Барб Хенди - Дитя падшего бога
Лисил оцепенело сидел в хижине, словно не замечая, как Винн бережно промокает кровь на его лице.
Сгэйль мертв. Он был суеверен и упрям, он слепо верил в духов, обычаи, правила игры… его жизнь была в сто, в тысячу раз дороже, чем его обет.
Рана на щеке Лисила была неглубокой, Винн изорвала на лоскуты еще одну рубашку и сделала повязку на голову. Шрам будет заметный, сказала она, но вреда здоровью рана не нанесет.
По крайней мере физическому… а на шрамы Лисилу было наплевать.
Одним больше, одним меньше — какая разница? Правда, этот шрам будет повнушительнее, чем давно побелевшие отметины, что оставили на его лице когти Крысеныша. К тому времени, когда Винн уже завершала свои труды, из леса, окружавшего хижину, донесся размеренный стук. Рубили деревья.
Лисил отстранил руки Винн и вышел под низкое, затянутое тучами небо.
Малец сидел перед хижиной, вперив неподвижный взгляд в ту сторону, куда убежала эльфийка. Когда Лисил вышел из хижины, пес повернул голову, поднялся и без единого звука затрусил к леску. Лисил двинулся за ним и увидел Магьер и Ошу.
Они вырубили в подлеске изрядную брешь, вымокнув при этом до нитки, потому что с листьев все время капала вода. Неподалеку от свежей могилы старика лежали два тела — Сгэйля и другого анмаглахка. Они покоились на ложе из хвороста, который принесли с заднего двора хижины.
— Вы не хотите их похоронить? — спросил Лисил.
Магьер принялась укрывать мертвых нарубленными ветками. Оша прервал свою работу, но на Лисила даже не глянул.
— Мы приносить тело домой, когда можно, — сказал он на ломаном белашкийском. — Если нельзя, тогда пепел… а если нельзя пепел, то положить в надежный укрытие. Но не хоронить, нет.
Он очистил и отложил в сторону оружие убитых. Магьер вдруг остановилась.
— Маловато дров, — устало пробормотала она. — Когда огонь разгорится как следует, даже зеленые ветки пригодятся.
Она направилась к дальнему углу хижины, у которого росла ива, замахнулась было саблей… но Оша перехватил ее руку.
— Нет, — прошептал он, вглядываясь в ветви дерева. — Найди другое… не это.
Магьер кивнула, однако озадаченно нахмурилась и глянула на Лисила.
Полуэльф понятия не имел, что послужило причиной этой странной просьбы.
— Пойду поищу лампового масла, — прозвучал у него за спиной голос Винн, и Лисил вздрогнул от неожиданности.
Он даже не услышал ее шагов. Лисил вынул из ножен изогнутый клинок и пошел искать сухой камыш или кустарник.
Когда они сложили в погребальный костер все топливо, какое только смогли отыскать, вернулась Винн и полила хворост маслом из старого кувшина. И подняла повыше горящую головню из каменного очага.
Оша покачал головой:
— Еще нет.
Не зная, что надлежит делать в таких случаях, Лисил просто встал рядом с Магьер, а Малец и Винн устроились рядом с ними. Оша закрыл глаза и негромко проговорил по-эльфийски:
— Хкуандув ган'Трэйеарннеах, греймасга, дме аг ахареан элохасас'на…
Винн шепотом начала переводить:
— Почерневшее Море из клана Железного Берега, чьих родителей я не знаю…
— …аг'ус Сгэйльшеллеахэ а Ошагэйреа ган'Койлехкроталл…
— …и Тень Ивы, рожденный от Смеха Порыва Ветра из клана Мшистых Лесов…
При этих словах Лисил взглянул на иву, что склонилась над крышей хижины. Винн продолжала:
— Матери и Отцы народа нашего, придите за ними, сынами касты анмаглахков, защитниками и охранителями вашего потомства, Ан'Кроан — Тех, кто Нашей Крови… — отыщите их души и почтите их, как они почитали вас при жизни в служении своем…
Винн все говорила, а Лисил вспоминал…
Кажется, это было целую вечность назад. По пути к священному кладбищу предков Сгэйль и Лисил остановились на отдых где-то в глубине сумрачного леса. Лисил заговорил о странной причуде Ан'Кроан — приходить на священную землю, чтобы получить другое имя. Его это и не особенно интересовало, просто захотелось поболтать за едой. И когда Лисил стал расспрашивать Сгэйля об имени, которое ему якобы дали призрачные предки, тот отвечал уклончиво, но все же этот разговор, как выяснилось теперь, врезался ему в память.
«Значит, у тебя было другое имя до того, как ты стал зваться Сгэйлем?» — спросил тогда Лисил.
«Сгэйльшеллеахэ, — поправил Сгэйль. — Это означает "В тени — или в сени — Ивы"».
Когда же Лисил стал настойчивее расспрашивать, что именно увидел Сгэйль, когда ему явились предки, тот сказал только…
«Далеко, очень далеко отсюда… в тени ивы».
Услышав треск огня, Лисил отвел взгляд от старой ивы.
От костра валил густой дым, и пламя, подпитанное горючим маслом, яростно сражалось с отсыревшими ветками. Оша бросил в огонь головню, которой поджигал костер, и почти беззвучно шептал, повторяя одни и те же слова.
— Я взываю к вам, взываю за них, — вполголоса переводила Винн. — Предки… приведите их домой.
Лисил изо всех сил старался не думать ни о чем.
Ни о видении, которое явилось Сгэйлю, когда он получал свое второе имя, — видении, намекавшем, где и когда он умрет…
Ни о призрачном облике другого Лисила, который стоял на священной прогалине предков, облаченный в серо-зеленое одеяние анмаглахка.
Лисил… Лиишил, нареченный Лиишиарэлаохк… Защитник Печали-Слезы.
Все видения — ложь, и ничего более. Нет никакой судьбы. Не было и не будет.
* * *Магьер смотрела, как ярится пламя, силясь пожрать пропитанный влагой хворост. Необходимо отправляться в путь, и как можно скорее. Ей не верилось, что удравшая без оглядки женщина-анмаглахк и вправду оставит их в покое. Как ни претило Магьер задавать такой вопрос, она все же спросила:
— Долго ждать?
Оша сделал глубокий вдох и с усилием выдохнул:
— Пока не станет пепел.
Магьер кивнула и смолкла. Винн печально глянула на нее, и Магьер пожалела о том, что вообще открыла рот.
Лисил неотрывно смотрел в огонь.
На лбу его пролегли глубокие морщины. Глаза сузились и отвердели, словно камешки, обожженные в огне. Жилы на шее вздулись от напряжения, и Магьер явственно услышала скрип кожи — это рука Лисила, затянутая в перчатку, сжалась в тугой кулак.
Магьер шагнула к Лисилу, остановилась у него за спиной и, крепко обхватив Лисила, уткнулась подбородком в его плечо.
— «В Тени Ивы», — пробормотал Лисил. — Вот что означало имя Сгэйля.
Он положил руку поверх ладони Магьер, прижал ее к своей груди с такой силой, что у нее заныли пальцы, но она не отняла руки, не отстранилась.
— Мы его не забудем, — прошептала она.
ГЛАВА 24
