Линн Флевеллинг - Тайный воин
— Все в порядке. Я тебя держу.
Жрецы и Аркониэль тоже подошли к ним, и пришлось раскрыть плащ, чтобы они могли произвести осмотр. Тобин смотрела в небо над головой, ее уже ничто не заботило.
— Все в порядке, Тоб, — прошептал Ки.
— Не… не Тобин, — выдавила она из себя. Губы у нее болели, в горле саднило.
— Да, у нее теперь должно быть женское имя, — сказала Калия.
Аркониэль негромко застонал.
— Мы об этом никогда не говорили!
— Я знаю, — прошептала Тобин. Призрачные королевы снова стояли вокруг нее. — Тамир, убитая королева. Она являлась мне… предлагала мне меч Герилейн… Ее имя. — Серый туман откатился от нее, глаза защипало от слез. — И Ариани — в честь моей матери, которая должна была взойти на трон. И Герилейн, ради Иллиора и Скалы.
Призрачные королевы поклонились ей — и растаяли.
Жрица кивнула.
— Тамир-Ариани-Герилейн. Возможно, это имя даст тебе силы и принесет удачу. — Повернувшись к притихшей толпе, жрица громко крикнула: — Я свидетельствую именем богов! Это женщина, и на ее теле те же самые родовые метки и шрамы!
— Я свидетельствую, — эхом повторила жрица Астеллуса, и остальные вслед за ней.
— Я призываю всех вас свидетельствовать! — крикнул Аркониэль, обращаясь к толпе. — Истинная королева вернулась к вам! По родимому пятну на ее руке и шраму на подбородке я удостоверяю, что перед вами стоит та же самая персона, но теперь — в своем истинном виде. Смотрите и увидьте Тамир Вторую!
Словно очнувшись, люди взорвались радостными криками — но даже поднявшийся шум не смог заглушить громкий треск, раздавшийся за спиной Тамир. Резная деревянная панель над парадной дверью замка — та, на которой был изображен меч Сакора, — раскололась и упала, открыв старое каменное изображение.
Глаз Иллиора снова взирал на Атийон.
Тобин вскинула руки, чтобы воздать почтение богу. Но рев толпы словно подхватил ее, поднял в воздух… и мир вокруг залило тьмой.
И в это самое мгновение афранский оракул громко захохотал в темноте своего подземелья.
Айя, вместе с полудюжиной других волшебников прятавшаяся в руинах таверны в Эро, пошатнулась и закрыла лицо руками, когда ее ослепил взрыв яростного белого света. И перед ее закрытыми глазами сквозь медленно угасающий огонь проступило лицо черноволосой, синеглазой молодой женщины.
— Благодарение Свету, — прошептала Айя, и ее соратники эхом повторили эти слова, с таким же почтением и благоговением.
А потом они в один голос громко закричали:
— Благодарение Свету! Королева возвращается!
В горах к северу от Алестуна волшебники Третьей Орески Аркониэля разом увидели в своем лагере то же самое видение и поспешили найти друг друга, плача от радости.
Видение с двойной силой ударило Нирина, когда он находился на крепостной стене. Он сразу узнал это лицо, несмотря на превращение, и в ярости вскинул вверх кулаки, проклиная за предательство и Светоносного, и герцога Солари и кляня своих наемных убийц, которые не сумели убрать с его пути отпрыска рода Атийона.
— Некромантия! — кричал он, раздуваясь от бешенства, как ядовитая змея. — Некромантия! Фальшивое лицо и фальшивая кожа! Но еще не все нити связаны!
Один из Гончих имел неосторожность подойти в это мгновение к мастеру — но тут же был поражен слепотой, а через сутки умер.
Лхел проснулась в своем одиноком доме в старом дубе и навела чары окна. Глядя в открывшийся перед ней туннель, она увидела, как Фарин несет девушку по какому-то коридору. Лхел всмотрелась в неподвижное лицо с закрытыми глазами.
— Кееса, — прошептала она и заметила, как чуть-чуть дрогнули веки Тобин. — Не забывай меня, кееса.
Она наблюдала еще несколько мгновений, убедилась, что Ки рядом, — и закрыла портал.
В горах еще стояла зима. Снег скрипел под ногами Лхел, когда она пробиралась к источнику, а темное пространство воды окружал лед.
Но в центре источник был чист. Склонившись над дрожащей поверхностью воды, ведьма увидела свое лицо, увидела, какое оно старое. Со дня зимнего солнцестояния у нее ни разу не было лунных кровотечений, а в волосах появилось много белых прядей. Если бы она оставалась среди своего народа, у нее были бы муж, дети, уважение. Но сейчас, согнувшись над черным окном воды, она сожалела лишь об одном: что у нее нет дочери, которая могла бы ухаживать за священным дубом и источником Великой Матери, так давно утраченными ее народом.
Она повернула ладони к невидимой луне и бросила над водой чары тайного зрения. В темной поверхности возникло одно-единственное изображение. Лхел всмотрелась в него, а потом медленно вернулась к своему дубу и легла на меховую постель, в ожидании вытянув руки вдоль боков ладонями вверх, и прислушалась к шуму ветра в ветвях.
Он появился бесшумно. И оленья шкура, закрывавшая вход в дупло, даже не шелохнулась, когда он вошел. Лхел почувствовала, как он вытянулся рядом с ней — холодный, как ледяная глыба, и как обхватил ее рукой за шею.
«Наконец-то я вернулся к тебе».
— Добро пожаловать, дитя! — прошептала Лхел.
Ледяные губы коснулись ее губ, и волшебница с готовностью открыла рот, позволяя демону, которого они назвали Братом, похитить ее последний вздох, как она похитила его первый.
Равновесие было восстановлено.
Они оба стали свободны.
Глава 53
Эриус сидел у окна в башне над воротами, наблюдая, как горит его столица. Несмотря на все усилия целителей, у него началась гангрена, и она расползалась по его телу. Плечо и грудь уже почернели, правая рука распухла и висела безжизненно. Не в силах сесть на коня и сражаться, он должен был лежать тут, на кушетке, окруженный унылыми придворными и шепчущимися слугами. Лишь изредка ему приносили донесения. Все еще цепляясь за меч Герилейн, он беспомощно смотрел из башни на гибнущий город.
Накануне пленимарцы снова прорвались в ворота, сразу после рассвета. К ночи большая часть нижнего города была потеряна. И Эриус должен был отсюда наблюдать за тем, как телеги с награбленным добром тянутся к черным кораблям, стоявшим в заливе, и как толпы пленных — его подданных! — гонят, словно скот, рядом с телегами.
Корин уже доказал свою полную бесполезность на поле боя. Рейнарис постоянно был рядом с ним и сам отдавал команды, но после полудня вражеская стрела настигла его. У Корина осталось меньше тысячи защитников, он отступил в укрепления Нового дворца и теперь пытался удержать ворота. Еще несколько небольших подразделений продолжали сражаться где-то в нижнем городе, но их было слишком мало, чтобы остановить вражеское нашествие. Тысячи пленимарских солдат окружили Новый дворец, долбя таранами ворота и из катапульт забрасывая через стены комья промасленной пылающей пакли. Солдаты и беженцы без устали таскали ведра с водой из источников и прудов, стараясь спасти что возможно, но огонь быстро распространялся. Эриус видел дым, клубившийся над крышами его Нового дворца.
