Макс Мах - Карл Ругер. Боец
Скрипнула дверь, и в арсенальные покои, стены которых от каменного пола до высокого деревянного потолка были увешаны доспехами и оружием, вошла Дебора. Свет из-за спины Карла падал на нее, облекая в подобие сияния, – или это сама Дебора источала свет, способный поспорить с солнечным? Карл смотрел на нее не в силах отвести взгляда. Она была прекрасна сейчас. Возможно, такой царственно красивой Деборы Карл не видел никогда прежде. В ее широко раскрытых глазах еще жила тень бури, пережитой ею накануне, но одновременно в этих серых бездонных омутах ощущались сила и решительность – непременные спутники тех, кто занимает трон по высшему праву, а не благодаря причудливой игре случая. Сейчас перед Карлом предстала истинная принцесса из дома Вольхов, достойная править и повелевать. Однако губы Деборы, одетой в простое ночное платье, таили в себе рождающуюся прямо на его глазах улыбку. И это сочетание – сочетание несочетаемого, любви и силы, суровой властности и счастья – было настолько потрясающим, что Карл понял: что бы ни случилось затем и как бы ни легли в будущем тайные тропы Судьбы, он никогда уже не забудет того, что даровали ему теперь увидеть светлые боги Высокого Неба. И именно такой, властной и прекрасной, исполненной света и излучающей свет, напишет он Дебору тогда, когда наконец сможет остаться один на один с холстом и красками.
– Доброе утро, княгиня, – поклонился Карл, стараясь быть предельно серьезным. – Надеюсь, вы вполне отдохнули, ведь нас ожидает длинный день.
– Скажи, Карл, – Дебора внимательно следила за его глазами, – ты действительно относишься ко мне так, как мне показалось?
– Ты хочешь спросить, люблю ли я тебя? – вопросом на вопрос ответил он. – Да, Дебора, я тебя люблю. И ведь вам, ваше светлое высочество, вероятно, понадобится кто-то, на чью руку вы сможете опереться.
– Я должна рассматривать ваши слова, герцог, как формальное предложение руки и сердца? – Голос ее был холоден и прозрачен, как горный хрусталь, но одновременно, как солнце в хрустале, жила в нем еще не родившаяся счастливая улыбка.
– Если вы готовы их принять, сударыня. Только называйте меня пока графом. Пожалуйста.
– Хорошо, граф, – кивнула она, и ослепительная улыбка вспыхнула на ее прекрасных губах. – Хорошо, я принимаю вашу руку и ваше сердце тоже. Ведь должно же быть у меня хотя бы одно. Мое-то давно уже принадлежит вам…
2Лошади бежали плавной рысцой, готовые, однако, в любой момент сорваться в галоп. Эти славные животные чувствовали, что всадники торопятся. И это было правдой, Карл тоже ощущал нервное напряжение, охватившее его спутников, но сам он никуда не спешил. Чувство времени и расстояния никогда его не подводило, не должно было обмануть и теперь. Он знал: если не случится ничего непредвиденного, они прибудут на место вовремя. И значит, не стоило разрушать спешкой гармонии великолепного летнего дня, плавного бега лошадей и дивных пейзажей, неторопливо сменявших друг друга по обеим сторонам дороги. Выехав около часа назад из «закатных» ворот Флоры, к полудню они непременно должны были добраться до Чистого Места – опушки на краю Священной рощи, где Карлу предстояло окончательно стать герцогом Герром.
Подумав о предстоящем возложении регалий, Карл посмотрел на Дебору, скакавшую рядом с ним на серой в яблоках кобыле-трехлетке, и, словно почувствовав его взгляд, женщина, до тех пор смотревшая прямо перед собой, обернула к нему свое прекрасное лицо. Сейчас голову Деборы туго обтягивал платок из белоснежного, шитого серебром шелка и украшала изящная шляпа с широкими загнутыми полями. Встречный ветер, напоенный ароматами цветущих садов, играл цветными лентами, повязанными вокруг узкой высокой тульи, и как будто случайно выбившимся из-под платка длинным русым локоном.
