Кейт Эллиот - Собачий принц
Наконец вымпел приблизился.
— Лорд Алан! — крикнул капитан. — Пропустите его, пропустите его, ребята! Сомкнитесь! Подайтесь правее!
Алан вывалился из давки строя на небольшой пыльный участок свободной земли. Капитан повернулся к нему:
— Я вас потерял. Господи, что сказал бы мне лорд граф, ваш отец…
— Где отец? — крикнул Алан. Капитан неопределенно махнул на восток:
— Там. Я видел штандарт лорда Уичмана, но там так много Эйка и солнце так слепит, что земли не видно. Нам надо полагаться на наши мечи и помощь Божию.
Алан, как мог, осмотрел долину. Она была покрыта морем Эйка. Справа небольшая группа всадников под отунской башней с воронами перестраивалась для атаки — или для отступления. Ни лорда Уичмана и золотого льва Саонии, ни штандарта Лаваса он не увидел.
Гент покрывал невиданный огненный купол, яркий, как солнце в зените. Полдень миновал, солнце клонилось к западу, но впереди ему еще предстоял долгий путь до заката и бесконечные летние сумерки.
Алан свистнул, собаки, несмотря на шум, услышали его и примчались к его ногам. Тоска и Ярость, израненные, окровавленные, но живые и относительно невредимые, застучали хвостами по его ногам. Страх лаял, напрягаясь, кровь текла по его задней лапе. У Вспышки на спине — ужасная рана, ухо разорвано в клочья. Рьяный хромает, по морде старого Ужаса течет зеленоватая кровь Эйка. Странно, но на Стойкости ни царапины. Привет пропал. И Серой Гривы нет больше.
Некогда скорбеть.
Он ласково потрепал их, псы лизали ему руки. Кто кого ободрял? Выпрямившись, Алан попытался разобраться в обстановке на поле.
На севере и востоке вал оставлен, там хозяйничают Эйка. На южном и западном участках вала, где Эйка успеха пока не добились, лишь небольшие стычки. С того места, куда отступил со своими солдатами Алан, они могли видеть грабящих лагерь Эйка. Там, где вчера вечером командиры обсуждали тактику боя, хозяйничал враг. Алан выделил из толпы Эйка нескольких, которые были выше ростом и шире в плечах. Они были разряжены в кольчужные пояса-юбки, достающие до колен, сверкающие золотом и серебром. Эти великаны прогуливались по лагерю легкой, пружинящей походкой, за ними следовали своеобразные штандарты, увенчанные перьями, костями и всякой невообразимой дрянью. Сыновья Кровавого Сердца, принцы. Вроде Пятого Сына.
Они что-то крикнули, барабаны ускорили ритм. Эйка прекратили грабеж, пинками и окриками собрали собак и построились.
С воплями Эйка бросились в атаку. Их возглавил громадный принц с обсидиановой дубиной. Капитан Лавастина бросился вперед, чтобы поддержать своих людей, но тщетно.
Когда гигант Эйка опрокинул двоих передних солдат, линия щитов раскололась. Капитан наклонил древко вымпела и вонзил его острие в лоб принца. Дикарь опустил дубину на древко, перебил его и, схватив расщепленный конец, сдернул капитана с коня и ударил о землю. С торчащим из лба обломком и тканью вымпела, как накидка свисавшего с плеч, Эйка с ревом летел вперед.
Люди кричали и отступали, строй развалился. Но Алан встретил ревущего Эйка ударом своего меча, ударом, в который он вложил всю свою силу. Эйка схватил меч голой рукой. Кожа на руке его лопнула, но другого вреда меч ему не причинил. Дикарь рванул Алана вперед и вниз, занес свою обсидиановую дубину для смертельного удара.
Алан попытался закрыться щитом, но было слишком поздно. Другие Эйка рвались вперед, в их рассыпавшийся строй. Собаки исчезли во всеобщей сумятице.
Я с тобой, Алан. Ты сдержал свое обещание.
Дубина неслась на него, но он стал тенью, а Она была жизнью в свете. Она появилась в ужасной и безудержной красе своей, с мечом войны и смерти. Ее едва уловимое движение направило дубину в землю, из которой в лицо и рот Алана полетели комья и грязь. Она подрубила ногу принца-дикаря, и Эйка рухнул. Ее полет казался танцем, при следующем па которого Эйка был обезглавлен.
Алан отступил с нею, и строй снова сомкнулся вокруг него. Вокруг Нее. Ему стоило лишь появиться там, где щиты были смяты, где пали духом, — и Она шла туда за ним. Он был лишь тенью Ее света, но люди приободрялись и дрались с остервенением, выкрикивая его имя: «Лорд Алан! Лорд Алан!»
Там, где появилась Она и где был Алан, любая атака была заведомо обречена.
Но даже Властительница Битв не могла одолеть бесконечный натиск сотен диких Эйка и их свирепых собак.
Эйка наступали. Барабаны гремели громче и громче; не было слышно ничего, кроме их грохота, даже звона мечей, воплей умирающих и лая собак. Он не мог поспевать везде, а без него люди не выдерживали.
Эйка наступали на холм со всех сторон, беря обороняющихся в кольцо. Барабаны, барабаны! Внезапное изменение их ритма заставил почву задрожать под ногами. Стена щитов распалась в нескольких местах, и битва утратила всякое подобие порядка.
Сражение превратилось во всеобщую рукопашную, в отчаянную борьбу за выживание. Эйка атаковали со всех сторон. Страх сжал сердце Алана, когда он увидел, как мало осталось на холме защитников. Тем, кто падал, уже было не на что надеяться, на них тут же набрасывались собаки.
Даже Владычица замерла с остановившимся взором. В этот момент к Алану с тявканьем бросились собаки. Тоска схватила его за ободранную накидку и потянула на запад. Властительница впереди, Алан вплотную за ней, они шаг за шагом двигались к западу по разоренному склону холма, к виднеющемуся вдали лесу. Клин из людей пробивался сквозь толпы Эйка в поисках безопасности. Каждый шаг давался с боем, но у них не было выбора, они могли искать лишь убежища в лесах, потому что холм, лагерь и бой были потеряны.
Все потеряно.
Он не видел земли, всюду лишь Эйка, со всех сторон.
Во главе клина Она прорезала путь к западным «воротам». Заграждавшие их повозки разнесены в щепки, подходы к ним были усеяны мертвыми телами. Барабаны били все громче, усиливалась и решимость Эйка не дать им уйти. Здесь, у западного прохода, их клин застрял. Сверху молотом жары ударило солнце.
Как огромное тысячезевное чудовище, Эйка наступали, выли, дышали одной лишь мыслью. Рев их поверг людей на колени под беспощадным пылающим оком солнца.
Но Она воспылала в ответ. Лишь Алан мог ее видеть. Стоя за нею, он поднял меч и в отчаянии возопил.
— Держитесь! — кричал он. — С нами Бог!
Но его уже никто не слышал.
6Ступенек Лиат не считала, лишь тихо ругалась каждый раз, когда кто-то из следовавших за нею со звоном задевал мечом стену, спотыкался или что-то шептал. Но наверху, где лестница изгибалась и выводила в крипту собора, их никто не ждал. Лиат споткнулась о надгробие и упала на одно колено. С лестницы к ней выходили люди.
