Сергей Садов - Князь Вольдемар Старинов. Книга вторая. Чужая война
— И все-таки папа тебе покажет завтра!
Володя остановился, не дойдя до двери, и обернулся:
— А что будет дальше, девочка?
— Девочка?! — Аника задохнулась от гнева и тут заметила слабую улыбку князя. — Так ты еще и издеваешься?!
— Немного. Так что будет дальше, когда он покажет? Где остановится?
— Что значит, где остановится? — Девочка даже про гнев забыла, пытаясь понять, чего от нее хочет услышать чужеземец.
— Какая у него конечная цель? Трон Локхера? Хочешь стать принцессой?
— А если и так? — Аника с вызовом глянула на него.
— Да? Знаешь, я познакомился во дворце с Ортинией… Она всего на два года старше тебя.
— Ну и что? — Девочка все никак не могла сообразить, к чему ведет князь.
— Она серьезно болела… врачи думали, не выживет. Ее мать пришла ко мне, поскольку знала, что у меня есть возможность ей помочь. У меня хорошие лекарства, и принцессе стало лучше. Ее мать потом пришла к ней и долго сидела с дочерью… Она думала, что уже ее потеряла.
— Хвастаешься?
— Хвастаюсь? Нет, пытаюсь кое-что тебе объяснить. Так вот, когда королева просила меня о помощи, у нее в глазах стояли слезы… Она так смотрела на дочь… вот как вы, герцогиня. Вы ведь тоже любите дочь? Так вот, милая Аника, — Володя опять улыбнулся, заметив реакцию девочки на обращение, — чтобы вам стать принцессой, надо убить и Ортинию, и ее мать. Вы готовы это сделать ради титула?
Герцогиня вскрикнула… Похоже, до нее дошло. Она с ужасом глядела на Володю.
— Вам король дал титул герцога Торенды! — ахнула она.
Вскочила, не зная, к кому бросаться — к сыну или дочери.
— Вижу, вы поняли, — кивнул Володя.
Аника испуганно попятилась, но тут же взяла себя в руки и вздернула голову:
— Вы убьете меня и брата ради титула?
— Но ведь вы готовы были убить Ортинию и ее брата, чтобы стать принцессой?
— Вы… вы чудовище!!! — Герцогиня наконец притянула к себе детей и заключила их в объятия.
Володя пристально смотрел ей прямо в глаза, пока герцогиня не сдалась и не отвернулась.
— Правда? Только потому, что дело коснулось ваших детей? Судьба других вас не интересовала и мужа вы не осуждали?
Герцогиня побледнела, ее взгляд заметался, ища поддержки хоть у кого-нибудь.
— Милорд, — наконец выдохнула она… — Прошу вас… Пощадите их… Они же не виноваты…
— Не виноваты, что родились детьми герцога? Или в том, что отец забыл о клятве?
Володя отвернулся и снова направился к выходу, но опять задержался:
— А вот этого не надо.
Герцогиня, набравшая уже было воздух, чтобы что-то сказать, глотнула.
— Чего не надо?
— Предлагать мне не надо то, что вы только что хотели предложить. — Володя кивнул на Анику и снова глянул на ее мать. — Я прав?
Улияна медленно кивнула, в глазах страх уступил место ужасу…
— Нет, мыслей я не читаю, просто это самый очевидный ход, чтобы спасти детей и вроде бы легализовать мое положение в герцогстве. Но этого не надо, во-первых, потому что такой ход спас бы только вашу дочь, но не сыновей. Во-вторых, ваша дочь сама бы отказалась от такого спасения. И, в-третьих, ваш муж официально лишен титула королевским советом как мятежник, и этот же совет даровал титул мне. Потому я не нуждаюсь ни в какой поддержке с вашей стороны, а с подданными я попытаюсь договориться самостоятельно… — Володя выдержал паузу и, когда герцогиня совсем побледнела, закончил: — И по этой же причине вашим детям ничего не угрожает. Вы, как семья мятежника, тем же королевским советом лишены всех титулов и поместий, и никто из вас больше не может претендовать на герцогство. Если ваш муж проиграет, то в Локхере ваши притязания не поддержит никто — проигравших не любят.
Володя закрыл за собой дверь, неторопливо прошел по коридору и, только когда скрылся с глаз часовых, прислонился к стене и прикрыл глаза. Его трясло так, что стоять не мог и вынужден был сползти по стене. В этот момент Володя был сам себе противен. Противен настолько, что его тошнило.
"Я не мог по-другому, — уговаривал он себя. — Не мог… не мог по-другому… Как еще этим чертовым честолюбцам объяснить, что они по головам идут к своим целям?! Пока самих в это не ткнешь носом, пока лично их не коснется… пока более удачливый не обойдет… Такой, как я…»
Новый приступ тошноты согнул его и заставил тихонько застонать.
— Вам плохо, милорд? — Над Володей навис какой-то солдат.
— Живот болит, — прохрипел он. — Помоги добраться до комнаты… там моя аптечка должна быть…
Солдат на миг замер, потом просто подхватил Володю на руки и чуть ли не бегом бросился по коридору. В комнате он аккуратно усадил князя на кровать.
— Вон ту сумку дай… открой… — Володя нагнулся и отыскал но-шпу, вскрыл и проглотил… — Да не пугайся… просто спазм обычный… скоро пройдет…
На нервной почве… Похоже, нервное напряжение последних дней дало о себе знать.
Боль постепенно затихала и вскоре исчезла совсем. Володя облегченно вздохнул, но на всякий случай выпил еще порошка и махнул солдату.
— Спасибо, сейчас мне лучше… Можешь идти… И еще раз спасибо, что помог. И вот что… не говори никому, что произошло. Договорились?
— Конечно-конечно, милорд, — поспешно закивал солдат. — Я понимаю…
— Вот и хорошо.
Когда за солдатом закрылась дверь, Володя откинулся на подушку и закрыл глаза. Действительно ли нужна была такая жестокость в разговоре с герцогиней? Или власть почувствовал и захотелось показать ее? Психологи на Базе предупреждали, что может прийти такой момент, если все дастся слишком быстро, и потому советовали если и начинать восхождение, то делать это постепенно… Постепенно не получилось. Есть ли упоение властью?
Володя прислушался к себе и признал, что нет никакого упоения, а есть усталость. Такая, что хочется послать всех куда подальше, а самому завалиться спать. А потом вернуться к себе на остров и поселиться там вместе с Аливией.
«Только вот девочки имеют обыкновение взрослеть… — вспомнились слова герцога Алазорского, когда тот убеждал его принять титул. — И что ее ждет в будущем, если все останется как есть?*
Да уж. Ничего хорошего, точно. А потому ныть, раз уж принял решение, смысла нет. А герцогиня… Ну, может, хоть сейчас до нее дойдет, какую кашу заварил ее муж. Может, тогда и проблем с этой стороны станет меньше, если действительно поймет и сумеет объяснить это детям. Не хотелось бы через несколько лет устраивать споры с Кортом по поводу законности титула. А споры в этом времени не в судах решаются, а на полях сражений. Его, конечно, не поддержат, но… кто знает? Вдруг королю придет в голову приблизить Корта к себе как противовес некоему герцогу, если последний станет приобретать слишком большой вес. Артон, может, и неплохой человек, но Артон-человек и Артон-король это очень разные люди. И сам он лично так бы и сделал. Блин… начитался Макиавелли… И ведь тот же Макиавелли посоветовал бы убить всю семью герцога и не париться. Дело даже не в личной безопасности, а в безопасности всего герцогства. Жалость сейчас может обернуться кровью тысяч действительно невинных людей в будущем.
