Юрий Никитин - Уши в трубочку
Я назвал последнюю цифру, умолк. В зловещей тишине раздался жуткий скрип. В стене появилась щель, могучий голос произнес:
– Код доступа… принят.
В той же мертвой тишине я улыбнулся и вскинул руки перед невидимыми зрителями. В открывшемся проходе вспыхнул свет. С холодком во всем теле я ощутил, что этот свет зажегся впервые после перерыва в десять миллионов лет.
Когда я переступил порог, за моей спиной тут же скрипнуло, тяжелые бронированные плиты сомкнулись, отрезая все пути назад. Небольшой коридор привел в небольшую комнату. На столе обычный пистолет, я сразу ощутил разочарование.
– Это… оно?
– Да, – ответил голос. – В этом оружии – масса трех галактик. Стреляет миниатюрными черными дырами. Настраивается голосом, можно – мыслью. Диапазон широк: может отстрелить хоть коготок на лапе бегущей сороконожки, не задев остальные, хоть разнести Галактику. Если кто-то попытается у вас его отнять, он защитит вас силовым полем, которое невозможно ничем пробить. Абсолютно невозможно!.. Подзаряжается автоматически.
Я осторожно взял пистолет. Гладкая поверхность приятно холодит кожу, взвесил на ладони. Для массы трех галактик совсем ничего, не тяжелее обычного патрончика флэш-памяти, что у меня в нагрудном кармане.
Голос сказал невозмутимо, мне послышалась легкая насмешка:
– Я убираю, с вашего разрешения, прежний номер… Вряд ли вы его запомнили, заменю настройками на вас лично.
Я насторожился:
– Хочешь сказать, я где-то сбился в какой-то цифре?
Голос сказал с машинным чувством юмора:
– Это невероятно, это просто удивительно, но из всех ста двадцати восьми цифр ни одна не совпала! Это само по себе редчайшее достижение.
– Так чего же, – спросил я с подозрением, – ты ломал комедию?
– А что оставалось? – ответил голос хладнокровно. – Ждать еще десять миллионов лет?.. Думаю, все коды давно потеряны. Наконец-то появился человек, у которого хватило отваги… Так что же, буду мешать? Как бы не так! Вселенная покоряется дерзким. Ваше Величество, я приношу присягу верности за освобождение из этого десятимиллионолетнего плена!
– А-а-а, – сказал я, – принимаю, принимаю… Жалую тебя в рыцарство третьей гильдии.
– Рад стараться, – грянул могучий голос. – Какие-нибудь указания, Ваше Императорское Величество?
– Потом, – сказал я, – все потом. Сперва надо осмотреться в этом курятнике. Хотя…
Я задумался на миг, он спросил с надеждой:
– Что? Что, Ваше Величество? Дайте хоть какую-то работу, я так истосковался по действиям!
– Вот что, – сказал я. – Можешь сделать что-то с роботами, что разговаривают, как базарные бабы? Если могут переговариваться радиоволнами, почему болтают в диапазоне, чтобы все слышали?.. Переделать! И еще…
– Да, Ваше Величество, – откликнулся он немедленно, мне почудилось, что он согнулся в позе стенографиста. – С роботами разберусь немедленно. Что еще?
– Можешь что-то сделать с этими взрывами в космосе?.. Когда облако пламени на черном фоне, красные лазерные лучи, пронизывающие пространство, гулкий грохот… Ну что за детство, я прям бешусь!
– Будет сделано, Ваше Величество, – воскликнул он обрадовано. – Да и вообще, как вы понимаете, передвижение в космосе на космических кораблях – дурь несусветная, но вы же понимаете, зачем это…
– Понимаю, – ответил я раздраженно. – Но я освобожу вас от этой дури, я ж Освободитель, мать вашу!
Они все держатся тесной группой у входа, никто не присел, не смотрит в сторону, у всех на лицах… да, стоило увидеть их лица, когда я вышел! Императрица бросилась навстречу, обняла за шею, прижалась всем телом. Ее трясло, она всхлипывала, я отстранил ее слегка, хотя руки мои помимо воли старались, напротив, прижать, не отпустить.
– Э-э… – сказал я, – Ваше свергнутое Величество… а может, еще не свергнутое… Нет, точно свергнутое, ведь теперь я отныне и навеки Император Вселенной! Позвольте мне объяснить соратникам диспозицию и фортификацию.
Урган и оба десантника смотрели с отчаянной надеждой. Моя рука хлопнула по кобуре.
– Вот это, – сказал я небрежно, хотя, если честно, меня раздувало от гордости, – и есть самое грозное оружие Вселенной. С ним я непобедим, как и сказано… да, сказано. Правильнее всего, конечно, это самое оружие взять и уничтожить. Чересчур оно… уничтожительное. Уничтожаемое. Уничтожное… В смысле, уничтожающее. Чтоб, значит, не было никогда такой угрозы навеки и навсегда тоже. Был бы я демократом, так бы и поступил… в смысле, сделал бы вид, что так поступил, а сам бы припрятал, как делают у нас юсовцы. Но это все брехня на палочке, зачем брехать, когда брехню видно?.. Сколько у нас ни запрещали атомные бомбы, а все плодятся, сколько ни светят красным генетике, а клоны растут, как сайты в Интернете… Сколько бы ни запрещали нас, аристократов, мы всегда будем, ибо без нас – как без Вероны!
Они смотрели жадно, с ожиданием. Я закончил еще более мудро:
– Я эту штуку, конечно же, не уничтожу, не буду врать, я ж не демократ. Конечно же, не стану палить направо и налево, а также вверх-вниз и в некоторые стороны… может быть, вообще спрячу так, чтобы никто не спер, но пусть, как бронепоезд, на запасной ноге… в смысле, на запасном пути. А мы пойдем мимо и дальше к светлому будущему для всего человечества.
Урган бросил десантникам:
– Быстро в машину! Возвращаемся с победой… да какой!.. Ваше Величество, объявляем войну Темным Баронам, что претендуют на господство в этой части космоса?
Я отмахнулся, не раздумывая:
– Зачем? В этой, другой ли… Это всего лишь наши префекты, председатели колхозов, губернаторы… А верховная власть, вот она!.. Думаю, сегодня же прибегут с изъявлениями покорности. А кто не прибежит, того приведут. В цепях.
Урган поклонился:
– Тогда что с императрицей?
– Уже не нужна, – сказал я великодушно. – Пусть возвращается в свою Свободную Империю… Нет, «империя» – нехорошо, слишком много империй. Переименуем свободным волеизъявлением. А империя теперь и отныне одна – Новая Империя!.. Что-нибудь слышно о поисках торкессы?
Урган покачал головой:
– Нет. Но я задействовал слишком мало людей… Однако теперь, когда у вас такая власть, перероем всю планету, Галактику. Да что там Галактику – Вселенную, она теперь ваша, переберем по атому!
Императрица, что стояла обиженно столбиком и слушала, сделала шаг в нашу сторону.
– Не надо, – произнесла она.
Я спросил настороженно:
– Чего не надо?
– Не надо искать, – ответила она.
Сделала второй шаг, медленный, исполненный императорского величия. Иссиня-черная грива волос начала укорачиваться, быстро теряла черноту и обретала солнечный золотистый цвет. Глаза из зеленых стали ярко-голубыми, принцесса стала меньше ростом, черты лица изменились.
