было ко мне, но я зарычала, обнажая клыки.

– Нет!

Однако я видела один лишь огонь. Пожар, крики сгорающих заживо людей и животных. Запах жженой плоти. Смерть. Смерть. Смерть. Воспоминания были настолько яркими, что я забыла о мужчинах в комнате и снова перенеслась в тот жуткий вечер. Тело начали сотрясать всхлипы. Щеки избороздили влажные дорожки.

Тут чьи-то ладони обхватили мое лицо и стерли капли.

– Посмотри на меня, Фрейя, – поставленным, явно привыкшим командовать голосом потребовал Ник.

Я оторвалась от огня и беспомощно взглянула на него. Но уже через мгновение попыталась отвернуться снова.

– На меня, – строго повторил он.

Наши глаза встретились, и, пока я пыталась выровнять дыхание, мы смотрели друг на друга.

– Не могу. Только не огонь. Пожалуйста, не нужно. Прошу, – беспорядочно шептала я, чувствуя себя отвратительно уязвимой.

– Если я не сделаю этого, ты умрешь, – тихо сказал он. – Будет больно, да, но без этого никак. Я постараюсь управиться быстро. Фабиан подержит тебя, чтобы ты не навредила себе.

– Нет.

Николас раздраженно дернул подбородком, открыл было рот, чтобы ответить, но я перебила его:

– Не нужно держать, – выдавила я. – Я справлюсь.

Он с задумчивым недоверием изучал мое лицо.

– Уверена?

Я быстро кивнула, прикладывая дрожащую руку к груди, где в сумасшедшем ритме билось сердце, и опасливо покосилась на второго мужчину.

Не отрывая от меня взгляда, Ник приказал:

– Фаб, выйди.

Тень благодарности пробилась сквозь ужас, когда черноволосый воин безропотно открыл дверь. Прежде чем выйти на улицу, он обернулся и, к моему удивлению, искренне пожелал удачи.

Дверь захлопнулась, и мы остались одни.

Мне отчаянно хотелось потянуть время, но Ник не стал медлить.

– Ложись.

Он отошел, и я в оцепенении вытянулась на кровати. От волнения на меня накатила тошнота, руки стали ледяными, а мышцы напряглись до предела.

Вскоре Николас вернулся и протянул мне кружку с отваром.

– Выпей. Это притупит боль. – После того как я послушно проглотила горькую жижу, он достал нож и передал мне рукоятью вперед. – Зажми зубами.

Ник подошел к огню и некоторое время стоял на месте. Я тоже не двигалась, пытаясь подготовиться к грядущему и совладать со страхом, который уже много раз показала этому мужчине, хотя поклялась этого не делать.

– Готова? – ровным тоном спросил он с другого конца комнаты.

Я кивнула. Помотала головой. Снова кивнула. Отрешенно подумала о том, что он, вероятно, ждет ответа, но Николас просто наблюдал за мной. Я услышала смешок, и почему-то от этого обстановка стала чуть менее угнетающей.

Он вернулся к кровати. Я судорожно вцепилась здоровой рукой в мех. Краем глаза заметила свечение раскаленного клинка, отчего страх накатил с новой силой.

– Постарайся немного расслабиться. Так будет легче.

Николас оперся коленом о кушетку, склонившись надо мной, и убрал со спины влажные от пота волосы. Положил руку на плечо, чтобы удержать меня на месте, стараясь не задеть поврежденную кожу. Я почувствовала жар прямо у раны и сильно закусила рукоять ножа.

– На счет три, хорошо? – Я кивнула, и он начал быстро считать: – Один. Два.

Я готовилась услышать «три», но тут он резко приложил пламя к коже.

Из меня вырвался нечеловеческий вопль, когда плечо пронзила чудовищная боль. Спина выгнулась дугой, костяшки пальцев побелели от того, насколько сильно я сжала покрывало, а в нос ударил жуткий запах паленой плоти.

Я хрипло кричала сквозь зубы, пока Николас держал клинок, прикладывая его ко всем участкам раны. Боль от ударов кнута, от стрелы, попавшей в тело, казалась ничем по сравнению с этой. Я мечтала потерять сознание, как прежде, но этого не происходило. Темнота подступала и снова рассеивалась, будто издеваясь надо мной.

– Осталось немного, потерпи, – едва разобрала я тихие, полные сочувствия слова Ника.

Мгновение, два, и все закончилось. Я не сразу поняла это, потому что ожог продолжал пульсировать. Я выплюнула нож, который со звоном упал на пол, и зарылась лицом в мех, дрожа всем телом и приглушенно всхлипывая.

Николас охладил края раны мокрой тряпкой, второй рукой поглаживая мою сотрясающуюся от боли спину.

– Умница, – мягко проговорил он. – Все закончилось. Больше не трогаю. – И слегка обескураженно добавил: – Если честно, я рассчитывал, что ты отключишься.

Мы просидели так еще немного. А после я уже мало что помнила. Кажется, он вновь заставил меня выпить какие-то снадобья, прежде чем начать зашивать. К тому времени у меня не осталось сил даже вздрагивать, когда игла входила в истерзанную плоть, а нити стягивали края раны. Николас что-то говорил, видимо, пытаясь отвлечь меня, но слова превратились в неразборчивый гул.

Я даже не поняла, когда в очередной раз потеряла сознание.

Глава 6

Фрейя

Я очнулась от того, что кто-то тормошил меня за руку. Уже знакомая тягучая тьма принялась нехотя размыкать объятия, но я упорно не хотела просыпаться и снова чувствовать боль, поэтому предостерегающе зарычала и отвернулась.

Кто-то захихикал.

– Ты лишился инстинкта самосохранения, Ник?

Услышав незнакомый голос, я распахнула глаза и увидела рассерженного Николаса, который испепелял взглядом двух мужчин, заглядывающих в дверь. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы признать в них близнецов. На руке одного из них, как и в прошлый раз, величественно восседал сокол в свете закатного солнца. Казалось, совсем недавно наступило утро, но вот снова близился вечер, а я все это время провела в бреду.

Заметив, что я очнулась, близнецы выпучили глаза и начали выразительно показывать ими на меня.

– Проснулась, – хмуро бросил Ник и тут же поднялся на ноги. – Я бы дал тебе больше времени, но нам пора выдвигаться.

Я медленно села, снова привыкая к боли. Во рту было сухо, горло неприятно саднило после криков, а плечо горело огнем. Я инстинктивно прикрылась руками, но поняла, что была одета в мужскую рубаху, под которой чувствовались свежие повязки.

Я незаметно втянула носом воздух, уловив отчетливый запах Николаса. Мне легко удавалось отличать его от остальных: к привычным для мужчин нотам мускуса и пота примешивался особый и до боли родной аромат леса.

Сердце защемило, и я попыталась отвлечься на что-нибудь другое. Кровь прилила к лицу при мысли, что он переодевал меня. Опустив взгляд, я с удивлением отметила, что мои босые ноги тоже были плотно обмотаны бинтами, которые, судя по всему, должны на некоторое время заменить мне обувь.

Однако больше всего меня сейчас волновало другое.

– Выдвигаться? – настороженно переспросила я.

Мне никто не ответил.

Николас будто и вовсе не слышал меня. Он копошился в сундуке, который был свободнее, чем в последний раз, когда я его видела.