Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы (СИ)
Прошло несколько дней. Попритихших рыжиков — пыжиков благополучно выписали. Трёпка, устроенная Хагридом, заставила двух моральных уродов задуматься над смыслом жизни. Не знаю, надолго ли? Покинув больничные койки, близнецы передали эстафетную палочку «Шестому». Буквально через день завистливый прилипала угодил ногой в исчезающую ступеньку. За час до травматического случая на сдвоенном со Слизерином зельеварении мы проходили практику по варке веселящего зелья. Гермиона, работавшая в паре со мной, в полголоса спросила суженного о причине плохого настроения. На что я состроил печальную физиономию и пожал плечами, причин хоть отбавляй, ноги‑то не ходят. Решив чуть — чуть развеселить напарника, девочка ослабила купол над котлом и дала вдохнуть мне розовый пар от зелья. Естественно, меня пробило на «хи — хи». Настроение тут же скакнуло вверх. Глядя на хихикающего однокурсника, другие пары, в основном из красно — золотого факультета, занялись непотребством, целиком и полностью оправдывая имидж грифиндурков и бандарлогов. Ведь что крестьянин, то и обезьянен. На этом и строился расчёт. Ох, как разорялся Слизнорт, на чём свет понося придурочных детишек, нанюхавшихся веселящего газа! Песня!
После колокола, известившего об окончании занятий, смеющаяся и толкающаяся толпа вывалилась наружу. Слизеринцы направились отрабатывать земельную повинность в теплицах, а грифы, гогоча и курлыча на всю школу, двинулась в сторону астрономической башни. Занятие не ночное, но изучение карт неба и созвездий никто не отменял. Зато кое‑кто, по уважительной причине, оказался освобождён от тягла звездочёта. Оставшись внизу, я отправил вперёд Малышку Ниппи с наказом убрать одну ступеньку на лестничном марше под конкретным человеком. Ступенька исчезла в момент весёлого перепихивания и дружеского толчка в спину, которым Поттер наградил своего клеврета. Шестой оступился и под радостный гогот покатился вниз. Никто ничего не заметил. Оно само как‑то вышло. Стечение обстоятельств. Судьба. Кисмет.
Тяжёлое сотрясение мозга, перелом руки и многочисленные гематомы по всему телу ожидали Рона в конце короткого пути. А что я? Меня рядом не стояло. Ваш покорный слуга вновь оказал вне подозрений. А Ронни — бой заработал очередную фобию. Теперь в ночных кошмарах, кроме пауков, ему являлись лестницы. Выйдя из больницы, он совсем не дружески набил морду Поттеру. Конечно, потом друзья помирились, но осадочек, как говорится, остался…Я давно заметил, что горе и удача зачастую идут рука об руку, а точнее, удача для одного — это горе для другого. Как монета — аверс и реверс, но хотелось сказать об другом. С окончанием каникул и началом учёбы внимание директора ко мне сильно ослабло. Данное стало возможно в следствие множества причин: травма поднадзорного (что может сделать инвалид, прикованный к инвалидой коляске?), занятость директора в Визенгамоте и международной конференции магов и так далее. Как итог, портреты расслабились и уже не следили за мной денно и нощно, призраки, вообще, забилий толстый болт на слежку. Им ведь, родимым требуется регулярно напоминать о задании. Не ушедшие мёртвые быстро забывают, что с них требуется. За редким исключением, память у приведений дырявая, а исключения — Кровавый Барон и Серая Леди, находятся на моей стороне. Есть ещё Биннс, с памятью у него тоже всё в порядке, но он привязан к классу, как к месту смерти и учительской. Так что монотонную бубнилку вычёркиваем.
В один из дней, когда предпоследней парой у нас было зельеварение, а завершалась учёба астрономией, передо мной нарисовался Кровавый Барон.
— Приветствую, юный господин, — гремя цепями, проскрипело приведение.
— Здравствуйте, Барон! Как ваши цепи, не ржавеют?
Призрак усмехнулся на немудрёную шутку:
— Я их кровью смазываю. С вами хотят встретиться, сэр.
