Мария Архангельская - Пока не устану жить
— А вы знали, что он ненавидит Адамиди?
Шевалье кивнул.
— Так что же вы оставили его без присмотра?
— Могу ответить вам вашими же словами: откуда я мог знать? Я не всеведущ. А если бы я начал подозревать в подобной опрометчивости всех, у кого есть повод ненавидеть Стефаноса Адамиди, мне пришлось бы начать с себя самого.
— Вы его тоже ненавидите?
— Да, ненавижу. И дети мои ненавидят. И было бы странно, если бы они любили человека, виновного в смерти их матери!
Он резко отвернулся. Я с удивлением смотрела на Симона, впервые став свидетельницей такого открытого проявления чувств. Похоже, что жёстким наказание Каспера Кролла не будет.
— Симон, я говорила вам, что слышала разговор Адамиди с Итурбе?
— Да, Повелительница.
— Теперь, конечно, уже поздно, но всё же — что за игру он затевал? Если похищение моей матери организовал он, чего он хотел этим добиться? Вряд ли просто спровоцировать меня на отпор…
— Думаю, что нет, — отозвался Симон уже заметно спокойнее. — Скорее, он собирался выйти именно на вас, но вряд ли нам представится возможность узнать, с какой целью. Адамиди был исключительно умён и очень скрытен. Скорее всего, операция разрабатывалась им лично, и никто из его окружения не был посвящён в его истинный замысел. Да, если бы Каспер не поторопился… Похоже, мы упустили интересную возможность. Но над этим стоит подумать.
Когда Симон ушёл, я ещё долго сидела в одиночестве, глядя, как лёгкий ветерок колышет ветки деревьев за окном. Вот и начался новый виток этой бесконечной войны, принимать участие в которой я не хотела, но избежать этой участи не смогла. Даже если бы я запретила Крису тот набег на изолятор для оборотней, если бы отдала им маму, если бы сбежала, вместо того, чтобы сопротивляться — это всё равно бы ничего не изменило. И если бы приказала отпустить пленного… или даже — допустим на секунду невозможное! — сдалась бы Светлым сама. Ещё в Школе у меня было достаточно возможностей убедиться, что они слышат только себя и видят только то, что хотят видеть. А уж теперь, когда пролилась кровь… Пусть я только защищалась — Светлые будут мстить, и я буду вынуждена вновь и вновь отвечать ударом на удар. Будут ещё убитые, раненые, пленные, и всё, что мне остаётся — постараться, насколько хватит сил, уменьшить потери. Я буду сражаться, возвращать убитых, отбивать и выменивать пленных… И так — пока не устану жить. Что поделаешь, согласного судьба ведёт, несогласного тащит.
— А, это вы, Алекс, — тренер Дэн с искренней радостью улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ. Обычно фамильярность меня раздражала, но сейчас показалась мне бальзамом после подчёркнутой почтительности моих вассалов. Как приятно, что есть на свете люди, для которых я не Повелительница, а всего лишь клиентка, владелица прекрасной лошади, богатая девчонка, которую надо научить пристойно держаться в седле.
— Вы давно у нас не были.
— Дела, — я со вздохом развела руками.
— Боюсь, что если вы будете брать уроки раз в месяц, то даже на освоение азов вам потребуется много времени.
— Да уж скажите откровенно — никогда ничему не научусь. Я постараюсь выкроить время для занятий, но ничего не могу обещать.
— Что ж, тогда идите к Помоне, я подойду через минутку. Она, должно быть, по вас соскучилась.
Как и в первый раз, влезть в седло удалось со второй попытки. К тому же, едва я поставила ногу в стремя, лошадка фыркнула и переступила с ноги на ногу, заставив меня испуганно вцепиться в седло. Но когда понадобилось перейти с шага на рысь, эта паршивка решительно отказалась слушаться. Зачем? Ей и так было хорошо. Я несколько раз толкнула её сапогами.
— Повод короче! Руки вперёд, ногу назад! — скомандовал Дэн. — Хлыстик примените.
Но применять хлыст не понадобилось, должно быть, Помона почувствовала мою готовность и пошла рысью. Меня немилосердно затрясло. Я пыталась, следуя инструкциям тренера, приподниматься и опускаться в седле, но поймать нужный ритм у меня никак не получалось, так что к концу тренировки я чувствовала себя довольно паршиво. Дэн утешил меня, высказавшись в том духе, что не боги горшки обжигают, и с этим напутствием я повела лошадь в конюшню. Там стащила с Помоны седло, расстегнула уздечку и угостила заранее припасённым солёным сухарём. Пусть у меня болят ноги и то, что между ними, но со своей лошадью лучше жить в мире. Помона ткнулась мягким носом мне в руку, а прожевав сухарь, несильно толкнула меня головой в плечо. Я решила, что мы, пожалуй, подружимся, но придётся переправить лошадку в Нормандию, поближе к моему новому дому, на каждый урок в Калифорнию не наездишься. Надо разузнать — если не в Сен-Леонаре, то в Байё или Фекане наверняка есть платная конюшня.
Сразу возвращаться домой не хотелось, я решила заглянуть в придорожное кафе. Конечно, американский фаст-фуд с теми кулинарными шедеврами, что готовил Дюваль, и рядом не лежал, но до обеда, вернее — до ужина, ведь во Франции будет уже вечер, я успею проголодаться. Если не стану уж очень налегать на гамбургеры, но на них, по моему глубокому убеждению, и не наляжешь. Вспомнились, как далёкий сон, мои посиделки с «Макдоналдсах» с Аликом и подругами. Хотела бы я вернуться в те времена? Трудный вопрос. Пожалуй, всё-таки нет.
В углу полупустого зала расположилась шумная компания молодых людей. Они визгливо смеялись, отпускали солёные словечки, говорили все разом, перебивая друг друга. При виде меня кто-то громко свистнул. Раньше я предпочла бы от греха подальше развернуться и уйти. Но мне ли, Повелительнице, бояться каких-то хулиганов? Я сделала заказ и откинулась на спинку дивана, обитого красной искусственной кожей. Официантка принесла еду, и я без особого аппетита принялась ковырять в тарелке пластиковой вилкой.
— Разрешите присоединиться? — на сиденье рядом со мной плюхнулся небритый парень, от которого отчётливо попахивало спиртным. Ещё трое его дружков выстроились рядом со столом, ухмыляясь во весь рот.
— Не разрешаю, — отрезала я.
— Ну-у, мисс, что ж так неприветливо, — протянул парень. Я взглянула на него. Можно было прямо сейчас внушить им непреодолимое желание уйти, но мне вдруг захотелось пощекотать себе нервы.
— Хотите? — он протянул мне банку с джин-тоником.
— Нет.
— Что, совсем не пьёте?
— Пью, но не с вами.
— А чем мы вам не хороши?
— Не люблю дураков.
— Больно умная выискалась, — высказался один из стоявших, облокачиваясь о стол.
— Не всем же быть такими, как вы.
— Ладно, хорош ершиться. Пошли к нам в компанию, — тот, что сел рядом со мной, попытался обнять меня за плечи. Я ткнула его локтем. Среди парней прокатился смешок.
