Вера Камша - ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись первая.
— Зачем придумывать? — Высокая тень заслонила дверь. Я донесу его.
Шандер ошеломленно уставился на гоблина. Нет, он верил, что это не сон, и все же…
— Это Уррик! Он нам не враг… пока.
— Никто не должен погибать так, как твой друг, эльф! Каждый имеет право на достойную смерть, а господарь нарушает этот закон. Я не знал об этом. Даже не дай я клятвы, я вынес бы этого воина на свободу, а потом, когда он будет здоров, счел бы за честь скрестить с ним клинок. Я видел, как он бился один против многих. Я думал, он убит.
Гоблин шагнул вперед, легко, как ребенка, поднял ошеломленного Шандера и вынес вон. Освободившееся место тут же занял Преданный, и его намерения были вполне очевидны.
— Пойдем! — позвал эльф, но рысь не повела и ухом.
— Этого еще не хватало. Ко мне! — Либер подошел к разлегшемуся зверю и потянул за ошейник. Тот, кто в одиночку пытался сдвинуть с места упирающего самца корбутской рыси в полном расцвете сил, знает, что дело это безнадежное. Преданный лежал нерушимо, как вросший в землю валун. — Ну и что будешь с ним делать… — Роман со вздохом опустился рядом. — С Годоем ты не справишься, никто из нас с ним сейчас не справится. Я, по крайней мере, не возьмусь. А ты подумал, как Уррик один потащит Шандера через Лисьи Горы? Я с ними идти не могу, и ты знаешь почему…
3Астен Кленовая Ветвь с некоторым недоумением смотрел на брата. Властный и отстраненный, Эмзар отнюдь не был склонен к доверительным беседам. Мало того, Эмзар принимал гостя в защищенном старинными заклинаниями Малом Серебряном кабинете. Среди нынешних Лебедей не имелось никого способного не то что распутать чары, но даже приблизиться к их постижению. В Серебряном кабинете хранился талисман клана, и здесь же местоблюститель Лебединого трона имел обыкновение уединяться. Все это, а также сервированный стол, главным украшением которого был кувшин с золотистым напитком, намекало на необычность предстоящего разговора.
Эмзар жестом указал брату на обитый ясно-синим бархатом стул и сам наполнил узкие бокалы.
— Надеюсь, ты знаешь, что это такое?
— Гэрикэдо, знаменитый напиток из вереска? Но ведь его давным-давно не существует?
— Верно. Я решил пожертвовать сегодня этой реликвией. Надеюсь, он облегчит нам беседу. Как прошло твое путешествие?
— Неплохо. Я мало говорил, так что меня принимали за моего сына.
— Что в Кантиске?
— Помог первосвященнику людей убедить других клириков в необходимости войны с неким тарскийским господарем. Пришлось дождаться их совета и пустить в ход магию. Церковь будет воевать с Годоем.
— Убедить совет Лебедя будет труднее. — Эмзар отхлебнул золотистого напитка и стал рассматривать бокал на свет. — Порой мне бывает жаль утраченного. Этот оттенок неповторим… Более всего он напоминает листву наисского клена в месяц Первого Инея, если сквозь нее смотреть на вечернее солнце… Так, значит, брат, наши знания теперь служат смертным?
— Наступают времена, когда придется забыть разницу между Светорожденными и людьми. Если мы хотим выжить.
— Кто тебя уговорил: Уанн или собственный сын?
— Никто. Я не хочу токовать, как глупый глухарь, не замечающий охотника. Люди, по крайней мере лучшие из них, готовятся к битве. Без нас им не выстоять, но и нам не выжить, если они потерпят поражение.
— Ты не думаешь, что нам следует отыскать Дорогу и вернуться к нашим соплеменникам?
— Неужели ты полагаешь, что мы способны на то, что оказалось не под силу великим?
— Нет, не думаю. Ты был рожден уже после Исхода. Сейчас мало кто помнит времена, когда мы жили, а не доживали…
— Я никогда не спрашивал об этом, брат. Но как все же случилось, что мы остались, когда все ушли?
— Этого никто уже не узнает. — Эмзар поставил бокал. — Мы слишком поздно узнали волю Светозарных. Нашлись те, кто обвинил во всем Клан Луны. Дескать, они сознательно пошли наперекор Престолу Сил, но, не желая оставаться в одиночестве, обманули Клан Лебедя. Многие, узнав, что обречены на заточение в мире без богов, обезумели. Когда разумное существо не знает, что ему делать, когда оно смертельно испугано, оно ищет виноватых…
— И начинаются войны…
— Да. В них погиб цвет обоих кланов. Что сталось с уцелевшими Лунными, мы не знаем. Остатки Клана Лебедя укрылись здесь, в Пантане. Наши лучшие маги долго старались докричаться до ушедших сородичей. Это стоило жизни четырнадцати самым сильным.
— Это я уже помню. Но ты, похоже, не считаешь, что в нашей задержке повинны Лунные?
— Скажем так, я в этом не уверен. Наша королева… Наша мать. Ты никогда ее не видел, а я помню все, хотя во времена Исхода мне не было и восьмидесяти… Залиэль Ночная Фиалка считалась прекраснейшей из ступавших по земле Тарры. Даже Светозарные блекли в лучах ее прелести. Отец, он боготворил ее… Я давно должен был тебе об этом рассказать, но не мог… Наша мать, королева Лебедей, любила короля, но не нашего отца. Ее великой любовью стал Ларрэн Лунный Восход.
— Лунный король?!
— Да. Я видел их однажды вместе, совсем ребенком. Разумеется, тогда я ничего не понял, но потом… Можешь мне поверить, они действительно любили, хотя мать была замужем, а он женат. Я никогда не говорил того, что скажу сейчас. У меня нет сомнений в том, что наша мать, не желая терять свою любовь и не имея возможности остаться с Лунными — кем бы она была при живой жене Ларрэна? — устроила так, что мы опоздали. Она была очень сильна в магии и пользовалась полным доверием отца.
— И она унесла тайну в могилу…
— Возможно, она жива до сих пор.
— Моя мать?!
— И моя тоже. Ты думал, что твое рождение оборвало ее жизнь? Отнюдь нет. Тогда эльфийки редко умирали родами, а дети рождались часто — не реже, чем раз в пятьдесят лет в кланах появлялся младенец, а то и два. Нет, мать не умерла, она просто исчезла, оставив тебя отцу. К счастью, обычай позволяет видеть лицо умершего лишь самым близким, а к тому времени таких оставалось двое — я и отец.
Мне кажется, отец догадывался, почему исчезла мать. Кэраиль Ночной Соловей, жена Ларрэна, обрела вечный покой, а война между двумя кланами полыхала все яростней. Мать решила, что ее место рядом с возлюбленным. Позже он якобы погиб в битве Пепла, но тела так и не нашли. Его место занял Кэор Лунное Серебро. Именно от его руки, как ты знаешь, пал наш отец, как мне кажется, сам искавший смерти. Что было дальше, ты знаешь…
— Знаю. Вот почему ты в юности покидал Убежище… Ты хотел отыскать мать.
— Да, но не нашел. Зато узнал людей. Твой сын прав, мы должны встать вместе с ними. Именно поэтому я и говорю с тобой здесь. Мне страшно подумать, что будет, если мы обратим нашу магию на помощь друзьям Рамиэрля и в это время нам ударят в спину!