— Кто?
Барон не ответил, скосив бельма на дежурного домовика, спрятавшегося за спинку кресла — каталки. Так, очередные тайны мадридского двора. Намёк понят.
— Ниппи! — негромко сказал я.
— Ниппи слушает, мастер Гарольд, — эльфийка материализовалась на шаг позади призрака.
— Малышка, смени, пожалуйста, Дуппи. Я хочу, чтобы два часа меня покатала ты.
Дежурный эльф обиженно шмыгнул носом и аппарировал на кухню.
— Хм, — скептически хмыкнул Барон.
— Я доверяю Малышке, — ответил я на недоверчивый взгляд привидения, ткнув пальцем на закрытый заплаткой второй герб на тоге эльфийки.
— Следуйте за мной, — проскрипел Барон, удовлетворившись представленным доводом лояльности ушастой прислуги.
— Впереди чисто, — на пару секунд из стены выплыла Серая Леди и тут же скрылась обратно. Ага, барон припахал даму постоять на шухере. Разумно.
Несколько пустынных коридоров, пару спусков, ещё коридоры с нетронутой вековой пылью.
— Ниппи, — обратил я внимание эльфийки на пыль, та кивнула и щёлкнула пальцами. По коридорам промчался легкий порыв ветра, взбаламутивший столетние наносы. Отплясав воздушные танцы, пыль улеглась, скрыв следы колёс и ног Ниппи, как будто тут никто не проходил. Барон саркастично — ободрительно хмыкнул.
— Пришли, — глядя на меня, сказал призрак, зависнув перед стеной с барельефом из змеек.
— Откройся, — на парселтанге прошипел я.
Змейки пришли в движение, одно из каменных пресмыкающихся резко вытянулось в мою сторону и цапнуло меня за руку. Серебряные клыки в пасти кусачей твари окрасились кровью. Проверка на генно — магическом уровне. Серьёзно. Змейка слизнула красную каплю. Несколько секунд ничего не происходило, потом барельеф растаял, открыв взору старинные апартаменты с архаичной средневековой мебелью. В отличие от коридора, комнаты сверкали хирургической чистотой, ни пылинки, ни соринки, даже факелы в настенных держалках светили ярко и ровно, не оставляя следов копоти на потолке.
— А если бы я не прошёл проверку на кровь, чтобы произошло? — спросил я у Барона.
— Поверь, ты не хочешь этого знать, — донёсся из апартаментов мягкий мужской баритон. — Входи, не стой на пороге, это невежливо.
— Я подожду за дверью, — буркнул призрак, скрываясь в каменной кладке. Робея, Ниппи вкатила кресло, видимо эльфиечка ни ухом, ни рылом… и слыхом не слыхивала, что в замке существуют подобные помещения, скрытые от простых и непростых смертных. Материализовавшая стена перекрыла ход обратно. Три попорота колеса, и кресло остановилось у висящего на стене портрета, на котором, в полный рост был изображён маг в старинных одеждах слизеринских расцветок.
Черные с седыми прядями волосы зачёсаны назад и спускаются ниже плеч, открывая высокий лоб. Чуть удлинённое лицо правильной овальной формы с четко очерченным подбородком и капризно изогнутыми полными губами. Прямой нос, ровные брови вразлёт и пронзительные, оттянутые к вискам, зеленющие миндалевидные глаза. На плечи мага накинута зелёная мантия с широким воротником из серебристо — белого меха. Из‑под расстегнутой мантии открывался вид на мужское платье, сшитое по моде IX века. Одежда несла все признаки принадлежности к романскому стилю: цельность, простоту, большую плотность. Ткань ложилась крупными, тяжелыми складками, которые при движении то набегали, то сглаживались. Тщательно подобранные пропорции придавали костюму солидность, надежность и незамысловатую торжественность. Парадный вид платью придавала искусная вышивка серебряной нитью. — Милорд! — насколько позволяла каталка и неработающие ноги, я изобразил почтительный поклон. — Позвольте засвидетельствовать Вам своё почтение, сэр.
