Надежда Тутова - Уж замуж невтерпеж
— А почему вообще у тебя возник такой вопрос? — поинтересовался Жармю.
— Просто так, — небрежно пожимаю плечами в ответ, потому что это абсолютная правда.
Ну, еще не хотелось думать о продолжении ставшей уже традиционной фразы «но я…» в исполнении Фларимона.
Жармю с опаской посмотрел на меня, словно ожидая какой-то пакости или неожиданности, что, впрочем, зачастую одно и то же. Верно, «сюрпризов» я немало преподнесла: мало того, что пиктоли, еще супруга кузена, а уж характер так и остался неизвестен.
— Ты, кстати, что хотел? — ненавязчиво намекнул на уход Фларимон, пристально глядя кузену в глаза.
— Совсем забыл! — воскликнул принц (на месте принца эльф еще бы и по лбу стукнул, себя, а может и кого другого). — Это все княженка: с гостями просит определиться, она просто мечтает приобщить тебя к сему благородному делу.
— Какие гости? Я здесь практически никого не знаю, — удивился Фларимон. — Кого я могу пригласить?
— Гостей с «нашей» стороны ты знаешь, а с «их»? — Жармю многозначительно протянул последнее слово.
Тяжкий вздох, и Фларимон стал вежливо откланиваться, хотя даже по лицу было видно: неоконченный разговор важнее. Но безопасность — штука серьезная, к тому же после происшествия с сумасшедшим колдуном (а в здравом уме никто связываться с принцами не станет, один на один, разумеется) насущная проблема.
Ой, а о каких гостях идет речь? Уж не о тех ли, что на бал собираются? Ну, тот самый, о котором мне Кими говорила. А еще она предупреждала, чтобы я силы к этому балу берегла…
Не хочу. Не буду. И никто меня не заставит. Подумаешь, гости даже из столицы Алома приехали! Да хоть сам князь Алмодик! И кой леший или еще какая нечисть дернула дядю Мия, точнее князя Мийхо Жданича устроить в честь знатных господ (да не просто аристократов, а настоящих принцев) и их друзей (тоже не абы кто, а эльфы, да какие) званный ужин, под влиянием юной княженки Хемелинки переросший в бал?!
Самое обидное, что никто в расчет не берет ни мое слабое здоровье (а кто это тут недавно умирал?), ни отсутствие соответствующего наряда, ни зависшее положение в плане замужества — ну рассказала я Фларимону, а в ответ до сих пор тишина, будто он и не собирается ехать в Старый Лес! Правда, со вторым тоже не ахти, это я о наряде, если что: желая угодить прекраснейшей и мудрейшей эльфийке (по поводу «мудрейшей» Эфиан долго ехидничал), местные портные в кратчайший срок сшили и платье, и накидку, и даже генен, а сапожник стачал туфельки — все аккурат моего размера. Платье бархатно-шелковистое (и где только такую ткань найти измудрились?) темно-фиалкового цвета (А глаза у моего супруга все равно темнее!), с нежно-сиреневыми вставками и светло-лиловой вышивкой шелком по подолу юбки, вороту и рукавам. Накидка тяжелого бархата того же оттенка, что и платье, с опушкой мехом черно-бурой лисы. Наряд достойный наследной принцессы. А я… Вот кто я? Только честно! Да, с Фларимоном обвенчана, но… Я ведь не жена ему, да и вряд ли буду. Зачем столько почестей?
А в туфлях, между прочим, холодно! В который раз уж сожалею о новеньких сапогах, оставшихся в гостинице: вернуть их хотелось, но просить о помощи неудобно, и так столько помогли.
Да и в платье не жарко. С накидкой же… Ой, да зачем я вообще позволила на себя все это натянуть?! А может, сбежать? Пока не заметили?
— Эредет? — словно почувствовав мое желание и опасаясь его исполнения, в комнату заглянула Кимиэль.
— Да? — пытаюсь состроить самое невинное выражение лица, но получается плохо, потому что Кими недовольно хмурится.
— И что на этот раз? — уставшим тоном интересуется будущая Повелительница.
— Все одно! Ну нельзя так! Не могу я! — речь получается сбивчивая и малопонятная.
Но эльфийка понимает.
— Я уже раз сто тебе говорила: ты себя недооцениваешь! — начала она до боли знакомую речь, в который уж раз произносимую за последние дни. — Ты не видишь себя, будто нарочно прячешься, скрываешься, причем от самой себя же! Посмотри в зеркало, просто посмотри!
И что? Смотрю. Но ничего примечательного не замечаю. Серые волосы, серые глаза, серость, сплошная серость да бледность. Даже платье цвета фиалок не спасет.
— Глупая, — Кими качает головой, — какая же ты глупая. Неужто не видишь? Серебристый пепел рассыпается по плечам. Дождь растворяется в глазах. Ветер запутался в ресницах…
— Из какой-то баллады? — за деловитым тоном старательно прячу желание разреветься.
— Нет, такой баллады еще нет. Но есть кое-кто, кто готов сложить ее хоть сейчас — это его слова, между прочим. Вот только ты бы позволила…
Так, где тут был платок? Слезы все равно не удержу, так хоть показывать не буду…
Руки практически заледенели, хоть и держу их ближе к огню, весело пылающему в камине. Ноги давно замерзли, кажется, я даже пальцы не чувствую. А еще хочется пить, икать и плакать одновременно. Почему? Вот-вот должен зайти Фларимон, чтобы проводить меня на бал (он все-таки состоится, чтоб его…), причем представив законной супругой. Может, не надо, а?
Дверь с тихим скрипом открывается, и… Как же он все-таки красив. Вечно растрепанные волосы сегодня тщательно причесаны и плащом рассыпаются по плечам. Длинные, однако — ниже талии, намного ниже, аж зависть берет. Камзол и брюки того же цвета, да и той же ткани, что мое платье. Интересно, вышивка имеется? И холодное величие истинного господина. Угум, мне о таких папа рассказывал, да в легендах читала. Только это маска — для тех, кто не друг, кто не свой. А может, это и не маска. Или одна из масок.
Мда, что-то меня не в ту сторону заносит. Так увлеклась непонятными и ненужными рассуждениями, что не заметила подозрительного сияния в руках Фларимона (только бы не золото, Всевышний, ну хоть в этом смилуйся!).
— Эредет, — вежливый поклон в мою сторону.
— Фларимон, — надеюсь, такой же вежливый реверанс, как и положено благородной даме, в ответ.
Так, формальности соблюдены. Что дальше? А дальше… В руках Фларимона действительно сияла… сиял… Венок… из фиалок… Который мне бережно водрузили на голову. И не падает, словно то платье, что на меня сшито. Да и не золото в основе, а метал незнакомый. Или знакомый? Ну конечно же, что и в кольцах верности! А фиалки из аметистов сложены. Всевышний, откуда же у Фларимона такое чудо?
— Нравится? — с робостью, даже страхом спросил Фларимон.
«Как такое может не нравиться?» — хотелось закричать в ответ, но губы прошептали только одно слово:
— Чудо!
И еще одно маленькое чудо засияло в комнате — улыбка на губах принца. Вот уж действительно, словно принц и принцесса из сказки. Жаль в моей сказке счастливый конец не предвидится. Но я знала это с самого начала: сама ведь предложила отменить обряд.
