Роджер Желязны - Сборник "Хроники Амбера+Амберские рассказы"
Ну а все-таки, может, вызвать Рэндома или Джерарда?..
Мне показалось, что я слышу шум двигателя — тихий, отдаленный. Правда, этому сильно мешали звук моего пульса и вой ветра. Я повернул голову. Сосредоточился.
Точно — машина. Я приготовился размахивать наволочкой.
А разум продолжал работать... Я понял, что так слаб, что при всем желании не смогу даже воспользоваться картами...
Шум двигателя становился все громче. Я поднял руку с наволочкой. Через несколько мгновений шоссе озарилось светом. Вскоре я заметил одолевший подъем автомобиль и тут же потерял его из виду — дальше дорога шла на спуск. А потом автомобиль снова появился на дороге и стал приближаться — в лучах света передних фар метались и искрились снежинки.
Машина была уже совсем близко от кювета, лучи слепили. Водитель не мог меня не заметить. Но он проехал мимо, этот мужчина за рулем седана новейшей марки, а рядом с шофером на переднем сиденье сидела женщина. Женщина, правда, обернулась и посмотрела на меня, но мужчина даже не сбавил скорость.
Через пару минут появился еще один автомобиль, не такой шикарный, как первый. За рулем сидела женщина, кроме нее, в машине никого не было. Проезжая мимо, она притормозила, но, видимо, мой внешний вид не привел даму в восторг: она газанула, и машина вскоре скрылась из виду.
Я прислонился спиной к камню и отдышался. Принцу Амбера нечего рассчитывать на людское братство и винить людей в черствости и равнодушии. По крайней мере не всерьез, а смеяться было сейчас слишком больно.
Сейчас, когда не оставалось ни сил, ни способности сосредоточиться, ни возможности передвигаться, моя власть над Тенями гроша ломаного не стоила. А славно было бы воспользоваться ею, думал я, и найти какое-нибудь теплое местечко... Смогу ли я вползти по холму наверх, к куче компоста? Забавно, но о том, чтобы вырыть Камень и с его помощью изменить погоду, я не думал. Наверное, я и для этого был слишком слаб. Может быть, такая попытка могла прикончить меня. И может, все-таки...
Я помотал головой. Перед глазами все плыло, хотелось спать. А спать было нельзя. Еще машина? Вроде бы... Я попытался поднять над головой наволочку и уронил ее. Наклонился за ней, голова моя легла на колени... Дейдра....
Вот кого бы надо вызвать — любимую сестру. Если уж кого-то звать, то Дейдру. Нужно вынуть ее Козырь и позвать ее... Если бы она не была мне сестрой... Нет, надо отдохнуть. Я, конечно, хитрец великий, но не идиот. Наверное, когда я передохну, мне станет стыдно... Если бы было хоть чуточку теплее... А вот так хорошо — свернуться и... Машина? Хотелось распрямиться, поднять голову, но сил не было. И так заметят, решил я.
Сквозь прикрытые веки я почувствовал свет фар и явственно различил шум двигателя. Он не приближался и не удалялся — мотор урчал негромко и ровно. Я услышал окрик, потом скрип и хлопок — открылась и захлопнулась дверца. Пожалуй, я мог бы открыть глаза, но делать этого не хотелось. Я боялся, что, открыв глаза, опять увижу перед собой пустое темное шоссе, а звук мотора превратится в сумасшедшее биение сердца и завывание ветра. Лучше пусть все остается как есть, пусть мне это снится, пусть...
— Эй! Что с тобой? Побили?
Шаги... Все взаправду.
Я открыл глаза, заставил себя разогнуться.
— Кори! Бог мой! Это ты?!
Я вымученно усмехнулся, вяло кивнул:
— Я, Билл. Как поживаешь?
— Что случилось?
— Я ранен. Может быть, серьезно. Мне нужно к врачу.
— Сам идти сможешь, если я поддержу? Или тебя на руки взять?
— Попробую идти.
Билл помог мне подняться. Я привалился к нему, и мы пошли к его машине. Помню только первые несколько шагов.
Когда везущая меня прекрасная колесница, вместо того чтобы мерно покачиваться, подпрыгнула на ухабе, я очнулся, попытался поднять руку и понял, что она закреплена и к ней подсоединена трубочка капельницы. Я решил, что буду жить. Пахло больницей.
Я проверил свои внутренние часы. Учитывая, сколько времени прошло, в том, что я жив, есть и моя личная заслуга. Мне было тепло и хорошо — настолько, насколько возможно после пережитого. Я удовлетворенно закрыл глаза, вдавив голову в подушку, и опять заснул.
Позже, когда я снова проснулся, мое самочувствие стало еще лучше. Появилась медсестра и сообщила, что доставили меня сюда семь часов назад и что скоро придет доктор, чтобы поговорить со мной. Потом она подала мне стакан воды и сказала, что снег перестал идти. Наверное, ей до смерти хотелось узнать, что со мной стряслось.
Я решил, что пора сочинить легенду, и чем проще, тем лучше. Значит, так: я возвратился домой после долгого пребывания за границей. Проголосовал на дороге, добрался до дома, а там на меня напал не то бандит, не то грабитель, напуганный моим появлением. Я выполз из дома в поисках помощи. Все.
Поведав эту нехитрую историю врачу, я поначалу не мог понять, поверил он мне или нет. Доктор оказался грузным мужчиной в летах с отечным морщинистым лицом. Звали его Бейли, Моррис Бейли. Он спросил меня:
— Вы рассмотрели того, кто напал на вас?
Я покачал головой:
— Было темно.
— Он вас ограбил к тому же?
— Не знаю.
— Бумажник у вас был при себе?
Я решил, что на этот вопрос на всякий случай лучше ответить утвердительно.
— Когда вас сюда доставили, бумажника при вас не было. Значит, вас все-таки ограбили.
— Наверное, — согласился я.
— А меня вы совсем не помните?
— Не сказал бы. А что, должен помнить?
— Когда вас только привезли, мне показалось, что мы где-то виделись.
— А потом? — поинтересовался я.
— Что за странная одежда на вас была, что-то вроде формы?
— Последний писк. Так теперь модно за границей. Так вы говорите, я показался вам знакомым?
— Да, — кивнул врач. — А «за границей» — это где, если не секрет? Откуда вы приехали?
— Я много путешествовал, — уклончиво ответил я. — Но вы ведь что-то хотели мне сказать...
— Да, — спохватился врач. — Понимаете, клиника у нас маленькая, а несколько лет назад один ушлый агент уговорил директора приобрести компьютер, в память которого вводятся данные истории болезни. Ну мало ли — вдруг в здешних краях увеличится население и нам придется расширяться... Компьютер влетел в копеечку, а мы так и не расширились. Словом, толку от него мало, разве что истории болезни перестали валяться по всей клинике — раньше ими даже реанимационная была завалена. Ну и, конечно, персонал обленился до невозможности. Но это я так, наши проблемы... Ну так вот, когда мистер Рот назвал мне ваши имя и фамилию, я быстренько пробежался по файлам и понял, почему вы показались мне знакомым. Той ночью, семь лет назад, я тоже дежурил в приемном покое — в тот самый день, когда вы угодили в аварию. Я вас и штопал тогда — и был уверен, что вам не выкарабкаться. Вы меня удивили — и тогда, и теперь. Я даже шрамов не нашел, а ведь им следовало бы сохраниться. Славненько вы поправились.
