Чайна Мьевиль - Нон Лон Дон
«Не может быть! – вдруг пронеслось у нее в голове.- Неужели… Да-да, это не ошибка! В Книге все было правильно! Не "ничего, кроме нонпушки" боится Смог, а "ничего и нонпушки"».
В правой руке она крепко зажала револьвер, в левой держала наготове свой красный неозонтик с ящерицами. Смог был уже совсем близко. Она чувствовала его зловонное дыхание. Вся его масса уплотнилась, сбившись в мрачную, стремительно несущуюся по воздуху фигуру, которая казалась почти осязаемой.
Злобное и сластолюбивое рычание сопровождало этот стремительный полет.
«Значит, он боится не "чего-то", а "ничего"! А чем сейчас заряжена нонпушка? Ничем! Когда я стреляла "чем-то", ну, скажем, осколком кирпича, он выстреливал, и осколок превращался в целый кирпичный дом. Виноградная косточка – в виноградник. И если я сейчас пальну в него "ничем", он выбросит это "ничто" из себя и оно тоже вырастет! Вырастет до невероятных размеров! Значит, если я сейчас нажму…» И Диба нажала на спусковой крючок.
Раздался оглушительный выстрел, только на этот раз из ствола почему-то ничего не вылетело: ни пламени, ни заряда. И отдача была какая-то странная: Дибу не оттолкнуло назад, а, наоборот, сильно дернуло вперед, и, чтобы не растянуться на иолу разрушенной вдребезги лаборатории, ей пришлось, спотыкаясь, пробежать несколько шагов вперед. Но на ногах она все-таки удержалась.
В то же мгновение в ствол нонпушки со страшным ревом и свистом устремился воздух.
От закрывшей все небо тучи Смога оторвался огромный шмат дыма! Бешено вращаясь, словно смерч, он вытянулся в длину, устремился к Дибе и мгновенно всосался в ствол револьвера!
Безобразная голова Смога в небе сразу прекратила движение вниз и поплыла в сторону. Рот захлопнулся, на клубящемся лице проступило выражение растерянности.
И разумеется, размеры ее уменьшились, словно она слегка усохла.
Вдруг контуры облака изменились: голова размылась, из нее вытянулись несколько тонких дымных вихрей, и туча стала похожа на скачущую лошадь. Вот лошадь эта встала на дыбы, в чреве ее что-то сверкнуло, она оглушительно заржала, зеленым глазом окинула город и бросилась на Дибу.
Но теперь Диба долго не думала. Она снова подняла слегка отяжелевшую нонпушку, прицелилась…
«Осталось пять пустых зарядов»,- подумала она и надавила на пуск.
По всему небу, от края и до края, пробежал оглушительный шелест, похожий на шипение и свист одновременно! На этот раз звук был даже громче, чем в первый. Еще один смерч выстрелил из облака, захватив огромную его часть, пронесся по небу и исчез в стволе нонпушки.
Раздался щелчок, барабан повернулся, и следующее пустое гнездо встало на свое место перед молоточком ударного механизма, готовое к новому выстрелу. Диба выстрелила еще раз, и снова обратная отдача рванула ее вперед.
Три выстрела – и три гнезда в барабане заполнены! Нонпушка всосала в себя не менее половины Смога. И он наконец-то понял, что происходит, он понял, что за враг стоит перед ним. Тогда он весь подобрался и клубящейся зеленоватой массой, словно грозовой фронт, помчался по небу.
Диба твердо расставила ноги, тщательно прицелилась и сделала еще два выстрела подряд. Словно жидкое тесто, от облака один задругам оторвались огромные клоки Смога, потянулись вниз и со свистом и грохотом влетели в ствол нонпушки.
«Остался один, последний»,- подумала Диба.
Теперь по небу носилось лишь маленькое облачко, жалкие остатки Смога. Впрочем, и этого было бы достаточно, чтобы залить Нонлондон смертельным огненным дождем. Главное, не дать ему уйти. Облачко то и дело резко меняло направление, кружило вокруг башен, укрывалось за высокими крышами. Оно было уже в нескольких километрах от фабрики – Смог явно спасался бегством.
«Только спокойно»,- сказала себе Диба.
Облачко поплыло в сторону неосвещенных улиц, намереваясь спрятаться там за крышами. Тогда Диба прицелилась не в само облачко, а туда, куда оно направлялось, чтобы сделать выстрел с упреждением.
Как только передний край его совместился с линией прицела, Диба нажала на курок.
Ура!
Последний клок Смога, изо всех сил сопротивляясь мощному потоку воздуха, принимая самые разные пугающие и страшные обличья, в конце концов вытянулся длинной, горизонтальной струей, завертелся бешеной спиралью и с оглушительным шумом устремился к стволу нонпушки. Несколько секунд в ночном небе Нонлондона бушевал этот свирепый торнадо, смерч ядовитого дыма, пока не всосался полностью, до последнего клочка! Многие потом говорили, что в это мгновение слышали над городом чей-то громкий, отчаянный крик.
Наконец рассветное небо над Нонлондоном расчистилось полностью. В нем снова сияла прекрасная лунья-шалунья, окруженная хороводом блуждающих звезд.
97
Прошло уже довольно много времени, а Диба все стояла, слегка пошатываясь от усталости, на самом верху полуразрушенной фабрики. Опустив правую руку, она осторожно сжимала рукоять нонпушки. Трудно было отделаться от ощущения, что револьвер в ее ладони подрагивает.
Наконец она отыскала взглядом более или менее крепкий стул; спотыкаясь, подошла к нему и тяжело опустилась на сиденье.
– Ну, Диба, ну, девочка! – раздался голос Книги.- Я все видела! Это было просто потрясающе.
А Диба и думать-то забыла, что Книга тоже здесь и могла наблюдать ее подвиги. Она наклонилась, подняла тяжелый фолиант с заваленного обломками пола и тщательно вытерла пыль с обложки.
– Ты в порядке? – спросила она Книгу.
– Нормально,- ответила Книга.- Представляешь, он вырвал у меня несколько страниц и сжег! Хотел запугать меня. Надо сказать, у него это получилось. А ты как?
Диба устало усмехнулась.
– Кажется, тоже ничего.
Вдруг зашевелилась куча мусора возле камина, и в облаке пыли оттуда появился – кто бы это мог быть? Ну конечно, Кисляй! Громко шурша, он запрыгал по грязному полу к ногам Дибы. Диба подняла его и аккуратно отряхнула и вытерла.
– Ну а ты что там стоишь? – поманила она свой геройский неозонтик, и тот резво прыгнул к ней на колени.
Они молчали и слушали, как внизу, на улицах Нонлондона раздаются взволнованные победные крики.
Вдруг поблизости послышался шорох, и кто-то натужно закашлял. Диба посмотрела в сторону шума. На полу сидел герр Зонтоломайстер и смотрел на нее круглыми от ужаса глазами. Похоже, теперь он боялся Дибы не меньше, чем недавно боялся самого Смога.
– Это… ты… это… самое…- прошептал он.
– И давно вы очнулись? – не удержалась от легкой иронии Диба.
