Дэвид Фарланд - Логово Костей
Он поймал древко — и лишь тогда понял свою ошибку.
Неодолимая Сила ударила в него.
Он поймал стрелу — и почувствовал, что она словно раздробила все кости в его руке. Языки пламени, которые кружили вокруг и ласкали его, внезапно угасли, умерли. Весь жар в ту же секунду исчез из него, и Радж Ахтен остался стоять обнаженный, со шрамами тысяч рун, оплетающих его тело.
Как будто между ним и источником его Силы возникла непроницаемая стена. Только тогда он понял, что стрела и не должна была вонзиться в него. Куда более пагубными были руны, начертанные водой на ее древке.
— Нет! — заревел Радж Ахтен. Звук его голоса, усиленный тысячами даров, отразился эхом от невысоких холмов.
— Хватайте его, — закричала Миррима, — пока заклинание не перестало действовать!
И вдруг отовсюду из укрытий выскочили люди. Стрелы со свистом полетели в Раджа Ахтена, а воины, вооруженные копьями и боевыми топорами, старались как можно быстрее добраться до него.
Я не жалкий трус, сказал сам себе Радж Ахтен, чтобы быть побежденным щенками вроде этих. Я все еще Властитель Рун!
Он отбил первые две стрелы, вырвал копье из рук первого атаковавшего человека и ударил того с такой силой, что разбил ему череп.
Круто развернувшись, он приготовился встретить врагов.
* * *Во дворце в Гхузе, в Башне Посвященных, лежал Балимар. Потолок здесь был высокий, не менее двадцати футов, и такие же высокие мраморные арки вели к тому, что некогда было открытым внутренним двором. Но Радж Ахтен обнес двор стеной из дешевых глиняных кирпичей, чтобы как можно больше Посвященных могло поместиться в Башне.
Сердце Балимара заколотилось, когда он потянулся к набедренной повязке и схватил рукоять длинного узкого кинжала, спрятанного там.
Легко было смошенничать, передавая дар. Как один из воинов ах'келлах, он взял и себе достаточно даров. Он видел, как Посвященные покрывались испариной, когда их плоти касались печати силы, как они шатались и кричали, когда дар был взят, как после этого глаза их закатывались и они падали на землю без чувств. Так что ему нетрудно было притворяться, что он отдает дары. Шрамы от печатей силы покрывали его, но сердце его отдавало Раджу Ахтену только ненависть.
Лицо его ничего не выражало, но внутренне он ухмылялся. Бесконечное стремление Раджа Ахтена получать дары погубит его. Его способствующие так усердно трудились, отбирая способности у местных крестьян, что им даже не приходило в голову спросить уличных мальчишек, которых Балимар подкупал, притворяясь их братом.
Он позволил способствующим притащить себя в святая святых Башни, к другим Посвященным. Здесь находились больные. Он слышал, как они кашляют, видел, как они хромают.
Способствующие швырнули Балимара на землю, как кучу тряпья, совсем рядом с дверью — просто потому, что Башня была переполнена.
Теперь снаружи рог протрубил три долгих сигнала — боевой призыв Укваза Фахаракина. Это была ложная атака — Укваз и тридцать его воинов подъедут к воротам, пустят стрелы в стражей и убьют столько, сколько смогут.
И в самом деле, пока Балимар лежал неподвижно, снаружи послышались крики умирающих и ржание лошадей.
Двое стражей, находившихся внутри Башни, бросились к дверям. Бегущий впереди кричал:
— Нас атакуют! Запри за мной ворота!
Он выбежал вон. Второй страж задержался на секунду, стягивая тяжелые железные створки ворот и опуская поперек железный засов.
Балимар бесшумно бросился ему в ноги. Благодаря тому, что так много дней он притворялся, его дары метаболизма не были истрачены. И теперь он бросился к дверям так быстро, как мог.
Страж услышал движение, быстро установил засов и потянулся к боевому молоту, висевшему у него за спиной. Балимар толкнул его к воротам и нанес удар снизу вверх сквозь кольчугу, так что кинжал скользнул прямо в сердце. Он быстро выдернул кинжал и вонзил его снова — дважды, трижды, четырежды.
Стражник умер мгновенно, только слабый хриплый звук сорвался с его губ.
Балимар убедился, что дверь надежно заперта, а затем повернулся и устремил взгляд на Посвященных.
В молчании девять из них поднялись — все они были воины ах'келлах, каждый был вооружен кинжалом, чтобы пронзить сердце, или веревкой, чтобы сдавить горло врага. Они уже начали резню. Балимар выхватил боевой молот из рук мертвого стража в тот самый миг, как тот рухнул на землю, а затем бросился в гущу Посвященных.
Он промчался, мимо женщин и детей, которых так много лежало на полу, повторяя слова Укваза: первыми убивать векторов.
* * *— Радж Ахтен! — закричал Габорн. — Беги!
И Боренсон не мог понять, что делает Габорн. Казалось, Радж Ахтен одерживает верх. Десятки людей бросались сражаться с ним, коля копьями, рубя топорами, посылая стрелы. Среди бурлящей толпы жаждущих крови воинов Радж Ахтен, обнаженный, танцевал танец — танец, многим стоивший жизни.
Непобедимый подскочил к Раджу Ахтену со спины и нанес удар кинжалом-скорпионом. Отравленное лезвие по самую рукоять вошло в спину между лопаток.
Радж Ахтен встряхнулся — и кинжал отлетел далеко в сторону. Он развернулся и вонзил конец копья в глазницу противника. Его движения замедлились ненадолго — пока рана в спине не закрылась и не зажила с невероятной скоростью.
Он нанес удар копьем, как дубиной, и вырвал горло человека.
Он слишком быстр, подумал Боренсон. Он слишком силен.
Он не решался подойти ближе.
И вдруг ему показалось, что Радж Ахтен запнулся. Его танец начал замедляться. Глаза его еще были полны сияния, словно дюжины звезд отражались в них. Дым еще шел из его ноздрей. Но лицо его исказилось тревогой.
Боренсон видел это смятение на лицах других людей. Он сам испытывал это чувство. Посвященные Раджа Ахтена умирают! Он теряет метаболизм!
Воины, окружавшие Раджа Ахтена, бросились убивать его. Парень из Гередона пронзил копьем его колено. Другой взмахнул боевым молотом и острым шипом пробил затылок Раджа.
Боренсон кинулся вперед и тоже хотел атаковать, но в его мозгу зазвучал голос Габорна, крик Короля Земли, предупреждающий: «Назад!»
Он отшатнулся назад как раз в тот момент, когда Радж Ахтен бросил в него копье.
Теперь Боренсон двинулся вперед и метнул свой боевой молот, заботясь больше не о силе, но о точности броска. Топор ударил Раджа Ахтена в плечо и отсек ему правую руку.
Кровь хлынула из раны, и Рыцарь Справедливости понял замысел Боренсона. Он взмахнул огромной секирой и отсек левую руку Раджа Ахтена. Радж Ахтен рухнул, крича, и дюжины воинов бросились вперед, движимые страстным желанием пролить его кровь. Они окружили его и пронзили своими копьями, а Рыцарь Справедливости отсек Волчьему Лорду обе ноги.
