Ольга Громыко - Год крысы. Путница
— Переведи ему, что… — обратился он к толмачу — и внезапно осекся, в сердцах хлопнул себя по колену, глядя поверх голов.
Работники удивленно заоборачивались, и ругань сменилась горестными и яростными возгласами. За спинами увлеченных перебранкой людей пламя успело подняться до самых макушек стогов, прежде чем его заметили. Горело сразу с четырех сторон, да так жарко и ярко, будто солнце садилось не в воду на горизонте, а прямо сюда.
— Похоже, тот, сбежавший, подгадил, — смущенно предположил упустивший четвертого саврянина тсец. — Вот уж паскудный народец! Раз не им, так никому…
Ринтарцы один за другим повернулись обратно, и теперь даже мальчишка испуганно попятился, прижавшись спиной к соотечественникам.
* * *Следующая находка оказалась пострашнее дохлой коровы.
— Да он совсем рехнулся! — потрясенно прошептал Жар. Поперек дороги лежал вытянутый в струночку труп: ноги вместе, левая рука прижата к боку, правая откинута вверх, пальцы заботливо подогнуты — кроме указательного. Альк спешился, ткнул тело в щеку:
— Мягкий еще.
Вор гадливо отвернулся:
— Интересно, где второй?
— Наверное, поехал дальше. — Саврянин внимательно осмотрелся. — Не думаю, чтобы Райлез неотлучно ждал их посреди дороги всю неделю. Скорее, один другого прирезал — по загодя полученному приказу.
— Крепкая мужская дружба, — фыркнул вор. — А куда он указывает? Там уже Рыбка вроде проглядывает.
— Там пещеры, — подал голос путник, наблюдавший за приятелями из седла. — Под дланью Сашия.
— Знаю, — огрызнулся саврянин.
— Это как? — удивился Жар, прищуриваясь вдаль. Берег как берег, низким сосняком зарос.
— Место, где путничий дар отказывает, — пояснил Альк.
— Ух ты! — восхитился вор. — Что ж его до сих пор никто не оприходовал?! Ни домов, ни огородов хотя бы… Удобно-то как: можно не бояться, что враг на тебя путника натравит!
— Слушай, ты когда кого-то к Сашию посылаешь, что имеешь в виду?
— Ну… — Жар замялся, хихикнул.
— Вот-вот. Никому такое покровительство не нужно. Лучше уж путники с Хольгой.
— А наш молец говорил, что вы как раз от Сашия, — вспомнил вор. — Рыску однажды даже каяться заставляли, только не вышло ничего.
— Сам он от Сашия, ваш молец, — буркнул саврянин, забираясь обратно на корову.
— Не, — внезапно взыграла в Жаре молельная солидарность. — На черепицу ущербный, это точно, а так правильно все вещал, по книге.
— Вот именно. Умные люди пишут книги, а идиоты их толкуют.
* * *Бревно было короткое и толстое, дубовое. Летописцы жития святого Трачнила расходились в его точном описании — упоминались и сосна, и ясень, и даже охапка хвороста (из-за чего последователи проредили друг другу немало бород), — поэтому молец решил взять то, что Хольга ниспослала. Скорее всего бревно упустили мужики, что-то там строившие на ринтарской стороне выше по течению, но к ногам мольца, спустившегося попить воды (колодезная для истинного пророка не годилась!), его подвела несомненно Богиня.
Изобразив громом пораженного, молец пару щепок таращился на бревно, потом обернул к собравшейся на берегу толпе заросшее лицо с дико блестящими белками и убежденно объявил:
— Это знак свыше! Дабы убедить вас в истинности моих слов, я пересеку реку на этом бревне, как святой Трачнил!
Зрители потрясенно охнули, не зная, то ли восхищаться смельчаком, то ли бить его за святотатство.
Молец, не теряя времени, залез на бревно и добавил:
— Более того — я на нем же вернусь обратно!
— Даже если нет — все равно хорошее дело, — проворчал кто-то в толпе, вызвав волну смеха.
Ученики благоговейно оттолкнули бревно от берега и в ужасе зажмурились: пророк опасно зашатался на лишенном опоры кругляше. Однако сырое дерево глубоко сидело в воде, и молец сумел выровняться.
— Видите?! — торжествующе завопил он, потрясая верным посохом. — Хольга не оставила меня! Я чувствую, как Она смотрит на меня и улыбается, благословляя!
— А может, хохочет? — предположил тот же шутник.
Некий Уланщ настаивал на плоте из ряски, но эта версия отчего-то не получила широкого распространения.
Радоваться, впрочем, было рано: по всем летописям, бревно святого Трачнила чудесным образом поплыло наискось русла, против течения.
Бревно святого пророка стало кощунственно сносить вниз. Но потом молец сообразил, что Хольга ниспослала ему и посох — ибо в священной книге сказано: Пользуйся всем, что есть у тебя в руках, ибо это Я в них вложила. Огласив сие и возблагодарив Богиню за предусмотрительность, пророк погрузил палку в воду и после нескольких оборотов на месте (Таланты подобны кладам: дабы явить их людям, надо изрядно поработать лопатой) сумел направить бревно в каноническом направлении.
Зрители оценили его усилия: многие попадали на колени. Некоторые горячо молились, другие просто глазели с открытыми ртами. Даже те неверы, что освистывали речи пророка, смутились и призадумались — может, этот безумец и впрямь одержим Хольгой, а не роготуном?
Увы, ждать мига истины предстояло долго: бревно двигалось правильно и неуклонно, но уж больно медленно. Люди заскучали, завертели головами, и первым завопил какой-то мальчишка:
— Эй, глядите! На Хольгином Пупе горит что-то!
* * *Входов в пещеры было несколько, все на одной линии, будто щербатая улыбка мертвого, успевшего зарасти травой и кустами великана. В некоторые щели разве что ребенок протиснется, в другие на корове заехать можно. Но вторая красная лента, развевающаяся на макушке тонкой березки (согнули, привязали и отпустили), притягивала взгляд за полвешки. Когда спутники подъехали поближе, то увидели и белую стрелку на левой стене, указывающую в подземелье.
Альк вопросительно глянул на Крысолова. Тот с сожалением покачал головой.
— Почему? — изумился Жар.
— Устав запрещает. — Саврянин соскочил с коровы. Путник остался в седле, отпустил только поводья, чтобы нетопырь смог дотянуться до травы. — Слишком опасно.
— Ну я же как-то живу без дара, и ничего, — с обидой возразил Жар. Ишь хитренькие какие эти путники! Где соломки подстелить не могут, туда и не ходят. Сказать по правде, вор здорово рассчитывал на помощь Крысолова. Слишком хорошо помнил бой на жальнике, выиграть который Альку удалось только благодаря друзьям.
— Дело не в том, что там у нас нет дара. Проблема в том, что он есть тут, — спокойно возразил наставник. — Пока путник находится под дланью, его дар копится, как вода у плотины. И когда по выходе он попытается к нему прибегнуть… Лучше не рисковать. Ни собой, ни другими. Кстати, Альк, тебе я бы тоже не рекомендовал туда ходить. С тобой и так непонятно что происходит, а если еще это…
