Игорь Анейрин - Бремя власти
Калдикот выбрали почти случайно. Выступив в поход двенадцатого числа месяца Студеня, король направил своё войско прямиком к замку Хартворд, в котором, по последним сведениям, и обретался граф Рич. По дороге Роберт сделал изрядный крюк, почти наудачу заслав гонца к Гвидо Дакру с королевским повелением исполнить свой вассальный долг и явиться на помощь «конно и оружно, имея при себе не менее двух сотен рыцарей и пехоты в сообразном количестве, с провиантом…» и так далее и тому подобное, и даже задержался на пару дней, ожидая чуда. Чуда не произошло: гонец, вернувшись обратно, сообщил королю, что грамоту его светлость взял, и отпустил его, ни слова не передав в ответ. Сам замок Дакров, Ардланн, по словам гонца, был доверху забит солдатами, а также он заметил внушительные отряды наёмников в тех двух деревнях, что ему довелось миновать. К исходу второго дня приехал посланный из Ардланна, который передал королю нижайший поклон и извинения от графа, который по причине жестокой лихорадки не в состоянии исполнить свои обязательства. «…Но как только я буду в силах подняться с постели, то немедля…»
Роберт в сердцах плюнул, проклиная себя за собственную глупость. На что он рассчитывал — непонятно, ведь Рич Беркли женат на дочери графа Дакра. Более всего в тот момент ему хотелось наказать клятвопреступника, но по здравому размышлению он от этой мысли отказался. Ардланн стоял в самой глубине Нолтлэндских гор, большой и хорошо укреплённый, и в таких условиях взять его можно только измором. Длительной осадой, на которую сейчас тратить время глупо. Но я ещё поквитаюсь, с деланной уверенностью подумал тогда Роберт.
Мерзавцы… Сидят, как сычи, в своих каменных замках, и ждут, кто кого. А если случится ему, Роберту Даннидиру, нанести поражение врагам, то тот же Гвидо первым прибежит к нему с выражением неизбывной радости на своей чернявой южной физиономии. И ведь придется улыбаться в эту гнусную рожу, и выражать сочувствие по тому поводу, что нездоровье не позволило его светлости вкусить радости от столь славной победы.
Больше он таких попыток не предпринимал, хотя дальше путь королевской армии лежал в относительной близости ещё от двух феодальных замков — графа Виоле и графа Уриэна Деверу. Убеждая самого себя, что у него нет времени на то, чтобы посылать гонцов и целыми днями ожидать ответа, Роберт даже в мыслях не желал сознаваться, что просто боится получить унизительные отказы.
Приходилось довольствоваться тем, что есть. Ещё хорошо, что к нему на помощь без промедлений явились его высочество герцог Пепин Бедвир и маркграфы Во и Морвенна в компании со своими немногочисленными родственниками.
Не дойдя до Хартворда, королевское войско круто повернуло на юго-восток. По донесениям разведчиков, вражеская армия двигалась наперерез со стороны Рудлана. Во главе с графом Клеймором и самим Хильдебертом Тэлфрином. И мало того: над конными отрядами реяли хорошо различимые стяги графа Виоле, герцога Лотара Меррайона, графов Кро, Дрогона, Альбрада и ещё полудюжины лордов помельче. У Роберта едва заметно дрогнули уголки губ, когда он выслушивал этот перечень: по самым скромным подсчётам, в два раза больше солдат, чем у него. Не менее семи тысяч, как оказалось чуть позже, когда войска приблизились друг к другу на расстояние одного дня пути. И из этих семи примерно две с половиной тысячи — рыцари. Против тех восьмисот, что имелись под началом короля. Проклятье.
Не зная, зачем, он всё же отправил герольда навстречу вражеской армии. По древней традиции, с посланием, глупо вопрошающим, «… кто вы и с какими целями во главе столь многочисленного войска вы тревожите покой мирных жителей Корнваллиса? И ежели нет у вас иных намерений, кроме дружеских, то властью, данной нам богами, повелеваем разойтись, во избежание ущерба, каковой может быть нанесён полям и селениям…». В ответ получил то письмо, которое в десятый раз перечитывал, сидя у себя в шатре.
Выиграть битву в открытом поле шансов не было. Калдикот встал на пути королевской армии, как обещание единственной возможности противостоять напору вражеской конницы. Сотня беспорядочно лепившихся друг к другу строений: домов, складов и хлевов, с кривыми улочками, круто поднимавшимися в гору, к центру селения, на котором высился собор — здесь, подумал Роберт, атака рыцарей непременно захлебнётся. Надо будет только устроить баррикады — и не по одной, а по десятку в каждом проходе, даже если — король решительно поднялся с кресла, — даже если придётся по кирпичику разобрать эту чёртову церковь и половину хижин впридачу. У него целых пятьсот лучников, да ещё у трети наёмников есть арбалеты, и все они очень сильно пригодятся. Своих рыцарей во главе с Галахадом он разместит в ближайшем леске за пригорком, а когда вражеская конница увязнет в баррикадах под тучей стрел, тогда принц всей нерастраченной мощью ударит им в тыл. А против восьмисот рыцарей никакая пехота не устоит.
Возбуждённо дыша, Роберт самому себе покивал головой. Так и сделаем. Прекрасный план. Твёрдой походкой он вышел из шатра, отогнав от себя мелькнувшее вновь воспоминание о падающем карбункуле.
* * *
Бланка лежала в постели, с гримаской на лице отхлёбывая из серебряного бокала какую-то горькую микстуру, которую ей принёс Гленкиддин. Старичок стоял рядом, внимательно наблюдая за ней через свои странные стёклышки и, по всей видимости, не собирался уходить, не убедившись, что она допьёт эту гадость до конца.
В дверях топтались горничные, теребя передники и всем своим видом выражая решительную готовность по первому приказу госпожи куда-нибудь ринуться и что-нибудь принести.
Агнес и Глэнис ходили павлинами. Ещё бы, всего несколько месяцев назад их отрядили прислуживать какой-то неизвестной девушке из провинции, которая, правда, сразу пришлась им по душе — такая добрая и красивая, и вот сейчас — ясное дело, только благодаря своим преданности и старательности, они уже в горничных у самой виконтессы Арвэль, супруги наследника престола.
Ничего особенного Бланке не хотелось. За исключением, пожалуй, того, чтобы её оставили в покое и дали немножко полежать в тишине и одиночестве. Талия уже заметно округлилась, но это не доставляло ей особенных неудобств, как и незнакомые доселе мышечные сокращения внизу живота.
— Ничего страшного, — улыбаясь, пояснил лекарь, — ваше тело всего лишь пробует свои силы перед будущими родами.
Неприятными были только всё чаще повторяющиеся головные боли и быстро наступающая усталость, но в ответ на эти жалобы её горничные только махали руками.
— Что вы, ваше высочество, это такая ерунда, — авторитетно заявляла Агнес, хотя ни у неё, ни у Глэнис ни дети, ни мужья даже ещё и не намечались, — это у всех так, а у вас куда легче, чем у многих, всё проходит.
