Владимир Ленский - Странники между мирами
Ренье сел на ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж. Глянул на приятельницу снизу вверх.
— Ты хорошо поступила, что пришла сюда, — сказал он. — Сейчас пойдем его искать. Подождешь здесь.
— Нет! — вскрикнула она. — Я с вами.
— Эйле, будь благоразумна.
— Я сойду с ума, если останусь тут одна.
— Да? — Ренье немного поразмыслил. — Убедила! — объявил он наконец. — Скорее всего, мы отыщем его в какой-нибудь таверне. И скорее всего, пьяного или с разбитым носом. У него, знаешь ли, бывают приступы очень тяжелого настроения.
Эйле улыбнулась сквозь слезы:
— Знаю.
— Подожди здесь, — сказал Ренье.
Он поднялся в комнаты брата — предупредить. Эмери играл в карты с Уидой. Она проигрывала и ужасно злилась.
— Талиессин куда-то пропал, — сообщил Ренье с порога.
Оба игрока повернулись к нему с одинаковым выражением досады на лице.
— По-твоему, это повод мешать нам? — осведомился Эмери. — Ее будущее величество уже проиграла мне должность камерария и два очень хороших замка к северу от столицы.
Ренье чуть пожал плечами.
— Здесь Эйле, она плачет...
Уида положила карты.
— Эйле — это та самая женщина? — спросила она.
Ренье вдруг смутился, сообразив, при ком затеял разговор о возлюбленной принца.
— В общем, да, — сознался он. — Она... очень хорошая.
— Я хочу увидеть ее, — сказала Уида. И добавила: — Поймите меня правильно, вы оба: я совершенно не рвусь занять престол Королевства. Эльсион Лакар не годятся на роль постылой законной супруги.
И прежде чем ее успели остановить, Уида сбежала вниз по лестнице.
Эйле ждала в приемной. Заслышав шаги, девушка подняла голову, но вместо Ренье увидела незнакомую рослую женщину с очень темной кожей. Сильно побледнев, Эйле отступила на шаг.
Уида насмешливо посмотрела на нее.
— Чего ты испугалась?
— Я ждала господина Эмери...
Прыгая через ступеньку, Ренье успел прежде, чем Уида сказала что-либо еще.
— Идем, Эйле. Эта дама прощается с тобой.
— Прощай, Эйле, — сказала Уида.
Ренье схватил Эйле за руку и вытащил на улицу.
Тяжело дыша, она прижалась спиной к стене и уставилась на своего друга.
— Это ведь была она — та самая? Эльсион Лакар? Невеста Талиессина?
— Да, — хмуро ответил Ренье. — Тебе не следует на нее обижаться. Она — в еще худшем положении, чем ты, и очень страдает из-за этого.
— Из-за чего? — горячо спросила Эйле. — Из-за того, что она родит ему законного наследника? Из-за того, что ее никто не назовет «матерью ублюдка»? В конце концов он полюбит ее. Она очень красива...
— Любят не за красоту, — сказал Ренье.
Эйле всхлипнула.
— Ну да, я-то не такая...
— Ты не такая, и он любит тебя, — сказал Ренье, обнимая девушку. — Идем. Я же с тобой.
Но она вырвалась, сердито тряхнула волосами.
— Вам-то легко рассуждать! Вы — знатный господин, вы богаты! Вам откуда знать, какова бывает судьба незаконных детей?
— Милая Эйле, я уже говорил тебе и повторю еще раз: я хорошо знаю, каково быть бастардом.
Она замолчала и замерла, только глаза ее открывались все шире и шире.
— Вы же не хотите сказать, что вы...
— Вот именно, — отозвался Ренье. — Я бастард. Теперь ты мне веришь?
— Я вам и без этого верила, — заявила Эйле весьма непоследовательно.
Она схватила его за руку, и они побежали по улице.
* * *
Талиессин действительно впал в отвратительное состояние духа. Он потому и не показывался у своей возлюбленной, что не хотел ее огорчать. Днем он сидел в одном из трех своих любимых кабачков, а ночью бродил по улицам и задирал поздних прохожих. Ему удалось устроить уже две драки, но глухая злоба, кипевшая в нем, никак не могла успокоиться и продолжала искать себе выхода.
И повсюду, куда бы ни отправился Талиессин, за ним следовала темная тень.
Наконец ему надоело ее безмолвное присутствие, и он начал бранить ее.
— Ты! — говорил Талиессин, кривя рот. — Кто ты такой, а? Что тебе нужно?
Тень молчала.
— Ты урод, — говорил Талиессин. — Я хорошо рассмотрел тебя. Ну и рожа!
Тень продолжала безмолвствовать.
— Самое отвратительное — это твои волосы. Никогда не видел такого мертвого цвета!
Молчание, только тихий стук башмаков по мостовой.
— У тебя мертвые глаза. Кто ты? Когда ты умер?
Тогда тень вдруг заговорила. Очень негромко, но отчетливо она произнесла:
— Я твоя смерть.
— Добро пожаловать в мою столицу! — сказал Талиессин, ничуть не испугавшись. — Смерти королей входят и выходят, когда им захочется, и их приход всегда сопровождается праздником.
— Я твоя смерть; — повторил незнакомец.
— А я говорю: привет тебе, смерть! Во всяком случае, ты избавишь меня от необходимости жениться.
Смерть глядела на него очень грустно.
Талиессин засмеялся.
— У меня такое ощущение, что тебе жаль меня!
— Может быть, — сказала смерть.
— В таком случае, покончим с этим быстро, — сказал Талиессин и широко развел руки в стороны. — Бей прямо под горло!
— Не торопись, — сказала смерть. — Не сейчас.
— Почему?
— Потому что время не пришло.
— В таком случае, продолжим нашу приятную прогулку, — решил Талиессин.
И, повернувшись к смерти спиной, зашагал дальше.
Словно привязанный, Радихена пошел следом.
За это время он хорошо изучил принца. Узнал его любимые места в столице, прошел всеми его путями. Характер молодого человека также стал Радихене ясен. Радихена терпеть таких не мог. Самоуверенный и самовлюбленный, никогда не знавший в жизни ни горя, ни лишений. И еще он азартен. Должно быть, не хватает острых ощущений.
После первой же встречи в переулке — случайной — Радихена понял, что принц никому не рассказал о таинственном преследователе. Это навело убийцу на мысль походить за Талиессином хотя бы неделю. Выведенный из себя, принц не будет представлять опасного соперника, и Радихена легко убьет его.
Просто зарезать принца из-за угла Радихена не мог. Вейенто решительно запретил ему это. Никто не должен видеть в этой смерти спланированное убийство. Нет, это должен быть классический несчастный случай. Драка, зачинщиком которой стал сам Талиессин. И чем более злым будет принц перед началом драки, тем лучше.
Радихене нравилось допекать титулованную особу. Он, Радихена, сын неизвестного отца и беспутной матери, крепостной, выкупленный дважды, племянник деревенского пьянчуги и сам пьянчуга, — он держит в руке жизнь наследника.
Ощущение власти над чужой судьбой — пусть даже власти краткосрочной и в достаточной степени воображаемой — опьяняло. «Вот причина, по которой люди соглашаются стать палачами», — думал он.
Тем временем Талиессин выбрался к первой стене. Здесь имелись подряд несколько кабаков, один другого краше, и во всех отдыхали после дежурства у ворот городские стражники.
