Джон Норман - Побратимы Гора (ЛП)
Мы пожали друг другу руки. Тогда Кувигнака и Хси, словно бесплотные тени, выскользнули в ночь, сквозь прорезь, сделанную мной в коже вигвама.
Я посмотрел на прекрасных пленниц, беспомощных в их мешках, и затем подкинул немного дров костёр. Я должен выждать какое-то время. Ивосо что-то пыталась мне сказать, но у неё выходили лишь тонкие, отчаянные просящие звуки, напоминающие скулёж щенка.
- Пожалуйста, тише, Леди Ивосо, - велел я ей, прикладывая палец к своим губам, и она затихла.
Огонь, через некоторое время, начал затухать.
Это служило своего рода часами. Такие факторы, как нетерпение могут сильно искажать субъективные оценки длины различных временных интервалов. Эти искажения, конечно, можно устранить, по крайней мере, в большой степени, обращаясь за помощью к различным приборам, использующим какой-либо непрерывный, объективный процесс. Не такие ли процессы, отражены в часовых свечах, в крошечном потоке воды в водяных часах, в падающем песке в стекле анов, в чередовании дня и ночи, и в звёздном календаре? Я снова подкинул дров, но теперь для того, чтобы я мог бы лучше видеть то, что я собирался делать. По моим расчётам, к настоящему времени Кувигнака и Хси должны быть на месте.
Я встал.
Девушки смотрели на меня со страхом.
И их страхи ни в малейшей степени не были успокоены, когда я принёс крепкую сделанную из сыромятной кожи верёвку, и присев рядом с ними, привязал концы этой верёвки к ручкам мешков Блокету и Ивосо. Запаниковавшая Ивосо начала издавать отчаянные звуки сквозь заткнувший её рот кляп, мотая при этом головой.
- Вы хотели бы что-то сказать, не так ли, Леди Ивосо? – спросил я.
Она отчаянно задёргала головой в утвердительном жесте.
- И если я вытащу кляп, Вы, конечно же, обещаете вести себя тихо?
Она закивала не менее энергично.
- Я мог бы, конечно, держать остриё ножа у Вашего горла, и при малейшем признаке обмана или строптивости воткнуть его в Ваше горло, - напомнил я, от чего она заметно побледнела. - На таких условиях, Вы всё ещё хотите поговорить?
Она кивнула, и мои руки потянулись было к кляпу, но вдруг я остановился.
- Я не отваживаюсь вынуть кляп, - объяснил я. - Вы - женщина чрезвычайно умная и решительная. Вы, несомненно, так или иначе, обманули бы меня.
Она покачала головой отрицательно, пытаясь успокоить меня.
- Возможно, я всё же выну кляп, - размышлял я, посматривая на девушку.
Она кивала, не переставая.
- Нет, - сказал я сам себе. - Я не должен этого делать. На самом деле, ещё до того, как мы покинули наше стойбище, я был предупрежден, что ни в коем случае нельзя так делать. Господа боятся, что я могу быть обманут. Таким образом, Вы должны, по крайней мере, какое-то время, продолжать носить это.
Ивосо бросила на меня мгновенный полный ярости взгляд, и затем откинула голову на пол, в беспомощном разочаровании.
- Мне, правда, жаль, - сказал я.
Ивосо озадаченно посмотрела на меня.
- Я могу понять Ваши чувства, - пояснил я ей. - Как обидно, что Вы, благородная свободная женщина, оказались связаны и засунуты голой в мешок, как если бы Вы могли бы быть простой рабыней, как будто нет никакого различия между Вами и рабыней Кайилой, которая лежит около Вас.
У меня не было ни малейшего сомнения в том, что, быстрый и острый ум Ивосо сейчас лихорадочно работал.
Теперь она смотрела на меня с мягким, спокойным упреком. Она жалостно кивнула головой.
- Я сожалею, Ивосо Леди, - сказал я, и начал тщательно завязывать петлю на середине верёвки, концы, которой были привязаны к ручкам рабских мешков.
Ивосо начала робко жалобно хныкать, пытаясь привлечь к себе моё внимание. Я посмотрел вниз на неё.
Её глаза были мягкими, умоляющими, и смотрелись покорными и скромными. Она шевелила головой, поднимая ко мне рот, заполненный плотным промокшим клубком и тугими ремнями.
- Вы хотите поговорить со мной? – поинтересовался я.
Она отрицательно покачала головой.
- Это хорошо, - сказал я.
Она снова жалобно захныкала, поднимая ко мне свою голову, со столь плотно, и столь эффективно привязанным кляпом.
- Вы хотите, чтобы я вынул кляп? – попробовал угадать я.
Она снова отрицательно покачала головой, делая мелкие, беспомощные движения.
- Что, тогда? – задумался я.
Она всё так же скулила, поднимая голову.
- Это неудобно, не так ли? – спросил я, и девушка энергично закивала.
- Краснокожие, - проворчал я, - иногда обращаются с женщинами слишком свирепо, как Вы думаете?
Ивосо вновь закивала, соглашаясь со мной.
- Я полагаю, что никому не причиню вреда, если я ослаблю это немного, -вздохнул я.
Ивосо издала благодарные звуки. Блокету следом за хозяйкой, подняла голову, и начала жалобно и умоляюще поскуливать.
- Тихо, рабская девка, - приказал я ей. - Ты не свободная женщина. Ты продолжишь носить свой кляп с его полной эффективностью, как положено рабыне.
Блокету откинулся назад, и залилась слезами.
Я развязал узел на затылке Ивосо, пальцем слегка ослабил ремни, я затем, засунув палец в её рот, ослабил также и кляп. За тем, как если бы опасаясь, что я был слишком мягок, я повторно затянул ремни, полотно, но не на столько, как они были ранее, и связал концы кожаной полоски вместе у неё на затылке простым одинарным узлом. Такой узел, конечно, продержится какое-то время из-за плотности кожи и силы трения, но он развяжется сам, особенно если его проверить. Второй виток, который должен бы зафиксировать первый, я лишь симулировал, сделав в несколько движений концами ремешка, и дёрнув их в конце. Фактически же узел остался не подкреплён. Однако Ивосо была уверена, что узел на её затылке завязан как следует.
Всё это время Блокету лежала на спине, и горько рыдала.
- Так лучше? - заботливо спросил я у Ивосо.
Она снова умоляюще застонала.
- Я не осмеливаюсь ослабить это ещё больше, - объяснил я, подпустив в голос извиняющихся интонаций.
Она захныкала ещё более умоляюще.
- С другой стороны, я всегда смогу, затянуть этот ремень потуже, - размышлял я.
Она отрицательно покачала головой.
- Так лучше, не так ли? – спросил я, и она закивала головой.
- Возможно, я всё же должен снова затянуть его, как было, - сказал я, подходя к ней.
Она отрицательно замотала головой, умоляюще глядя на меня.
- Вы довольны?
Она кивнула головой, и я отвернулся от неё сделав вид, что полностью поглощён завязыванием верёвки. А про себя я улыбался. Неужели она действительно думала, что такой женщине, как она, сочному рабскому мясу, действительно окажут какое-либо уважение вообще?
