У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ IV
И вот в небесах разгорелся такой страшный бой, что все жители города пришли в полное смятение, да и во дворце придворные и военачальники трепетали от страха. Танский наставник все время поддерживал правителя под руки, успокаивая его:
– Не тревожься! – говорил он. – Уговори своих государынь и всех остальных, чтобы они не боялись. Ведь царевна – на самом деле оборотень, принявший вид твоей дочери. Вот погоди, мой ученик изловит ее, и ты сам все узнаешь!
Придворные дамы, оказавшиеся похрабрее, подобрали сброшенные оборотнем одежды и украшения, головные шпильки и браслеты и показали царицам.
– Все это было на царевне, – сказали они, – царевна, скинув с себя одежды, вступила в бой с волшебным монахом, и теперь они сражаются в воздухе. Она – самый настоящий злой дух-оборотень.
Постепенно государь и государыня, а также придворные дамы начали понемногу приходить в себя от испуга и принялись смотреть на небо. Но мы пока оставим их.
Вернемся к оборотню и Великому Мудрецу Сунь У-куну, которые вели бой друг с другом. Прошло уже почти полдня, но все еще не видно было, кто из них выйдет победителем. Кинув свой посох вперед, Сунь У-кун крикнул: «Превратись!». Сразу же из одного посоха появилось десять, из десяти – сто, а из ста – тысячи. Они заполнили почти половину небосвода, мелькая, словно извивающиеся змеи. На оборотня со всех сторон посыпались удары, и он стал терять силы. Преобразившись в чистый ветерок, оборотень бросился бежать и умчался в лазоревую бездну небес. Сунь У-кун тотчас же прочел заклинание, от которого все посохи вновь собрались в один, и, оседлав благовещий луч, погнался за оборотнем. Приблизившись к Западным небесным воротам, Сунь У-кун увидел сияние. То были стяги и знамена небесных воинов. Тогда он закричал во всю глотку:
– Эй! Хранители небесных ворот! Держите духа-оборотня! Не выпускайте его!
В это время у ворот находился сам небесный князь – хранитель государств и с ним четыре главных небесных полководца: Пан, Лю, Гоу и Би. Все они тотчас подняли свое оружие и преградили путь оборотню. Оборотню некуда было деваться, он повернул обратно и вновь схватился с Сунь У-куном, пустив в ход свою дубинку.
Вращая посох колесом, Сунь У-кун присмотрелся к дубинке и заметил, что она похожа на пест, которым толкут зерна: на одном ее конце было утолщение, а другой конец был заостренным.
– Эй ты, скотина! – закричал Сунь У-кун. – Что это у тебя за оружие? И как осмеливаешься ты с такой дубинкой выступать против меня, Сунь У-куна? Живо сдавайся! Не то я одним ударом палицы размозжу тебе голову.
– Да ты не знаешь, что у меня за оружие! – скрежеща зубами от ярости, воскликнул оборотень. – Вот послушай, что я тебе расскажу!
Знай: матерьял, из которого сделана
Эта дубинка, что славу стяжала, –
Яшма чудесная, яшма бесценная
Цвета бараньего свежего сала.
Сколько веков ее мастер обтачивал,
Счесть не под силу и тайной науке:
Во времена первозданного хаоса
Это оружье попало мне в руки.
Первым добыть мне ее посчастливилось,
Мне помогли и коварство и сила.
Происхожденье ее – необычное:
Высшее небо ее породило.
Сосредоточена в ней животворная
Мощь величайшего в мире сиянья –
Та, что от солнца с небес растекается
По четырем сторонам мирозданья.
Ей, несравненной, не знающей устали,
Пять своих сил подарила природа,
Духом она благовещим проникнута,
Ей не страшна никакая невзгода.
И, неразлучен с чудесной дубинкою,
Долго средь лунного жил я народца,
Долго толок драгоценное снадобье
Возле дворца, что Коричным зовется.
Знай, что к цветам я питаю пристрастие,
Вот почему я на землю спустился,
Краем Небесных бамбуков прельстившийся,
В нежную девственницу превратился.
В царских палатах живя припеваючи,
Только одним я желаньем пылаю:
С Танским монахом, почтенным и праведным,
Брачный союз заключить я желаю.
Так предначертано было заранее,
Мне с нареченным сейчас пировать бы,
Ты же задумал расстроить мой замысел,
Чтобы не праздновать мне этой свадьбы?
