Ирина Анненкова - Мой личный чародей
— Вот даже и не мечтай, — не поворачивая головы, насмешливо бросил мне Гордята.
И точно: обняв сыновей, князь Велимир тут же выудил меня из-за спины мужа и притянул к себе, заставив зарыться лицом в плотный белый шелк его корзна.
— Ну, что, нашлась наконец-то наша пропажа! — с удовольствием произнес он, стискивая меня сильными руками. — Уж больше-то мы тебя не упустим!
Вопреки моим опасениям отец Дара совсем не рассердился на то, что оба наших венчания состоялись Боги знает где.
— И правильно, — согласно кивнул он, выслушав старшего сына. — И молодцы. Этой неуловимой пташке надо было сразу колечки на лапки надевать!
Я и не подумала обижаться — так была рада, что всё самое плохое осталось позади. Мне даже не захотелось ворчать, когда великий князь закатил в честь нашего возвращения и свадьбы такой пир, какого не помнил даже бывалый придворный люд. Отсидела, как паинька, с самого начала и до конца, по уши закутанная в подвенечное платье, сшитое ещё минувшим летом дворцовыми портнихами. Дивилась на сахарные замки, слушала песельников, смеялась над ужимками скоморохов. Скромно опускала ресницы, под крики "Горько!" послушно подставляла губы для поцелуев. Словом, делала всё то, при одной мысли о чем у меня прежде начинало ломить от раздражения зубы. А нынче — пожалуйста. Добровольно и с радостью.
Хорошо, когда есть, с чем сравнить.
На этот раз великокняжеский терем уже не казался мне постылой темницей — конечно, прежде всего, потому, что теперь я не томилась здесь в одиночестве, а рядом со мною неотлучно находился мой любимый чародей. Кроме того, больше мне не приходилось по нескольку раз в день встречаться с двумя ходячими проклятиями моей прежней дворцовой жизни: узнав от Радоша о преступном участии своих старших жен в похищении невесты сына, великий князь Велимир здорово осерчал и повелел держать обеих интриганок в их покоях под замком. На мой "добрый" взгляд, злобным бабам было бы самое место в какой-нибудь отдаленной крепости под строгой охраной, однако не стоило ждать от князя настолько решительных действий по отношению к матери наследника престола. Да и князь Гордята, хоть и не особенно ладил с мамашей, мог бы обидеться.
Как я и предсказывала, появление красавца-эльфа в великокняжеских палатах повергло женскую половину его обитателей и гостей в полный шок. По возвращении в Преславицу мы перестали скрывать тот факт, что вместе с нами приехали представители старших народов (только Радош наотрез отказался раскрывать тайну своей сущности). Вопреки моим опасениям, никто даже и не подумал разбегаться с криками "Спасите, кровожадные гномы!" или "Хлопцы, ратуйте, эльфы наступают!" Засада подстерегала нас совсем с другой стороны.
Конечно, Унгор тоже не был обойден вниманием, но до Аллардиэля ему было далеко. Не прошло и трех дней, как ушлые мамаши предусмотрительно и дальновидно распихали своих дочек по светелкам, а сами вовсю принялись обхаживать нашего ушастого друга — к его великому неудовольствию (нет, ну в самом-то деле, додумались: пригожих девок попрятали, а теток подсунули! они б ещё за бабками сбегали!) И куда только подевалась их привычная сдержанность? Типа "глазки в пол, сидим по углам, вышиваем крестиком, говорим тихо и по делу"? Ага, прям щас! Все просто как с цепи сорвались! А уж что выделывали две мающиеся от безделья немолодые вдовушки из бывшей свиты княгини Валины! Эта парочка перезрелых прелестниц расставляла силки на приглянувшуюся им дичь по всем правилам охотничьего искусства. Ошалевший от такого напора ушастик не нашел ничего лучше, как спрятаться от теток в моей собственной опочивальне.
Вскоре дошло до того, что загнанный эльф почти перестал вылезать из наших с Даром покоев. Раздраженно щурясь, он без устали жаловался на "глупых похотливых человеческих самок" (вот ведь расист какой!), из-за которых ему, Перворожденному, приходится отсиживаться вот практически под лавкой! Кстати, прятался Ал не только от гоняющихся за ним женщин, но и от их мужей — бедняги просто покой потеряли от свалившейся на их головы длинноухой напасти. Довольно быстро созрел целый заговор с целью хорошенько попортить красавчику прическу. Несмотря на строгий приказ великого князя (эльфа с гномом не обижать, вести себя с ними со всей учтивостью и усердно налаживать добрые отношения), от неминуемой расправы моего друга спасала исключительно его неуловимость — не пойдешь ведь бить нелюдя в личные покои княжеского сына-чародея.
Словом, очень скоро я заподозрила, что вот она, настоящая причина войны людей и эльфов. Недаром, ох, недаром двести лет назад люди так решительно взялись за длинноухих! Ну, а остальные старшие народы просто под руку подвернулись…
Да я Ала уже и сама порой была готова убить, особенно, когда эта жертва собственной нездоровой притягательности (кстати, а может, это такая разновидность природной эльфийской магии?! медаль мне на грудь за открытие!) начинала отказываться покидать наши личные покои даже на ночь! (Ничего себе заявочки, да?) Дескать, не успеет он и шагу ступить за порог, как тут же на него, красивого, все скопом набросятся и обесчестят.
— Топай, топай, интриган ушастый, не больно ты там кому-то нужен! — шипела я, выпихивая цепляющегося за дверной косяк нелюдя.
— Злая ты, — совершенно как Степка наловчился закатывать глаза эльф. — Не бережешь друга!
— А я тебе говорила: нечего было за нами увязываться! Сидел бы дома!
— Ты несознательная, — находчиво упрекал меня Ал. — А как же налаживать дружеские связи между нашими народами?!
— Гляжу, ты уже много наналаживал! Сидя у меня на лавке-то!
— А тебе что, лавки жалко?! Жадина.
— Жалко, конечно. Вон уже какую дыру своей задницей протер! А, между прочим, мог бы делом заняться! Связался бы уже наконец-то с кем-нибудь.
— Чур меня, чур! — картинно отшатывался эльф. Вдовушек, поди, вспомнил.
— Иди отсюда, лицемер. Там ваши с Унгором покои четыре ратника охраняют. Вместе вы от любых поползновений отобьетесь. Ну, или к чьей-то радости не отобьетесь…
— Славка!!!!!! Как тебе не стыдно??
В свободное от нытья и кривляния время Аллардиэль повадился томно вздыхать, бросать на меня проникновенные взгляды и совершенно неостроумно ругать женскую жестокость. Бессовестный врун.
Мой же муж, убедившись, что его собственную жену хваленая эльфячья красота оставляет равнодушной, совершенно успокоился, перестал обращать на Ала внимание, засел в своем кабинете и с головой зарылся в какие-то жутко волшебные книги, в которых я не могла разобрать ни страницы.
— Да-а-р, ну сделай что-нибудь! — периодически принималась канючить я. — Он целыми днями сидит и на меня пялится! Шел бы он лучше… во двор!
