Кейт Форсит - Проклятые башни
Изабо провела Майю к основанию самого высокого дерева во всем лесу, росшего на каменистом выступе над озером. Его корни были защищены густыми зарослями колючих кустов, и Изабо в кровь изодрала руки, придерживая ветки, чтобы Майя могла пройти. Узкий проход прихотливо вился через скалу, и пришлось идти, вытянув вперед руки, хотя ведьмин огонь и освещал дорогу. Они дошли до небольшой щели, и Изабо, нащупав потайную щеколду, подняла ее и открыла невидимую дверь. Они вошли в кухню.
Это была маленькая темная комнатка, вырубленная в скале. С одной стороны стенами служили корни дерева, образовавшие множество естественных полочек и шкафчиков, заполненных бутылочками, баночками и книгами. Очаг был сделан прямо в скале, а дымоходом служила закопченная трещина. Перед очагом стояли два кресла с высокими спинками, резными подлокотниками и подголовниками и шаткий деревянный столик. Потайная дверца маскировалась за сдвижными полками, которые Изабо поставила за собой на место и надежно закрепила. Потом она подвела Майю к одному из кресел, положила в очаг дрова и подожгла их щелчком пальцев. Лишь после этого она позволила Майе снять повязку и оглядеться, что та сделала с огромным любопытством.
— До чего же забавное местечко! — воскликнула она. — Похоже, как будто мы внутри полого дерева. Где мы?
— Здесь я живу, — сухо сказала Изабо, скрестив за спиной пальцы, хотя это утверждение было ложью лишь отчасти.
— Значит, ты просто неряха, — насмешливо сказала Майя. Изабо возмущенно сверкнула глазами, и женщина провела пальцем по ручке одного из кресел. На пальце остался толстый слой пыли. Изабо вспыхнула и не смогла найти достойный ответ.
Майя ухмыльнулась и продолжала оглядываться по сторонам.
— Значит, вот где Архиколдунья скрывалась все эти годы. Должна признаться, что нам никогда не приходило в голову искать ее внутри дерева.
Изабо побагровела еще сильнее. Она надеялась, что Майе и в голову не придет, в чьем доме они находятся, и не могла понять, как это она так быстро сообразила. Майя подняла голову, глядя на маленький герб над очагом, на котором был изображен белый олень в прыжке, с короной на ветвистых рогах. Над ним был высечен девиз, гласивший «Sapienter et Audacter». Изабо проследила за ее взглядом и похолодела от страха. Этот герб и девиз, «Мудро и храбро», находился у нее перед глазами каждый день, и она ни разу не задумалась о его значении. И все же это доказывало, что Мегэн была вовсе не скромной лесной ведьмой, а банприоннсой из клана Мак-Кьюиннов.
Изабо ничего не сказала, принявшись хлопотать на кухне. Она вытряхнула несколько одеял и простыней и повесила их сушиться перед огнем, потом пошарила по банкам и кувшинам в поисках еды и лекарств. Обнаруженных трав и зерна хватило им лишь на жидкую кашу и чай, и Изабо, нахмурившись, сказала себе, что завтра утром придется отправиться на поиски еды. Она уже начинала думать, что ей никогда не удастся отделаться от этого самого приземленного из всех дел.
Она промыла и смазала рваную рану на голове Майи и проверила ее пульс, который до сих пор был прерывистым, и температуру, оказавшуюся очень высокой.
— Думаю, тебе еще несколько раз придется поплавать в подземном озере, чтобы полностью выздороветь, — сказала она, разложив по тарелкам кашу и со вздохом плюхнувшись в кресло. День выдался на редкость длинным.
— Это вовсе не проблема, — сказала Майя. — Последние несколько лет мне было так трудно найти достаточно соленой воды, чтобы выжить, так что если воды достаточно много, чтобы можно было в нее окунуться, и она почти такая же соленая, как в море, это настоящая роскошь.
Изабо кивнула в знак того, что поняла, хотя ее все больше охватывало какое-то странное чувство нереальности всего происходящего. Она спокойно сидела в доме-дереве Мегэн с Майей Колдуньей, открыто обсуждая, как трудно Фэйргу выжить без воды. Она исподтишка разглядывала лицо Майи, заметив перламутровый блеск кожи, узкие губы и подвижные ноздри, плоские уши и постоянно трепещущие жабры. Огонь очага играл на ее левой щеке, освещая паутинку тонких бледных шрамов, прочерчивавшую шелковистые чешуйки.
— Как, во имя Эйя, тебе удалось так долго скрывать свое настоящее происхождение? — вырвалось у нее.
— У меня было Зеркало Лелы, — ответила Майя. — Это был очень старый и очень могущественный артефакт, принадлежавший семье моего отца, и меня с самого раннего детства обучали, как его использовать. Я накладывала иллюзию дважды в день, на рассвете и на закате, и никогда не позволяла ей соскользнуть. За многие годы она стала для меня больше чем просто маской, скорее чем-то вроде второй кожи, которая приросла к моему лицу.
— Я все время носила высокие воротники и длинные рукава, которые скрывали мои жабры и плавники. Никогда не знаешь, у кого может оказаться дар ясновидения, достаточно сильный, чтобы проникнуть через заклинание красотки, сколь бы могущественным оно ни было. Меня забавляло, что высокие воротники и длинные рукава тут же вошли в моду.
Она улыбнулась собственным воспоминаниям, потом сказала, пожав плечами:
— Кроме того, люди видят только то, что хотят видеть, а когда я разогнала ведьм, бояться стало нечего. Вот почему я нанесла удар так молниеносно, понимаешь? Все, кто обладал ведьминым чутьем, представляли для меня опасность. А я не могла рисковать быть разоблаченной.
Она вытянула руки, глядя на длинные перепонки, тянувшиеся от одного сустава до другого, и печально улыбнулась.
— Я очень испугалась, когда разбилось мое зеркало. Я уже почти забыла свое настоящее лицо и то, что я уже перестала быть юной девушкой в полном цвете красоты. — Она вздохнула. — Да уж, молодой Лахлан и сам не знал, что сделал, разбив Зеркало Лелы. Большая часть моих сил исчезла вместе с ним, и я стала почти беспомощной.
Изабо не могла не пожалеть ее. Майя казалась такой худой и бледной, в ее выразительном низком голосе слышалась искренняя печаль, а в глазах стояла мольба.
— Я хочу только найти мою дочь и какое-нибудь место, где бы нам ничто не угрожало. Ты не знаешь, каково это, когда тебя все преследуют, боятся и ненавидят. Ведь если нас обнаружат, мы поплатимся жизнью.
Изабо разозлилась.
— Да нет, знаю, — сказала она хрипло и показала Майе свою руку. — Я потеряла эти пальцы в пыточной камере твоего Главного Пытателя и потеряла бы еще и жизнь, если бы твоя Главная Искательница добилась своего! За мной гнались, и я несколько раз чуть не умерла от лихорадки и истощения.
— Значит, ты должна понять, — неожиданно сказала Майя, наклонившись вперед и впившись взглядом своих серебристо-голубых глаз прямо в лицо Изабо. — Может быть, я и заслужила ненависть и преследования, хотя на самом деле у меня не было выбора, но моя маленькая Бронвин точно такого не заслуживает! Ты же знаешь, ее убьют, если узнают, что в ее жилах течет кровь морского народа.
