Ира Аллор - Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды
Валар переглянулись — еще никогда имена братьев не были произнесены так… слитно, что ли? Вайрэ согласно кивнула:
— Я увидела достаточно для того, чтобы присоединиться к Намо. Не говоря уже о том, что куда он, туда и я… — Она невольно погладила гобелен.
— А я всегда просила о милости, — заявила Ниэнна, вздернув острые плечи, — но Манвэ, верша волю Эру, не всегда снисходил к моим просьбам. Впрочем, догадываюсь, как он платил за свои решения, и не мне сейчас судить его. А что касается Мелькора — так я рада, что он снова с нами. — Валиэ уселась поудобнее, заплетая в косу серебристые волосы и в упор глядя на Валар темно-прозрачными глазами.
Туман мягко-неспешно окутывал Сады, опускаясь все ниже, и сквозь него начало потихоньку словно просачиваться небо в проколах звезд. Тихо зазвенели незримые колокольчики, и, эхом откликнувшись, заговорил Ирмо, глядя на Манвэ:
— Ты прав, что освободил Мелькора. Шесть тысяч лет даже для сильнейшего из Айнур много, не говоря уже о прочем… — Вала помолчал. — Мы рады видеть вас, Манвэ и Мелькор, вместе у нас в Садах. Правда, Эстэ?
Целительница с улыбкой кивнула, прижавшись к супругу.
— Двери нашего чертога всегда открыты для вас и ваших сотворенных. Хорошо, что вы помирились, — добавила Валиэ, и по мановению ее руки из-за деревьев появились несколько майэ с кувшинами и кубками и принялись разливать вино. Поднеся кубки гостям, они бесшумно удалились.
— За Арду! — Целительница поднесла кубок к губам, остальные последовали ее примеру и молча выпили.
Вновь настала чья-то очередь, но никто не спешил. Феантури высказались достаточно определенно, и двое из них — Аратар…
Ульмо помалкивал, вдумчиво сплетая причудливые фигурки из жгутов влажного тумана и явно собираясь высказаться попозже. И Ауле молчал, затаившись среди похожих на локоны ветвей невысокого деревца.
Оромэ покосился на Йаванну, та, нахмурившись, теребила цветочную гирлянду, свешивающуюся с ее венка. Видно, говорить сейчас ему — кроме него и Тулкаса все, бывшие вчера в чертоге Ниэнны, уже высказали свое мнение, а он, Оромэ, старше Воителя… Мысли тяжко ворочались, сплетаясь в мрачноватый узор, — что делать? Теперь быть верным Манвэ значило выступить против Творца и Замысла — привычный мир рушился на глазах. Ох, чуял он, что дело нечисто, еще когда пошатнулся Король, почти рухнув на руки Мелькора… Да одно падение с орла чего стоит! И это Владыка, вершитель Воли… И снова Эру, похоже, предоставляет Валар самим укротить мятежника — раз Манвэ все еще на ногах и в сознании. А что с ним сделать? Заточить в Мандосе вместе с Мелькором? Приковать на склоне Таникветиль, пока не покается, как это сделали с Искаженными? Или прямо за Грань изгнать? А присяга? Впрочем, Манвэ взошел на престол по воле Эру, хотя кто был бы тогда против воцарения всеобщего любимца? Да и править Ардой не всякому по плечу, а сильнее Повелителя Ветров был только Отступник. А теперь… Владыка сильно изменился с тех пор, но клятвы-то не стареют… И почему молчит Варда?
