Людмила Астахова - Волчьи игры
Но день сменялся ночью, та – новым днем, а никто по душу бывшего любовника леди Конри не шел. Ролфи его стерегли снаружи и, получив от патронессы четкие инструкции, в подвал к пленнику ни разу не спустились. Не хотели рисковать. Все-таки не простой шуриа, а последний воин Рилинды и шаман. Еще зашаманит честного хелаэная, чего доброго, и сбежит.
«Ничего, ничего, я подожду, я терпеливый, – утешал себя Джэйфф. – Отлежусь, отойду от побоев, погадаю насчет личности господина Бэхрема. Время еще есть. И не так-то уж я и голоден, и не настолько холодно. Штаны и рубашку оставили, нагишом было бы хуже».
Не смущал его собственный кашель, и на боль за грудиной рилиндар тоже старался внимания не обращать. Он же мужчина, в конце концов. Ему самой Шиларджи наказано терпеть и не скулить. К слову, скулить и не получилось бы – охрип до почти полной немоты без всяких криков.
Зато компания духов подобралась интереснейшая. Чем-чем, а милосердием леди Конри не страдала. За несколько лет активной деятельности сумела нажить себе врагов, как не у каждого шуриа получится. Неприкаянные духи полукровок всяк на свой лад кляли «суку» последними словами. Еще бы! Души убиенных шуриа слились с духами земли, дети Хелы отправились в Чертоги, Предвечный поглотил духи диллайн, а остальные обречены были бродить вокруг охотничьего домика на болотах. Грустное посмертие, ничего не скажешь. И так как духам не свойственно лицемерие, то они, отчаянно завидуя шурианскому пленнику, не скрывали своего отношения – хамили, глумились, вторгались в сны Джэйффа. Смешно ругаться с бестелесными сущностями, глупо обижаться на них, а не замечать сложно. Оставалось только терпеть. Как холод, боль и голод. Особенно холод.
– Эй, ребятишки! Хоть дерюжку какую киньте! Замерзну ведь и сдохну раньше, чем ваш клиент появится, – крикнул шуриа охранникам.
Ролфи лишь тревожно потопали по люку, ведущему в подпол, но никто пленнику не сказал ни единого слова. Боялись шамана, надо полагать. Их задача проста – не дать ползучему сбежать, а жив он или помер – лишние подробности.
Бессильная злость на свою глупость и самоуверенность сменилась неторопливыми раздумьями. А куда торопиться-то? Торопиться надо было с поисками новорилиндаров, а не по игорным домам и ресторациям шляться и деньгами сорить. Индара оказалась не по зубам бывшему рилиндару. Да и леди Конри совсем не дура, она лучше остальных помнила старую присказку: «Доверяй, но проверяй». Вот и проверила. Нашла кого-то, кто знал Джэйффа Элира в лицо. Вот только кого? Впрочем, скоро карты откроются сами и вот тогда... Уже скоро...
А потом с севера налетела метель, замела домишко до самой крыши, и Элиру стало не до неприкаянных духов и загадок личности господина Бэхрема.
В сказках, которые сказывала еще Джэйффова бабка, говорилось, что такие снежные бури случаются, когда Могучая Хела ударит в серебряный небесный бубен, топнет сапогом и пустится в пляс. Белая шуба кружится вокруг стройного стана, и от нее в разные стороны летит снег. А если уж богиня решит спеть в честь прихода столь любимой ею зимы, то ветер поднимет в море исполинские волны и по Джезиму пронесутся смертоносные бураны, вымораживая все живое на своем пути.
И Хела плясала и пела, а еще она послала по следам Джэйффа гончих Маар-Кейл, для которых ни заметенные тропы, ни каменные стены, ни прошлое, ни будущее – и не препятствие вовсе.
Они вышли из тьмы – черношкурые, красноухие, свирепоглазые и запорошенные снегом, словно обычные псы, бежавшие сквозь ночь.
«Соскучился?»– глумливо спросил вожак звонким женским голосом. Голосом Грэйн эрн-Кэдвен.
«Очень», – одними губами ответил Джэйфф.
Чистейшая правда! Кто же станет лгать за несколько мгновений до смерти?
«Уж не думает ли сын сестры моей, что Маар-Кейл решили закусить змеятинкой?»– рассмеялось огнеглазое чудовище и лязгнуло зубищами.
Шуриа невольно отпрянул. Он всегда был уверен, что красноухие приходят по душу ролфи, но в последнее время слишком многое изменилось. Кто знает, кто знает...
«Не бойся».
Дилах-Локка сбросила черную шубу-шкуру и облеклась в человеческую плоть. Для богини дело плевое.
– Говоришь, скучал, значит. А чего ж блудил, змеиный сын? – фыркнула Локка-Грэйн, присаживаясь на корточки рядом с пленником. – Только не говори, что так было нужно.
– Я и не говорю... – буркнул Джэйфф и невольно покосился на высокую пышную грудь.
От богини шло тепло как от хорошо растопленной печки. Хотелось обнять, прижаться...
– Это правильно! Не нужно меня злить.
Локка сменила гнев на милость, но освободить его от цепей не могла. Не божеское это дело. И все же смотреть в серо-зеленые глаза любимой женщины было приятно. На все остальное взгляд тоже ложился с огромным удовольствием, скользил по округлостям, распаляя воображение. Эрне Кэдвен материнство, определенно, пошло на пользу.
«Эх-хе-хе! Если Грэйн за двадцать лет стала такой...» – подумалось бывшему рилиндару.
«Какой такой?»
«Соблазнительной», – мысленно вздохнул Джэйфф.
Маар-Кейл сидели кружочком и внимательно слушали, о чем говорят богиня и смертный. Любопытствовали они.
«То что?»– рыкнула та.
«Жалко даже помирать теперь».
– Ах, ты ж кобелина! – восхитилась Локка, хлопнув себя ладонями по широким округлым бедрам. – Полумертвый, а туда же!
– Прости. Но она ведь красавица...
Богиня хмыкнула:
– Она-то красавица, да только ты уже на полдороге в эту компанию, – и повела рукой на порхавших вокруг духов. – Путь Джэйффа Элира, шамана, убийцы и рилиндара, закончился здесь. И мне не слишком хочется его спасать, этого Джэйффа Элира. Не в этот раз. Ты знаешь почему.
Чего-то подобного Джэйфф ожидал от Яростной и только мрачно кивнул:
– Блудил потому что.
Сам просил одну зубастую дочь Хелы помочь переплести косы, прекрасно зная, что делает и чем это чревато для них обоих.
Локка покачала головой и сурово нахмурилась:
– Все шутишь? Знаешь, почему я не могу сейчас явиться этим псам, – кивнула наверх, на низкий потолок, – и приказать им сбить с тебя цепи и зарезаться самим? Они меня не слышат. Они больше не ролфи. Здесь, среди смесков, очень просто забыть, кто ты есть, и разучиться слышать тоже просто.
Так бывает очень часто – крутится слово на языке, щекочет нёбо, а сказать не получается. Чувство, должно быть, незнакомое богам. Ибо Локка произнесла вслух то, во что Джэйфф никак не мог поверить до конца. Элайн Конри – никакая не ролфи! Отсюда встречи с северянами, оттого равнодушие к Шанте, потому и готовность заключить союз с кем угодно. Один бог – Власть, одна молитва – звон золота. Сильный бог и действенная молитва, стоит заметить. Кое в чем и Предвечному до него далеко. Во всяком случае, божество диллайн не искушало шурианские души.
