Галина Романова - Властимир
Река текла по огромной пещере. Берега ее поросли чем-то, напоминающим траву, а стены и высокие потолки в изобилии покрывала светящаяся плесень. От ее розоватого отблеска казалось, что здесь всегда царит вечер. Не хватало лишь камышей, комаров и мычания далекого стада, идущего в деревню.
Свесившись через борт и подперев щеку ладонью, Буян пристально смотрел в воду.
— До чего же велика! — нарушил молчание Властимир. — Раньше, когда я сказки и былины слушал, то не верил им. Считал, что нельзя живому человеку в подземную страну попасть — нет там ничего. А теперь вот плыву по реке, что наверху не течет, свет вижу, травы какие-то чудные растут…
Буян что-то промычал, не отрывая глаз от воды.
— Что нам теперь делать? — продолжал Властимир. — Далеко мы без еды не уйдем — хоть какую-никакую сыть нам надобно. Живет ли кто тут али нет? Ты вроде все ведаешь, Буян, — есть тут кто-нибудь, кроме нас, как думаешь?
Гусляр не повернул головы. Глаза его остановились, заметив что-то в воде. Он весь подобрался, как охотник в засаде, рука его медленно поползла к ножу за голенищем. На миг он прикрыл глаза, глубоко дыша, и открыл их снова.
— Ты чего удумал, Буян? — спросил князь. — Коли опять песню складываешь, так не ко времени — надо думать, как живыми остаться. А может, ты искупаться решил?
— Не мешай, — прошипел Буян, занося нож.
Он вдруг перегнулся через борт лодки так быстро, что князь еле успел поймать его за пояс. Гусляр резко и сильно ударил по воде и, поднатужившись, вынул насаженную на нож рыбину.
При одном взгляде на нее Властимир почувствовал, что готов умереть с голоду, но не съест ни кусочка. Рыбина длиной почти два локтя была совершенно прозрачной и напоминала не то змею, не то сома. Сквозь тонкую кожу просвечивали все кишки. Можно было увидеть, как бьется сердце. На огромной уродливой голове ее был только большой широкий рот и ни намека на глаза. Рыбина билась, колотя хвостом, и разевала рот. Прозрачная кровь стекала по руке Буяна за борт и на дно лодки.
Прижав бьющуюся добычу коленом, гусляр быстро оглушил ее, выпотрошил и отделил голову. Потом разрезал стекловидное тело вдоль, вынул хребет и поманил князя:
— Присоединяйся, Властимир!
— Ты точно разума лишился, — покачал головой тот. — Разве это можно есть? Она либо ядовита, либо заколдована!
— Что поделаешь, княже, выбирать не приходится, — развел руками Буян.
Добычу обильно посолили найденной в лодке солью. Сырая рыба была непривычной на вкус. Однако они быстро расправились со своей долей.
Собрав окровавленные рыбьи кишки, Буян бросил их в реку, благодаря ее за дичь. Они поплыли по течению недалеко от лодки, и, не прошло и минуты, как еще несколько таких же рыбин устроили за них драку. Они так увлеклись этим, что забыли об осторожности, и Буян насадил на нож еще одну.
— Ловок ты! — похвалил Властимир.
— Да ладно! — отмахнулся Буян, свежуя добычу. — Тебе бы с мое поскитаться по лесам, еще лучше смог бы. Я год почти по лесам скитался, как Новгород меня изгнал, жил как зверь дикий. Вот и научился рыбу в ручьях рукой ловить… А эту поймать еще легче — она ж меня не видит!
Пока свежевали рыбу и ели, за берегами не смотрели. А когда наконец подняли головы, подивились, как изменилось все вокруг.
Почай-река несла их стремительно, как весенний буйный ручей. Тому, кто оказался бы на берегу, пришлось бы бежать со всех ног, чтобы держаться наравне с лодкой. И скорость все увеличивалась. Вода скакала по камням, как молоденький жеребенок.
Река одолела поворот, и они вылетели на стремнину. Вода неслась куда-то с необыкновенной быстротой — такое друзья уже видели в Сорочинских горах. Тогда Властимир подумал еще — как это можно по таким рекам плавать, а теперь оказалось, что он сейчас может это испытать сам.
Лодка налетела на невидимый подводный камень, и ее швырнуло, обдав друзей брызгами. Они оказались гораздо теплее, чем раньше, или же путешественники успели притерпеться — узнать они не успели.
Им пришлось снова взяться за весла, чтобы удержать лодку прямо — ее так и норовили перевернуть волны. Почай-река словно обезумела — подхватив лодку, она тащила ее вперед, а там уже нарастал грохот близкого водопада.
Властимир попытался направить лодку к берегу, но быстрое течение влекло лодку дальше.
— Это все из-за твоей рыбы! — крикнул Властимир Буяну. — Не надо было ее ловить!
— И остаться голодными? — огрызнулся тот. — Надо было просто раньше к берегу приставать!
— Теперь уже поздно спорить. Сейчас нам конец…
Грохот еще невидимого водопада уже почти не позволял им расслышать друг друга. Но течение вдруг замедлилось, однако было еще достаточно мощным, чтобы в очередной раз, швырнув их на камни, окатить брызгами.
От неожиданности Буян заорал, отряхиваясь, — вода была горячая.
— Это же просто кипяток! — воскликнул он…
— Ты что-то говорил про то, что Почай-река течет из ледяного озера в огненное, да? — спросил Властимир.
Они оказались в пещере с подземным озером. Два водопада — с ледяной и горячей водой — низвергались в него с противоположных сторон. Там, где их воды сталкивались, стояло вечное облако пара, скрывая берега и размеры озера. В центр этого пара и вынесло лодку.
Волны беспрерывно толкали ее то в одну, то в другую сторону. Друзей окатывали то ледяные, то горячие струи.
— Так долго мы не выдержим! — крикнул Властимир. — Надо выбираться отсюда. Лучше в ту сторону, — махнул он рукой, — там наверняка нет водопада. Слышишь — шум тише!
— Да, ты прав, — молвил Буян и встал на дне лодки, ловя равновесие.
— Бросай эти шуточки! — князь попытался усадить гусляра назад. — Вывалишься!
— Не мешай, — огрызнулся Буян и, сложив руки у рта, закричал в туман: — Слушай меня, Почай, всем рекам отец, брат самой Смородины! Отпусти ты нас, не задерживай, смертью нас не казни, не испытывай. Коли мы умрем, не прибавишь ты своей славы и чести себе не сделаешь. А отпустишь нас, да укажешь путь — будет слава тебе во веки веков… А еще лучше, — добавил он чуть громче, — укажи нам, Почай, как найти людей, что на твоих берегах от века живут. У нас для них весть срочная — беда им грозит неминучая, и о том только мы ведаем!
Когда Буян заговорил, Властимир успокоился — он уже поверил в чудесные способности друга. Гусляр, замолкнув, сел, и они не удивились, когда лодку повернуло еще раз, и она поплыла прямо, не сворачивая.
Облако пара осталось позади, и друзья увидели новую реку, вытекавшую из озера. Она с ревом и грохотом низвергалась в узкий проход — казалось, достаточно было раскинуть руки, чтобы упереться в оба берега. Но путешественники просто схватились за борта лодки, чтобы не выпасть, и опять отдались на милость волн.
