Наталья Авербух - Напарница
Как же я его ненавижу…
— Кати! — возмущённо перебил сам себя вампир. — Ты меня слушаешь?!
— Нет, — честно призналась я, зная, насколько бесполезно обманывать не-мёртвого. — Зачем? Ты и так всё решил, что я могу изменить?
— Дурочка, — засмеялся напарник, внезапно оказываясь рядом со мной. — Не смотри на меня так, ничего я тебе сегодня не сделаю. Я ведь обещал!
— В прошлый раз тоже обещал, — самым невежливым шёпотом проворчала я.
— На этот раз серьёзно. Не то время, глупышка.
Я хотела потребовать объяснений, но тут скрип старой двери заставил меня застыть на месте.
Вампир толкнул меня, опрокидывая на кровать, и дёрнул одеяло — так быстро, что к тому моменту, когда дверь полностью отворилась, я лежала, укутанная, как будто никто ко мне и не являлся этой ночью.
— Не спишь, Кати, деточка? — с фальшивой ласковостью обратилась ко мне излишне бдительная, как оказалось, экономка Таспов.
Я сонно уставилась на неё и помотала головой.
— Ещё нет, госпожа Прош. А вы?
— Не спится. Бессонница замучила, дай, думаю, прогуляюсь… — Серые глаза экономки привычно обшарили комнату, в которой никого, кроме нас двоих, не было. — Услышала голоса, решила заглянуть… проверить.
Последнее слово было произнесено с недвусмысленным нажимом; госпожа Прош и не думала скрывать свои подозрения.
— Голоса?! — недоумённо и даже обиженно переспросила я. — Отсюда?! Но… Госпожа Прош, я вас не понимаю! Какие голоса, о чём вы! Я же одна была!
— Вот именно, — подтвердила экономка, сверля меня раздражённым взглядом. Мой рассеянный, недоумевающий и чуть-чуть испуганный вид заставил женщину несколько усомниться в своей правоте. — Не голоса, — пояснила она. — Голос. Мужской голос.
— Мужской голос?! — в ужасе воскликнула я. — Я ничего не слышала. Как?.. Откуда?..
— Мне показалось, он доносился отсюда, — пояснила экономка. — Или из окна. — Её взгляд метнулся к приоткрытым ставням. — Ты, наверное, крепко заснула от свежего воздуха, и ничего не слышала…
— М-может быть, — растерянно согласилась я с высказанным предположением. — Но…
— Меня это беспокоит, — всё с той же плохо замаскированной в голосе интонацией угрозы произнесла госпожа Прош. — Нам лучше посмотреть, не прячется ли там кто и закрыть окно. Вдруг это домушник или, — тут она лукаво улыбнулась, — вампир.
«Или любовник» — хмуро докончила я про себя. Но послушно поднялась с кровати. Выкинуть меня из дому за постыдное поведение, не уплатив даже положенного жалованья — ну, как упустить такую возможность! Впрочем, обвинение в том, что я приваживаю воров, тоже устроило бы и экономку, и хозяев дома. Госпожа Прош неплотно прикрыла за собой дверь, прошествовала к окну и высунулась оттуда едва ли не по пояс.
— Никого, — с досадой сообщила экономка, устав вглядываться в ночную темень. Закрыла окно и оглядела тесную комнатку, где, кроме кровати, был только шаткий стул и небольшая ниша для одежды с крючками и висящими на них плечиками — по большей части, пустыми. Под кровать, впрочем, я спрятала новенький, купленный по настоянию своей нанимательницы сундучок, а нишу наполовину завесила долженствующей изображать занавеску тряпкой. Вот на неё-то и уставилась дотошная госпожа Прош, не замечая, как вампир, давясь от смеха, выступил из тени за дверью и встал за её спиной. Экономка зачем-то на цыпочках прокралась к нише и картинным жестом отдёрнула тряпку. Никого. Резко обернулась, услышав за своей спиной сдавленное хрюканье — но увидела только ёжика, которого в поместье Таспов держали для борьбы с тараканами и муравьями, и который пробрался в оставленную экономкой щель между дверью и косяком. Какую ёжик приносил действительную пользу, не знаю, откровенно говоря, я вообще не заметила за ним стремления трудиться на благо общества. Забавный зверёк по вечерам начинал обход с кухни, где его ждала мисочка молока, которую далеко обходили кошки, потом наведывался в комнаты прислуги, собирая с каждой горничной свою обычную дань — кусочки сахара, ветчины и сыра. Тараканов и муравьёв я в поместье, впрочем, не встречала, зато не раз посыпала углы, щели и — особенно тщательно — кровати ромашковым порошком и патентованным средством от насекомых. Так что было бы сложновато разобраться, лень ли ёжика приводила к необходимости использовать порошки или порошки лишали зверька законной добычи, вынуждая попрошайничать.