Дерзостный, ищешь ты собственной гибели,
Так приготовься же к смертному бою.
Эй, негодяй, оскорбитель непрошеный,
Вот я когда рассчитаюсь с тобою!
Знай, что оружье давно мое славится
И меж нечистыми и меж святыми,
Знай, что с дубиною посох не справится,
Хоть и с узорами он золотыми.
В Лунном дворце Необъятного холода
Этим оружьем толок я лекарство.
Стоит хоть раз прикоснуться им к недругу –
Сразу он канет в загробное царство!
Выслушав оборотня, Сунь У-кун громко рассмеялся и сказал:
– Ну и скотина же ты! Хорош, нечего сказать! Неужели ты не знаешь о моем могуществе, раз жил в Лунном дворце? Да еще смеешь препираться со мною? Живо покажись в своем первоначальном виде и изъяви мне покорность. Тогда я пощажу тебя и оставлю в живых.
– Я знаю тебя, – спокойно отвечал оборотень, – ты тот самый конюший, который пятьсот лет назад учинил великое буйство в небесных чертогах. Полагалось бы, конечно, уступить тебе. Но ты расстраиваешь мою свадьбу, а за это мстят кровью, как за убийство родителей. Поэтому я не могу смириться и должен проучить тебя, конюший, за твою неслыханную дерзость и кощунство!
Слово «конюший» задело за живое Великого Мудреца Сунь У-куна. Он страшно разгневался, поднял железный посох и кинулся бить оборотня, но тот завертел своей дубинкой, и снова начался бой.
И в самом деле, в целом мире
Соперников достойней нет,
Знать, сила в посохе святая,
Раз одолел он столько бед!
И этот пест несокрушимый,
Округлый с одного конца,
Которым снадобье бессмертья
Толкли у Лунного дворца.
Один из двух бойцов могучих,
Коварный оборотень-враг,
Без спроса небеса покинул,
Замыслив любодейный брак.
Другой – отважный непорочный,
Сражаясь с тысячами зол,
Монаха в этот край далекий
Из царства Танского привел.
Виновником же этой схватки
Мы все равно считать должны
Не этих недругов смертельных,
А государя той страны:
Цветы любил он свыше меры,
И долго было невдомек
Ему, беспечному, что этим
Он оборотня в сад привлек.
И вот под небом разгорелся
Жестокий бой, смертельный бой:
Две яростных, две грозных силы
Вступили в спор между собой.
Упрямы, беспощадны оба,
Мечтой распалены одной:
Ни с чем в сраженье не считаясь,
Врага сразить любой ценой!
Взгляни на них – не сразу скажешь
Кто неустанней, кто хитрей:
Друг друга бьют, слепят, толкают,
Чтоб с ног врага сшибить скорей,
А разойдясь, грозят друг другу
И – слово за слово – бранят,
Видать, на брань горазды оба:
И наш герой и супостат.
На всей земле бойца не сыщешь,
Чтоб так же был несокрушим,
Как этот недруг, что с героем
Пестом сражается большим.
Но все же удали волшебной,
Пожалуй, больше у того,
Кто бьется посохом железным,
Являя мощь и мастерство.
Взгляни: от посоха большого
В руках святого храбреца
Лучи взмывают золотые
До врат небесного дворца,
А вкруг неистовой дубинки,
Рожденный силой потайной,
Туман клубится разноцветный,
Ложась на землю пеленой.
Вот снова недруги схватились,
И силы их равны почти,
А было этих грозных схваток
Уже не меньше десяти.
Но дрогнул оборотень… Тяжко
Его волшебному песту,
И отражать удары вражьи
Ему уже невмоготу.
И действительно, после десяти схваток оборотень убедился в том, что Сунь У-кун владеет более сильным оружием и что одолеть его не удастся. Тогда оборотень сделал ложный выпад, встряхнулся, и в тот же момент появились десятки тысяч золотых лучей. За один из них оборотень уцепился и полетел прямо на юг. Великий Мудрец преследовал его по пятам. Вдруг откуда ни возьмись выросла огромная гора. Оборотень остановил золотой луч и исчез в какой-то пещере. Опасаясь, что оборотень превратится в невидимку и вновь вернется в страну Зарослей небесного бамбука, чтобы причинить вред Танскому наставнику, Сунь У-кун хорошенько осмотрел всю гору, запомнил ее приметы и лишь тогда пустился в обратный путь.