Мысли неслись по кругу, обгоняя друг друга, а тишина давила, выжимая слова, готовые сорваться с языка, слова верности Замыслу и Эру, ибо как можно пойти против высшей воли? Но Манвэ — пошел? И сидит себе как ни в чем не бывало, щуря глаза, сейчас — цвета весеннего льда… А вдруг Мелькор все же околдовал его, играя на братских чувствах, зная, что нелегко было тогда Владыке вынести подобный приговор? Ну почему Эру так далек… «А Манвэ — так близко?!» — прозвучал в голове ехидный голосок. Впрочем, когда на твоей стороне — Творец… Пусть даже ты останешься один против всех… Собственно, почему — один? Половина Валар еще не высказались. Но Манвэ же сказал, что каждый должен решить сам. Опять — «Манвэ сказал…» Приказал. Владыка — даже в немилости…
Он ощутил пристальный взгляд и сразу понял — чей. Сотворенный, которого он пробудил минувшей ночью. Такова была воля все того же Манвэ. Неужели — зря? И что — опять усыплять? Алтарэн не смирится — Оромэ еще на Круге видел, как переглянулся Охотник с Воителями, невольно погладив кинжал у пояса. Опять они будут по разные стороны рва, так и не поняв друг друга в очередной раз… Ведь это его мысли, его сотворенный… Значит, опять он останется без части себя, так и не понятой, а значит — лишенным цельности? Вала чувствовал: эта возможность — последняя, больше не будет. Но… Замысел, Арда? Что, если Эру поступит с Валинором, да и со всей Ардой заодно, как с Нуменорэ? А ведь Манвэ вряд ли сдастся, хотя… ради той же Арды… Ну допустим…
Манвэ с Мелькором смирятся и примут наказание, измысленное Эру, Феантури, принявшие их сторону, разделят его с мятежниками — с них станется, и… Кто будет править? Оромэ словно ощутил тяжесть короны на голове и вздрогнул — страшно… Все наперекосяк пойдет. Как лететь с одним крылом… Нельзя так.
Великий Охотник встал, огляделся, встретился глазами с Манвэ и с огромным усилием не отвел взгляд.
— Я всегда был верен Замыслу, Арде и Эру. Но я не хочу междоусобицы. Да и кто хочет?
— Я, вероятно! — не выдержав, саркастически бросил Мелькор. Манвэ коснулся его руки, Черный Вала, помедлив, кивнул и застыл.
— Я не хочу быть против тебя, Манвэ, — мы от начала, с самой Весны Арды трудились вместе. Но я не понимаю, почему ты восстал против Эру. Почему отрекаешься от Замысла?
— Потому что мне надоело расплачиваться близкими за его исполнение и терять любимых во имя его торжества, — процедил Манвэ.
Оромэ нахмурился:
— Многие из нас потеряли близких в этой войне — полагаешь, Замысел этого не стоил?
— А что от того же Замысла осталось — после всего?
— Но почему именно сейчас?
— Потому, что лучше поздно, чем никогда. Я отрекся от любви во имя мира и покоя на Арде и не достиг ни того, ни другого. Прошедшее не вернуть и не изменить, но можно, по крайней мере, прекратить все это в настоящем.
— Ты больше не веришь Эру?! — Голос Оромэ дрогнул.
— Я верил Ему — всегда, безоговорочно, пока… пока моя вера не была выжжена с глазами брата, не разбилась вместе с сотворенным, пока ее не смыло вместе с Нуменорэ и не выбило — окончательно — сегодня, после Круга.
— А как же Арда и живущие на ней?
— Мы будем защищаться и, возможно, устоим. Возможно. Так что решай, Великий Охотник. Если что, можешь считать себя свободным от присяги.
Оромэ молчал. Чертог, Песня Айнур, Арда… Тишина Альмарэн и грохот низвергающихся гор, леса Эндорэ и деревья Валинора… Война Гнева и Волна над Нуменорэ… Сотворенный, утыканный стрелами… Манвэ, беспомощно-неловко летящий вниз с орлиной спины… Валинор без Феантури… Воображение, словно сорвавшись с цепи, безудержно рисовало картину за картиной. Покоренные мятежники… Кара. Кому — карать? Доказать — верность… Своими руками — исполнить — что? Не видеть! Нет!
