Майя Малиновская - Прыжок барса
- Что ценнее любви? - вдруг спросила жрица.
- Любовь цены не имеет, а без нее ничто не имеет ценности, - ответил он.
И жрица вдруг рассмеялась.
- Ты сумасшедший, иноземец.
Он тоже улыбнулся.
- Я не сумасшедший. Я запутался.
- Так что для тебя любовь? - спросила она. - Без нее твоя жизнь теряет смысл?
- Это правда.
- Ты веришь своей женщине?
- Да.
- Она любит тебя так же сильно, как ты любишь ее?
Он замер, вдохнул аромат благовоний.
- Я не знаю.
Он действительно не знал. Несколько недель в Вене были ярким красивым пятном на темном фоне последнего времени. Лучшее, что он помнил о ней, о них. Они снова оказались порознь, это его терзало. Ему не мешали ни война, ни плен, ни обиды. Возникли иные незримые препятствия его жажде проявлять любовь к ней, видеть ее. Он желал тесной связи, подтверждений ее любви, того что хочет обычный человек. В итоге, она заявила, что он таковым не является. Он хотел забыть, что Эл может обладать силой, мощь которой он не знает, ему страшно заглядывать за эту грань их отношений. Он просто желал, чтобы Эл вернулась к нему снова, прежней.
Жрица протянула руку, в ней была статуэтка. Это была маленькая фигурка, которая держала в руках чашу.
- Она похожа на нее? - спросила жрица.
Воображение тут же подсказало ему старую картинку из воспоминаний: Алмейр и храмовая статуя с лицом Эл. Образ у фигурки был такой схематичный, что домыслить можно было что угодно.
Жрица взяла его руку и вложила в нее фигурку.
- Смотри на нее, - прошептала она. - Они похожи?
- Очень.
- Что для нее важнее: любовь или жизнь?
- Она их не разделяет.
- Что для нее важнее: справедливость или любовь?
- Справедливость.
- Что для нее ценнее любви?
- Ее мир.
- Она любит тебя так же сильно, как ты любишь ее?
- Нет.
- Для тебя сама жизнь и твоя любовь сосредоточена в одной женщине. - Жрица сжала его кисть с фигуркой. - А она, кроме тебя способна любить еще что-то. Ее любовь сильнее твоей.
Ее шепот унес его сознание куда-то в неизвестность. Алику показалось, что он где-то в мирах, в храме Алмейра. Он часто вспоминал этот город последнее время, начал вспоминать еще до того, как Эл объявила о намерении вернуться. Ему почудилось, будто он проскользнул в двери без нее и остался один. Один в мирах. В храме Алмейра. Но вместо колонны в центре, вместо статуи, он увидел владыку. Ему казалось, что уже не вспомнит этот облик. Он не мог так хорошо помнить его, картины Нали Бхудт предавали только общее сходство, это образ показался детальным, реальным, словно впечатался в сознание. Память унесла его в те времена, когда он яростно желал увести Эл с собой, прочь из миров, чувство вины толкануло его на безумный поступок, с какой стороны не осмотри. Он принял коварное и довольно бесчестное предложение Кикхи - тайно заменить его на состязаниях. В итоге он совсем ненадолго встал лицом к лицу с фигурой владыки за минуту до приговора. Почему же он так хорошо его запомнил?
В мирах он впервые согласился с тем, что он и Эл обладают общими аномалиями, но она воспользовалась преимуществами своей природы, а он их спрятал, утаил и не стал афишировать.
Он хотел попробовать сделать то, что сделала она, особенно после Хеума, когда точно понимал, что его сила - это не проклятье, это возможность. Искать пропавшую Эл было единственным намерением. Когда раздоры вызванные войной остались позади, он ощутил невыносимую тоску по ней.
В тот день, когда она ушла за Лороланом, принес ему облегчение, но это был единственный день, который он провел с легким и пустым сердцем. Наблюдая отчаяние друзей, он ощущал себя очерствевшим. Их терзало горе от очередной утраты, а он понял, что так устал страдать, что не желает больше этой боли и бессилия. Ему был нужен покой, он хотел оставить Эл в прошлом.
Они еще какое-то время занимались бывшими пленными. Обучив несколько экипажей один за другим его друзья ринулись прочь от войны. Какое-то время он работал без них.
Потом опять появился Дмитрий, он сказал, что намерен ее найти, за время короткой беседы имени Эл не называл. Он просто ставил Алика в известность и просил не искать его, если Алик собирается когда-нибудь вернуться в двадцатый век. Дмитрий без Эл не собирался туда возвращаться. Алик понял в те минуты ясно и отчетливо, что со своим упрямством и темпераментом Дмитрий точно погибнет. Вспомнил Алик и Амадея, который ценил Дмитрия, доверял ему больше чем кому-то из них. Им он доверил работу, а Дмитрию - свою жизнь и свою смерть. В который раз он задумался, в каких жутких событиях они участвовали. Он осторожно намекнул другу, что мог бы помочь. Намеков не требовалось, он тут же догадался, что у Дмитрия было именно это намерение.
Искать человека в космосе сложнее, чем иголку в стоге сена. Имея опыт в поисках, он сообразил, что невидимая сила наводит их на нужный след. Что это было? Известное везение, чутье Дмитрия или некто, о существовании которого они не подозревали? Кстати возник капитан, заменивший Торна, и тут же нашлась запись, где Эл просили уйти на сторону пиратов. Клубок размотался быстрее, чем они ожидали.
Кикха возник именно в тот момент, когда они стали всерьез подозревать, что Эл ушла не с помощью переброски, в ее исчезновении было что-то мистическое. Дмитрий нарек неожиданного виновника исчезновения Эл ангелом смерти. Их настроения были тогда очень мрачными.
Затея Кикхи была единственным шансом снова увидеть ее. Дмитрий заупрямился, собираясь торговаться с неожиданным союзником, Алик был сговорчивее. Дмитрию было достаточно знания того, что она жива и небольшого подтверждения. Алик при возможности увидеть ее снова потерял голову, или способность мыслить здраво, как сказал бы Рассел Курк.
Он оказался с ней рядом и мог тайком наблюдать ее в новом качестве. И опять чувства вспыхнули остро и болезненно. Через какое-то время он убедился, что с таким подходом и образом мыслей новая Эл победит в состязаниях. Кикха подогрел его азарт замечанием, что Лоролан сделает ее своей. Алик не мог предполагать, что владыка знает о подмене и финал истории окажется неожиданным. Он не ожидал, что Эл повернет назад, а его совсем немного отделяет от плахи.
Когда Тиамит увел его из миров, Алик стал понимать, что они с Кикхой натворили.
Когда они снова встретились с Дмитрием, его друг не стал по обыкновению орать на него.
Дмитрий сказал то, что вытащило Алика с грани отчаяния:
- Мы знаем теперь, что она жива. Мы знаем, где она. Это то, с чем мы еще не сталкивались. Надо пересидеть и подумать. А дальше: или мы ее добудем, или она сама выберется. И сердце мне подсказывает, что это будет второе. Нейбо ее не сожрал, и этот подавится. Надо выждать.
