Гай Кей - Поднебесная
Об этом нечего и думать. Или, если невозможно прогнать эти мысли, нельзя позволить им стать чем-то большим.
В любом случае, Рошань умирает. Вот что это был за запах, который она ощутила. Человек с редкой бородкой, который смотрел на него сверху, (она знала, кто он такой, помнила, как отец говорил о нем), высказал это без обиняков. Словами, которые у нее на глазах были записаны быстрыми кистями писцов.
Его убийство, думает Ли-Мэй, не покончило бы ни с чем, это точно. Сыновья — тот, который стоит здесь, и еще двое других живых (как ей кажется) — и, наверное, те пять человек, чьи имена записаны на втором свитке, те, смерти которых требуют, будут продолжать войну, даже если Ань Ли умрет. Восстание не всегда может быть связано с волей и жизнью одного человека. Возможно, оно набрало собственную силу, достигнув определенной точки и миновав ее. Вы могли повернуть назад и поворачивали назад, а потом это уже невозможно.
Не это ли произошло здесь?
Ли-Мэй хотелось бы спросить кого-нибудь, но она не может. Она переодета каньлиньским воином, и никто не должен знать, кто она такая, а воин не задает подобных вопросов никому.
Ее заставили носить за спиной два меча во время путешествия на юг, чтобы она не выглядела неуклюжей и неумелой, когда придет время. Сначала они казались ей тяжелыми, эти мечи, а их ножны больно давили на позвоночник. Теперь она к ним почти привыкла.
Человек — женщина — способна приспособиться к большему, чем она считала возможным. Она только не понимает, когда это перестает быть достоинством и переходит в нечто иное, и ты слишком сильно меняешься, лишаешься определенности, срываешься с якоря, подобно пустой рыбацкой лодке, дрейфующей по реке, которая не может вернуться на положенное ей место.
Размышляя так и стыдясь, что думает о собственной жизни в такое время, Ли-Мэй видит трех всадников, скачущих к ним на перевал с западной стороны.
В руках у переднего знамя, императорский вымпел. Это курьеры, она часто видела их в те дни, когда жила с императрицей. Второй всадник — каньлиньский воин. Именно он спрыгивает со взмыленного коня еще до того, как жеребец остановился. Подходит к генералу Сюю, кланяется. Он весь мокрый на жаре. Черная одежда пропитана потом. Воин протягивает маленький предмет. Это печать, разломленная пополам. Ли-Мэй знает, что это означает, хотя никогда не видела такой печати. Курьер также протягивает генералу свиток.
Сюй Бихай берет оба предмета. Передает половинку печати одному из своих офицеров. Этот человек лезет в свою кожаную сумку и достает похожий предмет, кладет обратно, достает другой. Никто не говорит ни слова. Этот человек прикладывает вторую половину к той, которую привез курьер. Проверяет, совпали ли они, смотрит с обратной стороны, кивает.
Только после этого Сюй Бихай развязывает свиток и читает.
Ли-Мэй видит, как он стареет прямо на глазах. На мгновение опирается на свою трость. Потом выпрямляется.
— Когда вам это вручили? — спрашивает он у курьеров. Голос его стал тонким. Ли-Мэй внезапно пугается, услышав его.
Курьер кланяется перед тем, как ответить. Он явно очень устал.
— Три ночи назад, господин. Мы выехали среди ночи.
— И от кого вы это получили?
— От самого первого министра, господин генерал. Из рук в руки. Свиток и половина печати.
На лице Сюй Бихая проступает ярость, ее нельзя не заметить. Он делает вдох и выдох, медленно, и произносит, очень явственно:
— Он боится. Он решил, что чем дольше мы будем их сдерживать, тем больше вероятность, что кто-то решит покончить с этим, выдав его Ань Ли.
Никто на перевале Тэн не говорит ни слова. Ли-Мэй вспоминает слова другого человека, сказанные этим утром: «Я хочу, чтобы Вэнь Чжоу, ослепленный, стоял на коленях у моих ног и умолял о смерти».
Через минуту генерал Сюй произносит, на этот раз так тихо, будто обращается к замершему воздуху, а не к стоящим рядом с ним людям:
— Если бы я был другим человеком, и Рошань тоже, я бы даже мог это устроить…
Ли-Мэй, стоящую так близко, после этих слов отхватывает страх. Он уносит прочь, как ветер уносит опавшие листья, все мысли о собственной судьбе. Сейчас слишком много более важных вещей…
Вскоре после этого восемь каньлиньских воинов скачут на запад от перевала через расположение войск Второго и Третьего округов. Армии снимаются с места. Они получили приказ.
Восемь всадников, выехавших из ущелья, скачут быстро; справа от них широкая река, слева — горы. Особенности местности, которые превратили перевал Тэн в то, чем он является, и почему до сих пор играл такую важную роль для Катая.
Двое из всадников направляются в святилище Каньлинь у Ма-вая с тремя отчетами о событиях этого утра. Оттуда два свитка пошлют во дворец Да-Мин, вместе с новыми сообщениями. Их только что продиктовал генерал Сюй Бихай, они адресованы наследнику императора и Возлюбленной Спутнице, но не первому министру.
Трое всадников будут сопровождать последнего дальше, на запад и на юг, выполняя обещание, данное на горе Каменный Барабан. Эти четверо на полпути к Синаню свернут в сторону.
Этот последний всадник, который скачет, охваченный страхом и сомнением, — дочь генерала Шэнь Гао.
* * *В Катае существует много летописей о войнах, начиная со времен Первой династии.
Разногласия по поводу стратегии и тактики встречаются в этих текстах повсюду, что неудивительно, и в экзаменационное задание для гражданских чиновников входит анализ двух-трех таких текстов. Они должны выразить предпочтение одному из них и обосновать свой выбор.
Победу или поражение в битве можно отнести на счет многих разных элементов. Некоторые авторы подчеркивали тот (почти очевидный) факт, что численное превосходство, при прочих равных условиях, могло определить исход боя. И что предусмотрительный генерал должен подождать такого превосходства и избегать боя в его отсутствии.
Другие отмечали, что прочие условия редко бывают равными.
Оружие, например, играло большую роль. Часто приводили в пример судьбу одной армии на северо-востоке некоторое время назад, во время вторжения на Корейнский полуостров. Еще до решающей битвы ее погубила внезапная гроза, промочившая насквозь тетивы луков, что не позволило стрелкам сыграть свою роль в сражении и привело к ужасному поражению.
Этот пример приводили еще в контексте подготовки. Армия, занявшая более высокую позицию или территорию, защищенную природным рельефом, получает значительное преимущество. И способный командир всегда стремится занять такую позицию.
Свою роль играли и линии снабжения, еда, одежда, лошади. Даже сапоги для армии в походе. Ее могли сыграть и соотношение между пехотой и кавалерией, и качество подготовки всадников. Опыт солдат в целом. Закаленные в боях ветераны стоили намного дороже, чем новобранцы.