На этот раз всеобщего любимца встретили неласково. Я не решилась угощать ёжика под строгим взглядом экономки, а та попросту замахнулась на беднягу ногой, обутой в тяжёлый деревянный башмак. Бедолаги и след простыл.
Госпожа Прош тщательно закрыла за ёжиком дверь, обратила на меня испепеляющий взгляд и опустилась на карачки перед кроватью. Тяжело пыхтя, вытащила сундук, проверила пустоту за ним и уж было собралась заглянуть внутрь, как ей на плечо легла мужская рука, а над головой раздался вежливый голос:
— Прошу прощения, сударыня, возможно, я смогу вам помочь?
От испуга и удивления женщина вздрогнула и чуть было не уткнулась лбом в сундук, но вампир удержал её от падения и помог подняться. Дождавшись, когда госпожа Прош справится с накатившим на неё страхом и возмущением, не-мёртвый самым галантным образом улыбнулся, демонстрируя свои жутковатые клыки. Экономка остолбенела.
— Вот что, старая ты курица, — с теми же вежливыми интонациями произнёс мой напарник. — Сейчас же иди к себе, ложись спать, и пусть тебе приснятся сладкие сны. Яркие и захватывающие… — Не-мёртвый чуть помедлил, а после принялся описывать «сладкие сны» с такими подробностями, что у меня, воспитанной на готических романах, кровь застыла в жилах. Между тем остановившийся взгляд несчастной экономки не выражал ровным счётом ничего. — Каждый раз, когда ты решишь заглянуть к Кати или порыться в её вещах, ты будешь вспоминать эти сны — и всё, что почувствуешь, когда будешь их смотреть. Поняла? А теперь иди и помни — ты этой ночью с Кати не разговаривала, голосов в её спальне не слышала, меня не видела. Вон отсюда!
Госпожа Прош, не произнеся не единого слова, развернулась и вышла за дверь. Вампир дождался, пока в коридоре стихнут шаги злополучной женщины, и удовлетворённо хмыкнул.
— Не смотри на меня так, — попросил он, осёдлывая заскрипевший под его весом стул.
— Зачем ты это сделал? — не удержалась я от укоризненного вопроса. — Хотелось покрасоваться? Поиздеваться над несчастной женщиной?
Напарник картинно заломил брови.
— Она чуть не нашла твои тайники, это раз, — равнодушно пояснил он. — Два — она тебя выслеживала, это стоило прекратить. Три — она оскорбила мою напарницу своими гнусными подозрениями. Тебе какое обоснование больше нравится?
— Не в этом дело, я правильно понимаю? — уже не скрывая нахлынувшей злости, спросила я. — Ты ведь мог расправиться с ней, и не светя свои клыки, и насылать кошмары было вовсе не обязательно!
— Она обидела тебя, — вместо ответа задумчиво проговорил вампир. — Она обидела тебя, но ты заступаешься за неё и злишься на меня. Странно…
Мягкий голос вампира заставил меня поёжиться, но не унял моего возмущения. Напарник обезоруживающе улыбнулся.
— Я мог это сделать — и сделал. Потому что мог и хотел. Вопросы будут?
Мне оставалось только покачать головой; вампир победно засмеялся, толкнул меня, заставляя откинуться на жёсткую подушку, и склонился над сундуком. Затрепыхался огонёк свисающей с потолка газовой горелки, чуть слышно скрипнула дверь — и вот я осталась в комнате одна. Тяжёлый сундук не-мёртвый задвинул под кровать быстрее, чем я могла это увидеть.
Я запоздало спохватилась, что не спросила напарника, что он имел в виду под словами «не то время» для питья моей крови. Но чего он не любил, так это давать самые простые объяснения, особенно если они связанны с его ненормальными привычками живого мертвеца.
Ладно, не важно, спрошу в другой раз… если будет к слову.
А сейчас — спать, завтра рано вставать и опять работать, работать… ох… Как же мне это всё надоело…
Во сне я опять увидела своего напарника. Он шёл по дому и облизывался, прислушиваясь к девичьему дыханию в комнатах барышень. Но ни в одну почему-то не зашёл, хотя мог. По моей вине. На самом деле не зашёл или мне приснилось то, чего я всем сердцем желала?..
Я впустила вампира в дом. Теперь он может делать всё, что угодно, пить кровь, убивать, насылать кошмары… это моя вина.
Мысли спутались даже во сне, и я провалилась в бездумную темень.
Жених приехал через неделю. Приехал шумно, с большой свиты из трёх камердинеров, пяти конюхов и десяти псарей. Собак и лошадей — верховых и запряжённых в экипажи — он тоже взял с собой и, если в лошадях я не разбираюсь (конюх Таспов говорил, что это редкая заграничная порода), то псы показались мне какими-то странными. Очень большие, больше похожие на медведей, чем на собак. Название породы мне ничего не сказало, хотя у Таспов кто-то знал, как называются эти чудовища.
