Валентина Булгакова - Мир Энни Мор
Было бы неправильным не догадаться теперь, почему в доме выключен свет. На улице уже давно ночь. Все нормальные люди спят. Хотя все эти три месяца я тоже спала ночью, но меня часто посещали кошмары. В них всегда была моя бабушка, в них всегда были крудусы. И я всегда от них убегала… Просто я боялась того, что они могут со мной сделать. Во сне, конечно, они ничего не сделают. Но в жизни? Без понятия…
Голова просто гудела от наплыва эмоций. Этот незваный гость среди ночи просто выбил меня из колеи. Мне казалось, что теперь я в безопасности. На самом деле, о безопасности речи не может быть.
Леон быстро ушел из моего поля зрения. Я уже не хотела есть — голода как не бывало. Да и аппетит мне испортили. Всё, что произошло до этого, практически перестало иметь для меня значения. Этот мужчина теперь стоял у меня перед глазами со своей насмехающейся физиономией. Почему насмехающейся? Потому что только теперь я вижу, что на самом деле ошибки быть не может. Он не мог ошибиться домом, и в этом доме никого кроме меня не может быть. Почему-то от этой мысли мне становится еще хуже. В этом мире все обо мне все знают, будто читают меня, как раскрытую книгу. Неужели по моему виду можно узнать всю мою жизнь?
Я поднялась наверх в свою комнату, которая все еще находилась во мраке. Я хотела включить свет, но поняла, что лучше сейчас этого не делать. Мои ноги до сих пор болели, а тело ныло, но я старалась не обращать на это внимание. Но боль с каждой секундой становилась резче, острее, что терпеть почти уже не было сил. Почему так происходит? Если меня и сбила машина, если я и сломала себе какие-нибудь кости, разве они не заживут? Ведь прежде всегда заживали! Я стала вспоминать, что машина очень сильно задела меня за бок — возможно, сломалось ребро. Может, все так болит из-за того, что кость срослась неправильно? Разве такое может быть? Странно, что теперь я не могу понять свой организм. Единственное, что пока еще принадлежит мне — так это мой разум, хотя и в голове тоже что-то поменялось, словно приехав сюда, я обрела какую-то силу… Но я не могу в это поверить. Почему тогда и Эрн не обрела что-нибудь? Тут она только теряла… Я знала, как она сильно переживает до сих пор потерю Дона Брауна, хотя я считаю это глупостью. Эрн не верит мне, что тогда на улице я встретила именно его. Эрн уверенна в том, что он умер. Я, конечно, могла бы ей рассказать, кто такой Дон Браун на самом деле. Но теперь я знаю, что это хорошим не обернется. Да и Эрн всегда находится в опасности рядом со мной. Я притягиваю неприятности, как магнит. Точнее будет сказать, что я сама создаю эти неприятности.
Самобичевание — это хорошо? Или мне стоит пожалеть себя за то, что я такая родилась и что мне досталась такая нелегкая судьба? Нет, себя я не умела никогда жалеть. Наверно потому, что даже не представляю, как это делать. Моё детство не было наполнено сожалениями. Иногда мне казалось, что Анна специально ругает меня, чтобы я была сильнее. Сильнее, чем все эти куклы, которые разукрашивали себя до неузнаваемости в моей старой школе. Если у какой-нибудь из них сломалась машина или любимый парень отказал проводить до дома, то это был конец света. Они пускались в слезы, и не повезло тем, кто тогда оказывался на их пути. Но я была не такая. Наверно поэтому постоянно ходила по школе одна. Конечно, у меня были друзья, но временные. Всем им нужно была просто репутация за счет моего имени. В школе Андельсон считалась самой богатой… Хотя по моему внешнему виду так нельзя было сказать. Но главное ведь фамилия, а кто её носит — это уже не важно.
Поэтому я и рада, что сейчас я учусь в этой школе, в которой есть Эрн, в которой есть Кэт… От воспоминая о Кэти мне стало плохо. Я никогда не смогу больше с ней общаться, не смогу смотреть в глаза. Кэт Бич теперь вряд ли станет бегать за Энге Андельсон. Скорее всего, она теперь просто сделает вид, что никогда не знала меня. После случая на похоронной процессии многие так и сделали… Меня словно не существует для них.
Я села на край кровати и развесила шторы. Меня здесь никто все равно не увидит, значит, я могу разглядывать улицу хоть всю ночь. Но это дело мне быстро надоедает. Напротив только дом Эрн, за ним видна крыша еще одного дома, а дальше темнота, потому что дальше нет улицы. Я всегда думала, что этот пригород более чем необычен. Так далеко от центра города даже в США нет улиц. Словно взяли и отрезали этот несчастный поселок от всего мира. Но живет здесь людей очень много. В каждом доме как минимум двое. Да и улицы здесь очень длинные и широкие, что создается ощущение, будто ты и правда живешь в городе. Сюда также приходят газеты, здесь ходят автобусы. Жизнь кипит, но лишь в некоторых домах она никогда не возобновится вновь. Поместье Наташи Фейт — самое большое и самое пустынное. Последние хозяева продержались в нем всего несколько дней.
На улице одиноко горели фонари — все спали, потому что ночью положено спать. Нет никакого движения, будто улица остановилась и не дышит, словно замерла от чего-то. Дорога была мокрой — значит, я не долго была без сознания. Это меня успокоило, так как я не хотела пропускать школу, не хотела, чтобы на меня опять косо смотрели. Эти взгляды учеников мне уже надоели. Смотрят на меня, как на икебану…
Задернув шторы, я легла под одеяло. Холод под кожей все еще был, не давая мне нормально насладиться теплом. Но я уже достаточно привыкла, чтобы стараться не обращать внимание на это. Хотя сейчас все мои чувства будто обострились в несколько раз. С каждым днем во мне что-то менялось, как будто тикали какие-то часы. Эти три месяца бездействия — это была просто подготовка. К чему только? Почему мне кажется, что если что-то произойдет сейчас. Даже если и не сейчас, то в ближайшие дни. Почему воздух вокруг меня словно наэлектриризованный? Уверенна, что если сейчас поднести спичку ко мне, то все взорвется.
Глаза начали слипаться, поэтому в сознании я не долго продержалась. Я провалилась в сон…
— Эн, проснись! — Леон дернул меня за одеяло, что я чуть не повалилась на пол. Зачем так жестоко, в постели же так тепло, так уютно… Но мне пришлось встать.
Я очень мало спала, так как легла поздно ночью. Леона уже не было в комнате. Больше никогда не доверю ему меня будить — мало ли что, убьет еще. Глаза просто не хотели открываться, особенно когда на тебя бьет яркий свет с окна. Он раздернул шторы! Мало того, что Леон чуть не свалили меня с кровати, так он еще раздернул шторы! Я же ослепну просто. Хотя это даже лучше: если бы я проспала школу, то были бы неприятности. Я знаю, неприятности у меня итак будут, но куда меньшие, если бы я не пошла в школу.
Спустившись вниз, я заглянула на кухню — пусто. В доме опять мертвая тишина. Леон должен быть где-то тут, но я не собиралась его искать. Пусть он лазает тут, где ему угодно. В данный момент я не против.
