Олег Звездин - Аргирвита
— Никак не могу привыкнуть к мысли, что Алетара больше нет, — девочка вздохнула. — Кто теперь будет править Арадией? Добромир?
— Да, Арина, теперь будет править Добромир. Он хороший воин и благородный муж, я думаю, что Арадия приобрела достойного правителя.
Архегор помолчал немного, потом продолжил:
— Акин остался жив. Понимаешь, о ком я говорю?
— Да, я помню, он сын того иридийца Ахаджи.
— Он был рядом, когда тафгур копьём ударил Алетара. Ахаджи и Акин были изранены и, как могли, защищали царя. Когда Алетар упал, черноплащники набросились на них. Акина тоже ударили копьём, он остался жив только благодаря тому, что Ахаджи накрыл его своим телом…
Архегор и Арина какое-то время шагали молча.
— Больше всего Ахаджи боялся, что его род прервётся, — продолжил старец. — Сейчас он бы мог быть спокоен, его добрые дела и поступки продолжатся его сыном, потом внуками… Так и должно быть, так устроен мир.
Снова они шагали молча. Печальные воспоминания о тяжёлом времени охватили душу.
— Я так ни разу и не заходила в собор Трон-града. Пойдём сейчас? Арина вопросительно посмотрела на старца.
— Так мы уже пришли.
Свернув за угол дома, им открылось величественное произведение. Перед ними возвышалось большое белокаменное строение. Широкая колоннада поддерживала двускатный навес над парадным входом, состоящим из нескольких высоких дверей. По углам собора с четырёх сторон выстроились круглые башни с узкими окнами, напоминающими бойницы. Верхушки башен венчали большие купола. Но самый большой купол располагался посередине. Арина уже видела нечто похожее в Кинёве, но купол этого собора просто поражал своими размерами. Снег на нём растаял, и золотое сияние придавало собору особую величавость.
— Да-а, вот это да! — изумилась девочка, не в силах выразить своё восхищение. — Издали этот собор казался меньше. А купола чем красили, что они так блестят?
— Ничем купола не красили, — пояснил Архегор. — Они выполнены из чистого золота.
— Как? Все? — ещё больше удивилась девочка. — Это сколько же нужно его набрать, что бы покрыть всю крышу?
— Да, Арина, много нужно. Столетиями собиралось оно, ни на что больше не тратилось. Мы же не тугурийцы, мы не чеканим золотые монеты. Этот металл должен служить всем людям, и лучшего применения для него не найти, — старец ещё раз посмотрел на купола. — Отчасти из-за золота и рвался Кседор в Трон-град.
— Архегор, ты не ответил тогда, ещё перед битвой, на мой вопрос. Кому поклоняются тафгуры? Какому богу?
— Никакому. Они поклоняются Кседору. Он для них вместо бога. Он и золото — вот и вся для них религия.
Архегор снова посмотрел на купол и перевёл взгляд на девочку.
— Давай, Арина, не будем сейчас говорить о тафгурах. Лучше зайдём внутрь собора.
Они прошли через парадный вход и девочка, удивляясь, заахала. Все росписи, что Арина видела в Урании и Донии, казались ей теперь просто детскими рисунками. Стены собора, от пола до самого купола, украшал невообразимый по своей красоте орнамент, выполненный драгоценными камнями разных цветов. Плавными, грациозными линиями камни переплетались в затейливые узоры. Потом линии снова разбегались, образуя большие и маленькие разноцветные фигуры, чтобы вновь подниматься вверх, к новым узорам.
Но больше всего Арину поразило солнце. Большое, во весь купол. Создавалось впечатление, что оно наблюдает за всеми вошедшими. Выполненное из золота, оно раскидывало длинные лучи до самого пола, отражая свет зажжённых свечей.
Люди, пришедшие в собор, смотрели вверх, затем подходили к солнечным лучам, трепетно касались их ладонями, и что-то негромко произносили.
— Арина, ты тоже можешь загадать своё заветное желание, — сказал Архегор.
— Оно сбудется? — недоверчиво спросила девочка. Взгляд старца говорил о том, что этот вопрос неуместный.
Она подошла к стене, приложила ладонь к одному из лучей, подняла голову к ярко блестевшему солнцу и негромко сказала: «Мне бы очень хотелось вернуться домой. И ещё, чтобы мои мама и папа были живы и здоровы». Она убрала руку, и ей показалось, что солнышко в этот момент, блеснуло ещё ярче.
Арина и Архегор ещё долго ходили по собору. Девочка заметила, что лицо старца приняло такое спокойно-умиротворённое выражение, которое она раньше не замечала. Всё время Архегор был задумчив. Когда они уже собрались уходить, старец тоже положил руку на луч и что-то негромко проговорил.
Они вышли на улицу и ещё долго шагали, не говоря ни слова. Вид и убранство собора вызвали в сознании девочки такое чувство, будто весь мир существует только для любви и добра, и что нет в нём места ни для войны, ни для «Вудлака». Весь мир выглядел сейчас как одно большое светлое Счастье.
— Архегор, — прервала молчание Арина, — а сколько людей может одновременно вмещаться в соборе?
Старец подумал немного и ответил:
— Тысяч пять, наверное, а может и больше.
Вечером, перед тем как ложиться спать, в комнату Арины вошла Актана. Они долго беседовали, в основном о тех впечатлениях, которые получили от посещения собора. Актана тоже в него заходила, и им было о чём поговорить.
— Ладно, час уже поздний, пора уже и баюшки, — Актана улыбнулась.
— Значит, буду укладываться, а то Архегор сказал, что завтра нужно рано вставать.
Арина сняла «Аргирвиту» и положила на стульчик рядом с собой.
— Можно, я подержу её? — Актана взглядом указала на амулет.
— Конечно можно, — разрешила Арина, прыгая под одеяло.
Девушка взяла амулет в руки и стала его разглядывать.
— Надо же, «Аргирвита», оказывается, тёпленькая такая, а раньше была холодной.
Арина медленно, не отрывая от девушки изумленного взгляда, поднялась с кровати.
— Что ты сказала? Повтори ещё раз!
— Ничего особенного, — удивилась Актана необычной интонации. — Я просто сказала, что «Аргирвита» тёплая, вот и всё.
— Как это — всё! — воскликнула Арина. — Ты понимаешь, что это значит? Это значит, что «Аргирвита» тебя признала!
Последняя фраза прозвучала для Актаны, как гром среди ясного неба. Она стояла и хлопала своими длинными ресницами.
— Да, Актана, да! — радовалась девочка. — Теперь ты сможешь открывать подземелья, а я смогу вернуться домой!
Девушка наконец-то поняла смысл услышанного.
— Арина, прошу тебя, ты пока об этом никому не рассказывай, ладно? Мне ещё нужно привыкнуть к этой мысли. Не верится просто: «Аргирвита» и… я…
— А мне верится. И я даже знаю, почему она выбрала тебя!
Актана вопросительно посмотрела на девочку.
— Ты же любишь Добромира, верно? И Добромир тебя любит.
