Джулия Джонс - Ученик пекаря
— Вот и хорошо. Хочешь требухи?
— Нет, благодарствуйте, ваше преосвященство, — я уже поел.
Тавалиск налил себе вина в надежде успокоить желудок. Заметив, что его секретарь читает заглавие лежащей на столе книги, Тавалиск зевнул и сказал:
— Марод — весьма скучный автор. Мне подарила его одна глупая старуха за то, что я благословил ее прялку. — Архиепископ не собирался пока посвящать Гамила в свои мысли относительно пророчества Марода. — Какие новости ты мне принес?
— Тулей решился изгнать рыцарей. Как видно, власти не выдержали последнего всплеска народного гнева.
— Хорошо. Я знал, что Тулей последует нашему примеру.
— В Марльсе на прошлой неделе убили девятерых рыцарей. Выволокли на улицу из укрытия и зарубили, орудуя чем попало: тесаками, ножами и ножницами.
— Какая неприятность! Полагаю, что происшествие ускорит рассылку страшного письма, предающего нас анафеме. — Тавалиск содрогнулся в притворном страхе.
— Я думаю, это заставит ужаснуться многих, ваше преосвященство.
— Марльс всегда был городом дураков. Ну и пусть их — лишь бы мы остались чисты. — Тавалиск широко зевнул. — Что-нибудь еще?
— Да, есть кое-что, не лишенное интереса для вашего преосвященства.
— Что же это такое, Гамил?
— Ночью в город прибыл некий лорд Кравин.
— Это еще кто такой? — Тавалиск добавил меда в вино.
— Один из самых видных бренских вельмож.
— Вот как? — Тавалиск облизнул пальцы. — Что же привело его в Рорн?
— Коммерция, полагаю. На юге у него широкие деловые интересы.
— Занятно, очень занятно. Надо бы мне встретиться с этим человеком. Я рад буду завести знакомство с представителем славного города Брена.
— Я устрою вам эту встречу, ваше преосвященство.
— Прекрасно. А что поделывает наш рыцарь?
— Должно быть, приближается к дому Бевлина, ваше преосвященство.
— Гм-м. Этот рыцарь не так прост. Такие люди, как Старик и Бевлин, пустяками интересоваться не станут. Надо будет заняться этим делом вплотную. Меня не покидает мысль, что все они как-то связаны между собой.
— Кто, ваше преосвященство?
— Наш рыцарь и его собратья, Бевлин, Баралис, — архиепископ возбужденно вскинул руки, — словом, все.
— Умственное расстройство, ваше преосвященство, начинается с того, что человек повсюду видит заговоры.
— Тебе, Гамил, никогда не понять всей меры опасности и ответственности, сопряженных с высоким постом. Заговоры повсюду — и то, что я это сознаю, лишь свидетельствует о моей проницательности. — Архиепископ допил подслащенное вино. — Можешь идти, Гамил. Я недомогаю и хочу остаться один. Должно быть, я заразился чем-то утром от этого проклятого ворья.
— Какое несчастье!
Тавалиск вскинул глаза, уловив в голосе секретаря ехидную нотку, но Гамил уже выходил из комнаты. Архиепископ подумал, не вернуть ли его, но неприятное урчание в желудке убедило Тавалиска не делать этого. Гамил еще успеет поплатиться за свою дерзость.
* * *Мейбор насквозь продрог — Трафф опаздывал на их новое свидание. Снег покрыл землю, и сливные ямы, надо сознаться, никогда еще не выглядели столь непривлекательно. Мейбор, запахнувшись в плащ, притоптывал ногами. Он начал уже подозревать, что наемник взял его деньги и сбежал, но тот как раз появился в поле зрения. Вид у Траффа был не слишком довольный.
— Не очень-то подходящая погода для прогулок. — Тонкий плащ наемника плохо защищал его от холода.
— На конюшне слишком опасно — я больше не стану назначать встречу там.
— А зачем нам опять встречаться? Я думал, мы вчера уже все обговорили.
— Вчера мы говорили о моей дочери. Это лишь часть того, что занимает меня, — нетерпеливо бросил Мейбор.
— Я уже говорил вам, что убить Баралиса не возьмусь.
— Но мы договорились, что ты будешь поставлять мне сведения. Я дал тебе двести золотых не только за то, чтоб ты женился на моей дочери.
— Я и так уже многое рассказал вам, — огрызнулся Трафф. — Ты рассказал мне, что Баралис делал в прошлом, а мне надо знать, что он намерен делать в будущем. Он ведь не только за Меллиандрой гоняется — он строит какие-то планы, и я хочу знать какие.
— Я рассказал вам все, что знаю. Баралис наемников в свои дела не посвящает.
— Не лги — ты знаешь больше, чем говоришь. Помни, Баралис не из тех, кто прощает измену. Как он поступит, если вдруг узнает, что один из его людей встречается с его врагом? — Мейбор с удовлетворением отметил, как Трафф изменился в лице — наемник, как видно, имел вескую причину опасаться Баралиса.
— Я и правда не знаю, что у него на уме. — Трафф замялся. — Но я видел кое-что — может, вам это будет интересно.
— Продолжай.
— Так вот, он посылал письма в Брен, тамошнему герцогу. В последний раз он отправил гонца на прошлой неделе.
— Что еще? — Мейбор недоумевал: какие дела могут быть у Баралиса с герцогом Бренским?
— Мне сдается, он собирается в путешествие. — Трафф утер прохудившийся нос краем плаща.
— С чего ты взял?
— Утром он велел Кропу приготовить все для небольшой поездки.
— Куда это он? Ведь имений у него нет.
— Кто его знает — но попусту по такой погоде никто ездить не станет. — Трафф был прав — никто без причины не потащится по снегу, да еще когда свежий того и гляди выпадет.
— Как только узнаешь что-то еще — тотчас же сообщи мне. — Мейбор решил отпустить наемника: больше из Траффа явно ничего не выжмешь. Лорд уже сожалел о заключенной сделке: Трафф оказался далеко не так полезен, как он надеялся. Оставалось утешаться тем, что второй части обещанного наемник не получит.
Подождав, пока Трафф исчез из виду, Мейбор повернул обратно в замок. Проходя через двор, он был удивлен оживлением, царящим в большом зале: там суетились слуги, словно готовясь к какой-то церемонии. Мейбор подошел ближе и увидел, что королевские гвардейцы облачились в парадные мундиры, а музыканты сходятся на хоры со своими инструментами. Мейбор в полном недоумении поймал какую-то служаночку:
— Что тут происходит?
— Сама не знаю, ваша милость. Королева приказала приготовить зал — она хочет сделать какое-то важное сообщение.
— И когда же? — Мейбор присмотрелся к девушке — она была недурна, только кривоватые зубы немного портили ее. Почтение, с которым она отвечала ему, льстило Мейбору.
— Мне думается, что скоро, ваша светлость. Мажордом наказывал нам торопиться. — Девушка разрывалась между необходимостью бежать и желанием остаться на месте.
— Как тебя звать? — Годится, пожалуй, чтобы переспать с ней разок.
— Бонни, ваша милость.
— Не зайдешь ли, Бонни, вечерком — разогнать мою тоску?
