Олаф Локнит - Корона Аквилонии
Граф ждал меня в кабинете - он единственный, кому дозволено входить в покои хозяина Латераны в мое отсутствие. Кертис по уши в грязище, глине и пыли, смердит лошадиным потом, одежду явно придется выбрасывать. Но выглядит мой помощник довольно. Уселся в глубокое мягкое кресло, прихватив бутылочку "Изумрудной лозы" из моих драгоценных запасов. При появлении высокого начальства даже встать не удосужился.
– Могу я надеяться, что ваша милость простит мне столь вопиющее нарушение этикета? - чуть нетвердо сказал граф, увидев мою фигуру в дверном проеме. - Несколько дней, проведенных в дороге, не способствуют поддержанию хороших манер. Проклятое седло превратило мой зад в одну сплошную мозоль…
– Фу, Кертис! - усмехнулся я, походя отбирая у графа бутылку и наливая вина в свой кубок. - Мало мне было пьяного короля, а теперь и ты решил порадовать старика блуждающим взглядом и неразборчивой речью. Если угодно можешь вволю пображничать вечером, разрешаю.
– Я счастлив барон, - фыркнул Кертис. - Отчего это вы такой расфуфыренный? Очередной прием у достославного государя? Ах, верно, день Откровения… С такими невероятными поручениями можно позабыть обо всем на свете, даже о государственных праздниках, непочтение к которым есть оскорбление короны. Собираетесь взять меня под стражу за это чудовищное прегрешение перед троном?
– Что-то ты разговорился, друг мой, - ответил я. - Не будь хороших новостей, ты бы молчал и ждал, когда я начну задавать неприятные вопросы. Троцеро согласился, насколько я понимаю?
– Не знаю, - пожал плечами граф. - И не надо смотреть на меня, будто удав на кролика. Действительно не знаю. Вместо ответа на четко поставленные вопросы его светлость выдал мне кошель с непонятной побрякушкой, сказав, будто барон Гленнор сам все поймет.
Кертис положил на стол мой перстень с гербом и черный кожаный мешочек с тиснением в виде пышного вензеля герцогов Гайарда.
В кошельке обнаружилась орденская цепь "Три леопарда" - знак, которым владетели Пуантена уже много столетий удостаивают и жалуют своих подданных. В обрамлении золотого лаврового венца синеет крупный, размером с монету в кесарий, сапфир. Над камнем, в миниатюрном щите-дроглоре виднеются три "идущих льва настороже" - так называется в геральдике хищная кошка с поднятой передней лапой. Судя по некоторым деталям работы ювелиров, я понял, что орден сделан очень давно, лет триста-триста пятьдесят назад. И что сие означает?
– Ничего особенного в этой игрушке я не вижу, - сказал Кертис, будто прочитав мои собственные мысли. - Вещь старинная, красивая, однако насквозь бесполезная. Отчего же бесполезная? - я вертел орден в руках. - Можно продать, заложить ростовщику - вон сапфир какой громадный! - или подделать жалованную грамоту и носить. Далеко не у всякого дворянина из столицы отыщутся пуантенские награды. Что Троцеро хотел этим сказать? Просто подарок, как знак согласия с моими соображениями? Нет, быть не может, здесь должен отыскаться скрытый смысл, подтекст… Граф, какие соображения?
– Соображения? - Кертис почесал небритый подбородок. Поглядел на "Трех леопардов", перевел взгляд на валяющийся рядом перстень с горящими в глубине камней искорками и неожиданно рассмеялся: - Вот оно что! Надо было сразу догадаться! Барон, в это кольцо вложена магия, так почему бы Троцеро не мог прислать главе Латераны предмет, также обладающий некими волшебными свойствами? Послание, которое может прочесть лишь тот, кому оно предназначено? Если человек может ошибиться или предать, то магия от подобных слабостей избавлена.
– Хорошая мысль, - согласился я. - Кертис, ты, оказывается, отнюдь не безнадежен, можешь работать не только мечом, но и головой.
– Весьма польщен, - саркастично ответил граф. - Сообразить нетрудно, да только мы не знаем заклинания, с помощью которого оживет магия, заключенная в камне.
– Узнаем, - решительно ответил я, звякнув в колокольчик. В дверную щель просунулась голова секретаря. - Месьор Алфер, пригласи немедленно мэтра Савердена! Я жду его тотчас же!
