Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)
До лагеря оставалось не более мили, когда передний из преследователей это понял. Рыцарь поднял тяжелое, вовсе не предназначенное для метания копье и швырнул, метя в спину Эвинне. Но разделявшее их расстояние было слишком велико - и все же слишком мало, чтобы копье безобидно упало наземь. Глубоко, чуть ли не на пять пядей, оно вошло в конский круп. Жеребец отчаянно заржал, почти по-человечески закричал - и, тут же получив еще два копья, повалился наземь. Эвинна едва успела спрыгнуть, перекатилась, обнажив меч - и в то же время понимая, что все, отвоевалась. Одному пехотинцу, тем более женщине, не выстоять против нескольких рыцарей в полном вооружении. А их уже нагоняли, покончив с остальным посольством, другие воины. И стонала земля от тяжких ударов копыт. Выставив меч перед собой, Эвинна приготовилась к последему бою.
Чувствуя беззащитность жертвы, рыцари кружились вокруг нее, поигрывая копьями, но не спеша нанести смертельный удар. Эвинна поворачивалась то к одному, то к другому, хотя особого смысла уже не было. Будь рядом хоть кто-то, готовый прикрыть спину, может быть, тогда...
А потом земля дрогнула еще раз, хотя, казалось бы, куда уж больше. Эвинна ощутила нарастающий грозный гул, какой могли произвести только многие сотни конских копыт. К месту боя скакали новые рыцари - и, судя по изменившимся выражениям лиц загонщиков, на сей раз это были ее рыцари.
Воспользовавшись на миг образовавшимся в строю рыцарей разрывом, Эвинна выскользнула из кольца, успев ударить мечом в чью-то ногу и одновременно увернуться от прянувшего змеей копья. А потом рыцарям стало уж точно не до нее.
Эвинна уже не первый раз наблюдада атаку рыцарей - и всякий раз это впечатляло. Вот и теперь, когда длинные копья пронзали имперских вояк, выбрасывали из седел и раскалывали щиты, Эвинна боролась с искушением зажмуриться и ничего не видеть. Все-таки она досмотрела кровавый спектакль до конца, даже поучаствовала в нем, вскочив в седло и успев свалить предпоследнего рыцаря мечом. А из леса доносились крики, стоны и звон железа - подоспевшие пешие дозоры чистили лес от лучников. Не прошло и получаса, как на этом берегу не осталось ни одного нижнего сколенца.
Но Эвинна не обольщалась. То, что сделали имперские солдаты, свидетельствует об одном: Нижний Сколен (Эвинна теперь не могла называть его Империей) окончательно лег под алков.
Забрызганный чужой кровью, но счастливый и довольный собой, к Эвинне подъехал Арднар ван Хостен.
- Донна Эвинна, какие будут приказания?
- Поднимаем всех рыцарей. Выступаем.
- Куда?
- Естественно, на Старый Энгольд. Судя по всему, Император находится в плену у предателей. Долг каждого верного подданного - освободить владыку. Вперед!
...Похоже, вояки прогнившей Империи не отдавали себе отчет в том, что делали. На их месте сам Телгран предпочел бы сбежать куда-нибудь в Эллиль, а лучше в Хэйгар: после предательского убийства посланцев их ждала только месть. Наверное, полагались на священный статус Империи - но, если вспомнить, нечестивый Арангур тоже был Императором, и это не помешало святому Эгинару выступить против него. Прочь сомнения. На троне Харванидов нечего делать жалкому ублюдку, пусть сто раз Харваниду.
И снова звенели мечи, а вояки Телграна атаковали укрепленный в приграничном городке Нимасе пост со всех сторон. Ров, вал, частокол - после Макебальской мясорубки ничего серьезного, при таком перевесе в силах ничего не значила стойкость защитников. И правда, дрались они горячо - но бестолково, не умея ни нормально отстреливаться, ни отходить, держа строй. Не смогли сжечь и огромный армейский склад, созданный еще в эпоху Северных походов, так что войску Эвинны достались разобранные метательные машины и почти тысяча только зажигательных снарядов.
Переночевав в Нимасе, войско Эвинны двинулось дальше. Она не переставала удивляться, почему воины так легко решились на войну с Империей - и уж тем более отчего в городах и селах, занятых ее войском, сразу же находидлись желающие идти на столицу. Конечно, то были почти сплошь простолюдины, но их было немало, они с лихвой перекрывали потери от немногочисленных боев. Поскольку добровольцев хватило на новый полк, Эвинна полагала, что теперь у нее под рукой около двенадцати тысяч. С имперских времен никто и слыхом не слыхивал о таком войске.
Последнюю мысль она, оказывается, произнесла вслух.
- А что вы думали, Эвинна-каттхая? - вздохнул ехавший рядом командир нижнесколенского полка, обнищавший рыцарь Арибл. После Кровавых Топей он бежал из Верхнего Сколена, с тех пор неприкаянно скитался. - Императоры, хоть они и Харваниды, перестали беречь Империю, как им заповедали Боги. Они признали отделение мятежной провинции, хотя в законах ясно сказано, что завоеванное Империей не может быть от нее отделено. Они заигрывали с Амори, делая вид, что он им ровня. А когда началась война, Кард вообще принял сторону Амори. Говорят, - боязливо оглянувшись, произнес рыцарь. - Говорят, он вообще хочет отречься от императорского титула, став таким же, как Амори, королем. Это было бы оскорблением каждого подданного Империи, разрушением всего, что создали Харваниды. А вы, хоть и не являетесь Харванидой, следуете долгу имперской подданной. Считаю, Император должен признать вас императрицей, а Верхний Сколен своим владением. А Алкскую землю обратно подчинить Империи. Будет только справедливо, если ваш сын станет Харванидом.
Эвинна вздохнула. Она испытала огромное облегчение, когда поняла: Император выбрал войну. Думала, не придется идти под венец с человеком, которого не ненавидела даже - презирала с прошлого посещения столицы. Значит, они будут с Моррестом, в радости или горе, в жизни или смерти - уже неважно.
И оказывается, что об этом задумывалась не она одна. Ей сдавались крепости, открывались ворота городов, а из деревень рекой текли припасы. Но в ответ она должна была скрепить две части Сколена, как цементом - браком с Императором. Для которого оный брак - поражение и непредставимое унижение. Мужчины-Харваниды никогда не женились по принуждению. Они предоставляли эту участь своим женам. И жен принуждали, еще как принуждали - ведь став, скажем, свекром Харванида, тем паче Императора, получаешь толику власти над огромной страной. Огромной даже теперь.
Так, громя одних и принимая в войско других, и катились верхние сколенцы вдоль великой Эмбры на юг. Странная война, больше похожая на увеселительную прогулку, длилась уже четыре дня. К полудню пятого впереди показались стены Старого Энгольда, вознесенные в блеклое небо городскими холмами.
