Макс Фрай - Пять имен. Часть 2
Польский писатель и путешественник Ян Потоцкий сообщает, что видел у торговца древностями в Бейт-аль-Факихе странные часы. Они были сделаны на манер обычных песочных часов, только вместо песка из одной прозрачной полусферы в другую медленно перетекала иссиня-черная тень. "Неизвестно, время какого мира отмеряли эти часы", — пишет Потоцкий.[152]
Уже само название секты провоцирует современного исследователя к интерпретациям в духе юнгианской аналитической психологии. Однако, как это будет видно из материала представленного ниже, не все, относящееся к символизму различных культов и религиозных учений, можно и нужно понимать в качестве проекций бессознательных содержаний на физическую материю.
Не так давно в мои руки попал любопытный документ, озаглавленный "Воспоминания о Джоне Райдене". Его автор — известный английский психиатр, доктор Альфред Берч, долгое время проработавший консультантом в Скотланд-Ярде. В 1978 году доктор Берч погиб в автокатастрофе, оставив после себя большое количество заметок, имеющих отношение к криминальной психологии. Основная часть этих заметок хранится в архиве Скотланд-Ярда, но отдельные документы, незаконченные эссе и статьи Берча сохранились у профессора Джона Ганна (John Gunn), заведующего отделением судебной психиатрии Института Психиатрии при Лондонском Университете. Узнав о теме моего исследования, профессор Ганн любезно переслал мне документ, перевод которого я привожу ниже.
"В 1969 году, работая в Кардиффе (Южный Уэльс) в рамках объявленной Лондонским Университетом программы исследования биосоциальных факторов в детерминации преступного поведения, я по долгу службы имел дело с обитателями Леквита, района, славившегося своими притонами, разбойными нападениями, грабежами и жестокими драками. Каждый день мне приходилось беседовать с задержанными проститутками, наркоманами, бродягами и другими сомнительного вида типами. Не без гордости хочу заметить, что постепенно мне удалось завоевать доверие (насколько, конечно, здесь вообще уместно говорить о доверии) всей этой разношерстной публики, хотя по правде, это не было слишком сложно, поскольку обитатели доков Леквита не были избалованы нормальным человеческим общением. Мои психологические беседы выгодно отличались от полицейских допросов, и это сделало меня популярной личностью в барах Трессфорда и Макалена.
Нужно ли говорить, что уровень преступности в Леквите всегда был очень высок, и это неизменно вызывало раздражение городских властей, которым, впрочем, не оставалось ничего другого, как только смириться с этим неизбежным злом. И вот вдруг, начиная с января 1970 года, количество преступлений в Леквите резко снизилось. По данным с января по апрель преступлений здесь было совершено даже меньше, чем в благополучных районах города. Полицейские чиновники не преминули сразу же приписать все заслуги якобы "эффективной работе с населением, а также хорошо налаженной системе следственно-розыскных мероприятий", но я чувствовал, что за всем этим скрывается что-то еще. Как обычно, беседуя по утрам со своими пациентами, я все чаще наблюдал в их глазах какой-то бесконтрольный страх и странное ожидание. Они все как будто чего-то не договаривали. Что-то явно происходило в преступном мире Леквита.
Однажды один из моих собеседников, отвратительного вида старик, в котором полиция подозревала держателя опиумного притона, обмолвился мне, что скоро должно случиться что-то такое, после чего жизнь в Кардиффе станет совершенно невозможной. Я попытался было вытащить из него какие-то подробности, но рассудок у старика как будто внезапно помутился, он сполз со стула и стал биться головой об пол. Мне не оставалось ничего другого, как вызвать бригаду санитаров, которые отвезли несчастного в психиатрическую лечебницу. Этот случай еще больше разжег мое любопытство, и я на свой страх и риск решил предпринять самостоятельное расследование причин столь странного поведения обитателей Леквита.
Во время одной из таких вылазок я и познакомился с Джоном Райденом. Это случилось 15 апреля. Помню, как я зашел в бар «Единорог», что на Бессемер Роуд, чтобы передохнуть и выпить чашку чая. Мои мысли были заняты странными событиями последних недель. Я достал было свой блокнот, чтобы привести в порядок свои последние записи, как вдруг рядом со мной раздался чей-то громкий голос:
— А вы, между прочим, знаете, что старый Медоуз сегодня утром отрубил самому себе руку?
Я поднял голову и увидел перед собой маленького толстого человека, одетого в костюм из дорогого темно-синего сукна. В его речи чувствовался небольшой акцент, выдающий в нем уроженца Кентербери или Ипсуича. Он был совершенно ничем не примечателен, если бы не одна экзотическая деталь: на его левом плече совершенно невозмутимо сидел большой полосатый кот. Я хорошо знал всех обитателей Леквита, но этого человека видел впервые.
— Разрешите представиться. Меня зовут Джон Райден, — человечек слегка поклонился, церемонно прижав к груди правую руку. — А это Сигизмунд, — сказал он, слегка поведя головой в сторону сидящего на плече кота.
Незнакомец представил кота, как своего хорошего знакомого, и это обстоятельство меня рассмешило. Наверное это было заметно по моим глазам, потому что на лице Джона Райдена появилась очень симпатичная улыбка, сразу же вызвавшая мое расположение.
— Мы тут совсем недавно, — продолжал мой новый знакомый, несмотря на то, что я до сих пор не произнес ни одного слова. — но, как видите, уже довольно много знаю. Я, например, знаю, что вас зовут доктор Берч и что местные обитатели относятся к вам с искренним уважением. Вы не будете против, если я присяду за ваш столик? Мне хотелось бы с вами поговорить.
— Да, да, конечно, — я был действительно заинтригован, хотя не имел ни малейшего представления, о чем собственно мы можем говорить с этим человеком. Его манеры и внешний вид располагали, и не было ничего удивительного в том, что он знал мое имя, — оно было известно любому обитателю Леквита.
Джон Райден отодвинул стул и присел, держась очень прямо видимо для того, чтобы не побеспокоить сидящего на плече кота.
— Вы что-то сказали насчет старика Медоуза, — начал я.
— Да, доктор, но я думаю, будет уместно, если я прежде несколько подробнее расскажу о себе. Я ведь не местный и нахожусь здесь всего несколько дней.
— Буду вам признателен, — сказал я.
— Как я уже сказал, — начал незнакомец, — меня зовут Джон Райден. Я представляю здесь одну весьма солидную частную лондонскую компанию, которая по заказу различных государственных учреждений занимается исследованиями в области социологии преступности. Мы собираем и обрабатываем статистические данные, описывающие динамику преступности в различных районах Объединенного Королевства, и Кардифф занимает в нашем списке наиболее неблагоприятных с этой точки зрения городов отнюдь не последнее место. Вернее, занимал, потому что, как вы сами знаете, за последний месяц картина вдруг резко изменилась. Преступность в Кардиффе снизилась поразительнейшим образом. Она практически исчезла. Ни случаев воровства, ни разбойных нападений, ни драк, ни изнасилований, ни похищений, — ничего. Притоны, похоже, закрылись. Проститутки занялись кролиководством, а карманники — вязанием. Пьяных и то не встретишь. Полиции больше нечего здесь делать. Однако у нас есть все основания не доверять официальным заявлениям кардиффских властей. Поэтому я здесь. Мне поручили раскопать истинные причины столь разительного падения уровня преступности, и я очень надеюсь на вашу помощь.