Достопочтенный мэтр Саверден - живая легенда Латераны. История его бурной жизни вполне могла бы подвигнуть какого-нибудь знаменитого сочинителя вроде Стефана, Короля Историй, на создание многотомного труда, коим зачитывалась бы романтическая молодежь. В молодости это был невероятнейший авантюрист, наделенный некоторыми магическими способностями - Саверден с удивительной легкостью совмещал ремесло грабителя и соглядатая некоторых купеческих домов, жаждущих узнать о планах соперников, не чурался поручений от тайных служб как Аквилонии, так и сопредельных держав, баловался контрабандой, речным пиратством и фантастически изощренными мистификациями: история о том, как Саверден умудрился на несколько дней стать (подумать страшно!) королем Офира, вошла во все анналы тайных служб.
Этот пройдоха придал себе облик тогдашнего офирского монарха Аргилло II, и когда настоящий король был на дальней охоте в горах, сумел ввести в заблуждение столичную аристократию и придворных, попутно заимствуя из сокровищницы наиболее ценные вещицы… И ведь опознали его по чистой случайности - возлюбленная короля не признала в человеке, делившем с ней ложе, государя Аргилло: кто ж мог знать, что королю в детстве сделали обрезание из-за болезни? А как известно, то, что у человека отрезано, обратно отрасти никак не может.
Словом, однажды Саверден допрыгался и попал в сети Латераны. Мой предшественник на посту начальника аквилонской тайной службы, граф Эстрель, сразу понял, что будет полезнее переманить талантливого афериста на нашу сторону, чем отправлять его на эшафот за многочисленные проделки, никак не совместимые с представлениями королевских судей о поведении добропорядочного подданного Трона Льва. Месьор Саверден может и далее продолжать свои… э-э… труды, но только под чутким надзором Латераны и во славу Аквилонии. Что характерно, Саверден согласился, и стал одним из лучших конфидентов, каких только знала история нашего тихого ведомства.
С возрастом мэтра начали тяготить долгие путешествия и он занялся работой с донесениями, а заодно решил усовершенствовать свои магические умения - бывший авантюрист остепенился, превратившись в первого советника Латераны по делам волшебства. Пожаловаться на Савердена я не могу: он навсегда остался человеком верным нашему сомнительному ремеслу и я имею все основания ему доверять. Кроме того, мэтр так и не избыл страсти к самым захватывающим аферам. Никаких сомнений - если Саверден будет посвящен в тайну грядущего переворота, он с восторгом согласится принять в нем участие. Это вам не какой-то занюханный Офир и фальшивый король - это захват власти в Аквилонии!
– Твое мнение, что это такое? - я выложил перед мэтром присланную Троцеро драгоценность и получил вполне предсказуемый ответ:
– "Три леопарда", орденский знак Пуантена. Изготовлен, по моей оценке, примерно в 1050 году. Та-ак… Точно, на оборотной стороне клеймо: две нордхеймские руны "Л", ювелирная мастерская Лайма из Гайарда, после смерти мастера данное клеймо более не использовалось. Сапфир из копей Эйглофиата, судя по форме огранки работа гномов. Оцениваю орден в девятьсот полновесных кесариев. Все.
Я тоскливо уставился на месьора Савердена. Этот высокий сухощавый старикан держался прямо, словно пику проглотил, хитро поглядывал на меня крупными серыми глазами и оглаживал короткую ухоженную бородку. Живое воплощение невинности и благочестия. В молодости Саверден был невероятно красив и разбил столько женских сердец, что слава о нем, как о неутомимом любовнике, жива доселе. К старости он потерял часть былой привлекательности, но я отлично знаю, что мэтр доселе содержит двух молоденьких любовниц и они вполне довольны своим седовласым воздыхателем, не утратившем прежней стати.
– Все? - переспросил я. - А если присмотреться? Использовать не глаза, а чутье? Саверден, не тяни!
– На камень наложено два заклятия, - чуть более снисходительно, чем следовало бы, ответил мэтр. - Первое заклинание - охранительное, оно защищает сапфир от рук чужих людей, способных докопаться до истинной сущности второго заклинания, смысл которого я разгадать не могу. Снять защиту?
– А ты можешь?
– Для начала мне надо узнать, что это за камень. Если под охранным заклятием скрывается нечто… опасное, то, возможно, в округе трех лиг от поместья все живое и неживое заполыхает ярким пламенем. Тогда уже будет поздно что-либо предпринимать.
Я задумался. Вполне можно допустить, что Троцеро и впрямь собрался избавиться от возможных соперников в борьбе за трон. Сейчас как полыхнет белым огнем, снесет к демоновой матушке поместье, убьет всех… Прецеденты бывали. Нет, ничего подобного случиться не может - Великий герцог всегда оставался человеком чести! Придется рассказывать Савердену подоплеку.
