Александр Мазин - Спящий дракон
Не он один освободился. Три кугурра, три громадные, свирепые, быстрые, как пожар, кошки тоже освободились.
Огромная, шире лица Нила, красная лапа с растопыренными острыми когтями смяла переднюю стенку колесницы сирхара. Вторая лапа поймала извивающегося мага, сбросила вниз, как куклу, и над телом мага заплясал живой костер. В минуту Ди Гон был разорван на куски и проглочен огромными зверьми. Ничего не осталось – несколько капель крови на ноздреватых камнях, и все. Даже одежда его, даже украшения, даже всесжигающий Хлыст исчезли в желудках истомившихся хищников. А наверху, по запруженной урнгурцами площади, двигался к воротам, щетинясь копьями, рыжий клин, острием которого были пятеро всадников на низкорослых урнгурских пардах.
А из горла Храма уже бежали охваченные паникой жрецы. И впереди их – облаченный в королевские одежды гигант. Он увидел всадников и рванулся к ним, расшвыривая встречных: пард – это свобода! Нил рвался к пардам, всадники – к Нилу. Но между ними была толпа людей, уже начинающая понимать, что происходит нечто ужасное. И тут Нил увидел, что один из всадников, машущий руками над головой,– Санти.
Воины Гнона рвались к Нилу, Нил прокладывал дорогу в толпе, как гребец – в штормовом море. Ужасные крики в подземелье превратились в один несмолкающий вопль, жрецы, топча друг друга, рвались наружу. Ноги их сшибали шлемы Священных Стражей, деревянные башмаки крушили хрупкие от времени черепа. Кто будет смотреть под ноги, когда за спиной – три взбесившихся демона-кугурра?
Над Королевской площадью все еще кружил бронзовый дракон.
Нил наконец соединился с воинским отрядом. По слову Санти один из командиров уступил ему своего парда. И свой меч. Не прекословя, даже улыбаясь: еще бы – Хаор!
Толпа на площади в конце концов поняла, что происходит внизу: трудно не узнать рев кугурра! Поняла и отхлынула от Храма, из которого все еще изливался желто-коричневый поток вопящих жрецов. Толпа подалась назад, но ее дальняя от Храма часть осталась неподвижной: там, наоборот, хотели быть поближе к центру событий, чтобы узнать, что происходит. К воплям жрецов прибавились крики задавленных. Встревоженная Королева пыталась что-то сделать, но ее, стоявшую на балконе Дворца, мало кто слышал.
Последняя кучка жрецов выбежала наружу. А вслед за ними – три взбешенных зверя. Опрокидывая ударами лап, хватая зубами и подбрасывая вверх вопящих людей, гигантские хищники вырвались на свободу.
При виде плотно сбившейся толпы кугурры на мгновение остановились, а потом бросились вперед, прямо в гущу урнгурцев.
Несколько Женщин селений попытались направить против зверей телохранителей, но тех было слишком мало. Им едва удавалось уберечь своих повелительниц от напора толпы. При виде хищников, которые, вдобавок к обычному страху, вызывали ужас мистический (звери сирхара!), урнгурцы потеряли свое врожденное почтение к противоположному полу.
Кугурры, чья шерсть слиплась от человеческой крови, терзали оказавшихся с самого края толпы. И люди почти не сопротивлялись. Даже те, у кого было с собой оружие. А потом один из кугурров взметнулся над головами людей и упал сверху прямо на толпу, рядом с Женщиной одного из селений, соседних с Гноном.
Из-за тесноты ее телохранители не могли даже вынуть мечи из ножен. Зверь плясал на человеческих головах, и кровавые ошметки летели из-под его лап.
– Стреляйте же! – закричал Санти.
И воины Гнона, которые благодаря организованности сохраняли относительную свободу, вскинули арбалеты. Десятки стрел взвились в воздух. Многие попали в людей, но большая часть поразила цель. Кугурр стал похож на подушечку для иголок. Как ни живучи эти огромные кошки, но не бессмертны. Истекая кровью, кугурр в агонии замолотил лапами, а потом растянулся на головах урнгурцев. Впрочем, среди тех, на ком покоилось огромное тело, живых почти не было. Хотя и мертвые не падали – напор толпы поддерживал их.
Один хищник был мертв, но два других чудовища продолжали убивать. И здесь ни Нил, ни солдаты Гнона не могли ничего предпринять: между ними и убийцами было почти пятьдесят локтей орущей, плотно спрессованной толпы.
Великан повернул голову к двум командирам, сидевшим в седлах позади него:
– Ну-ка, парни, нажмите на меня!
Нил говорил на урнгриа, и все же Санти первым догадался, чего он хочет. И заставил своего парда навалиться грудью на круп животного Нила. Другой всадник тотчас последовал примеру юноши, а двое других надавили на пардов Санти и урнгурца. Теперь и солдаты поняли идею, нажали – и храпящий пард Нила раздвинул грудью толпу, как нос корабля раздвигает воду.
Три минуты спустя отряд «прорезал» толпу, и пард Нила вылетел из гущи людей на открытое пространство, как камень из пращи.
За ним вырвались солдаты, и сразу же ближайший из кугурров повалился наземь, пронзенный тучей стрел.
– Мой! Мой! Не стрелять! – закричал Нил, гоня парда к последнему оставшемуся в живых кугурру.
Нилу уже приходилось охотиться на кугурра, но он забыл, что под ним – необученный пард.
При виде своего дальнего родственника пард зарычал и попятился назад. Кугурр отреагировал мгновенно. Красное тело взметнулось вверх и обрушилось на парда сверху. Нил вылетел из седла (к счастью, он не пристегнул пояса), а две огромные кошки сцепились, ревя и кромсая друг друга клыками и когтями. Исход этой борьбы был предрешен: пард с распоротым брюхом и прокушенным горлом остался лежать на камнях, а красный зверь, облизнув окровавленную пасть длинным языком, уставился неподвижными глазами на сбившуюся толпу. Люди боялись пошевельнуться, чтобы не привлечь его внимания именно к себе.
Из горла Нила вырвался рев: он в точности имитировал рычание парда. Кугурр уставился на него, а Нил зарычал еще громче, поднимая меч.
Зверь прыгнул без всякой подготовки. Только что он стоял неподвижно и сверлил Нила желтыми бешеными глазами – и вот он уже в воздухе. Но реакция Нила была не хуже. Человек и громадная кошка завертелись живым смерчем. Меч Нила сверкал, клыки кугурра лязгали громче, чем ударяющиеся щиты. Огромная лапа сбила золотой шлем с головы великана. Клочья королевской мантии кружились в воздухе. На выкрашенной в красное шерсти кровь была незаметна. Тем более что кровь кугурра того же цвета, что и человечья. Сверкала золотая кольчуга, плясал красный огонь, рычание зверя смешивалось с боевым кличем Северного Хольда.
А потом вдруг оказалось, что кугурр лежит бездыханный, а Нил вытирает клинок о его густую шерсть.
Ликующий крик вырвался из тысяч глоток. Нила подхватили на руки и понесли. Королева, улыбаясь, подняла руки в приветствии. Да, Ди Гон успел ей сообщить, что Нил – никакой не Хаор, а всего лишь слабенький маг, которого он, сирхар, лишил силы. А он оказался не таким уж слабым. Надо думать, сирхара Ди Гона уже нет в живых. И этот самозванец защитил ее мужчин, а Ди Гон их только убивал. Разумеется, численность мужчин надо сокращать, но Ди Гон делал это уж слишком усердно. Зачем убивать без нужды? Маг был хорош во время Божественного Слияния, но только во время него.