Взгляд ее дивных глаз встретился с его взглядом, и Карл понял, что прошедший день неожиданным образом не только вернул ему душевное равновесие, но и показал, насколько же он был неспокоен в последнее время. Конечно, вопросы, тревожившие его, не растаяли, как дым, и таинственные, но грозные враги не превратились в тени. Однако теперь Карл ощущал, что все в нем и вокруг него встало наконец на свои места. Порядок был восстановлен, и жизнь вновь обрела не то чтобы утраченный, но ставший вдруг каким-то размытым, невнятным смысл. Закончился еще один урок, преподанный ему Хозяйкой-Судьбой. И оказалось, что Карл способен и на сильные чувства – о чем он почти успел забыть, – и на душевный покой. Оказывается, он мог, как и другие люди, испытывать и волнение, и гнев, и любовь. И дело не в том, что Карл никогда их не испытывал прежде. Испытывал, конечно. Однако, по-видимому, пришло время ему об этом напомнить. Вот Хозяйка и напомнила.
О чем ты думаешь? Карл любовался глазами Деборы, тонул в них и не желал спасения.
О разном, рассеянно отвечали ее глаза.
Ее настроение вновь изменилось, но глаза оставались спокойными. То, о чем сейчас думала Дебора, не тревожило ее души, хотя и не приносило радости.
Нам предстоит долгий день, мягко напомнил Карл.
Я знаю. Улыбка тронула ее полные губы. Но каждый день должен, в свой черед, сменяться ночью.
Ты сказала, почти серьезно кивнул Карл и снова посмотрел на дорогу, которая, перевалив через невысокий холм, начинала сейчас плавно спускаться в долину Суллы. Отсюда уже были хорошо видны Священная роща, изящный изгиб русла реки и берега, украшенные изумрудной зеленью высоких трав и бело-розовой пеной цветущих вишен и груш. Солнце играло бликами на медленной речной воде, и Карл, восхищенный открывшимся видом, мысленно начал подбирать краски, которые могли бы передать на холсте сияние солнечного света, растворенного в текучей зелени воды.
Краплак? – подумал он отстранение. Нет, пожалуй. Вероятно, здесь вообще не следует прибегать к красным краскам…
3Дорога сделала еще один поворот, огибая по плавной дуге Священную рощу, и Карл придержал своего коня. Настало время разделиться.
– До встречи! – улыбнулся Карл.
– Прощайте, граф Ругер, – холодно ответила Дебора, глядя на него через плечо. Улыбка снова коснулась ее глаз, но только их. Гаросская лада «держала лицо» именно так, как того требовали традиция и высокое вежество. Здесь, на повороте дороги, им предстояло расстаться «навсегда», потому что через несколько минут Карл должен был «умереть» в теле графа Ругера, чтобы затем «родиться» вновь, но уже герцогом Герром.
Дебора отвернулась и, сопровождаемая капитаном Марком и двумя телохранителями, продолжила свой путь туда, где она встретит уже нового, «незнакомого» ей Карла – великого боярина принципата Флоры. А Карл помедлил мгновение, провожая ее взглядом, любуясь тем, как легко и непринужденно сидит в женском седле горделивая наездница, облаченная в пышное небесно-голубое с синим и лазоревым платье, и увидел еще одну Дебору, образ которой давно уже формировался в его душе, но обрел завершенность только теперь. Эта Дебора наверняка предпочла бы мужское – скорее всего, убрское – седло и без стеснения надела бы мужские штаны, которые намного удобнее платья в долгом походе и в бою: Карл улыбнулся возникшему перед его внутренним взором фантастическому видению вооруженной и облаченной не в шелка, а в кожу и сталь, всадницы и, заботливо спрятав «рисунок» в самой сокровенной глубине памяти, медленно съехал с дороги и направил своего высокого каурого жеребца прямо через луг, к опушке рощи, где среди деревьев белел полотняными стенами разбитый загодя маленький шатер.
