Оксана Орлова - Душа Воина
- Понятненько, - хихикнула я, - так ты ее и на дыбу таскал? - он кивнул, - запугивал?
- Да нет, убить хотел....
- Не верю, - прошептала я, - ты не такой. Ты добрый...
- Ох, Маша, - его губы скользнули по моей щеке, коснулись уха, - я буду самым добрым, самым нежным и чутким. Таким, каким ты хочешь, чтобы я был... Но только с тобой, моя девочка. Только с тобой. И, как бы грубо это не прозвучало, я не собираюсь спускать никому из тех, кто посягнет на мою жизнь или мое имущество ничего! Ни одного покушения! И наказывать мерзавцев я буду всеми доступными мне способами. Лучший враг - мертвый враг!
- Вот как? - меня неприятно поразило, что обо мне не было сказано ни сказано ни слова. Лишь о нем, и о его имуществе!
- Да. Именно так. Прости, если это не соответствует твоим понятиям о том, каков должен быть твой любимый, но сама мысль, о том, что я могу вновь тебя потерять - ужасает меня...
- Да? - он кивнул, - я так понимаю, что меня ты отнес к своему имуществу, которое необходимо защищать, да? - в его груди что-то заклокотало. Секунда и оттуда вырвался смех, я едва успела отдернуться, чтобы он не оглушил меня. Оскорбленная, я села на его животе, выбирая место, куда бы заехать нахалу кулаком, дабы осознал всю неправильность своего поведения.
- Прости, мое счастье, - он пытался продышаться, - но ты такая смешная....
- Смешная? - кажется, он уловил истерические нотки в мое голосе, так как перестал смеяться, - конечно, - прошептал он, - а как иначе? Ведь я говорил тебе, ты - моя дайни. Ты моя жизнь. Так что тебя я назвал в первую очередь, ведь ты - самое ценное, что у меня есть...
- Правда? - я мгновенно остыла. Так же быстро, как и вспыхнула. - Ты меня любишь?
- Безмерно. Больше, чем что-либо на этом свете. Больше, чем собственную жизнь, чем свет. Ты - мое единственное счастье. Моя радость и моя боль. Моя мука и мое наслаждение. Ты - мой рай и ад на земле. Я люблю тебя, солнце мое. Никто и никогда, не любил тебя так, как я. Ты создана из меня и ради меня. Этот факт мной обдуман и вполне оценен. Ты - моя награда и мое наказание. Сама радость от тех чувств, что я испытывают к тебе или благодаря тебе, настолько велика, (даже от боли), что я никогда не соглашусь променять ни один миг рядом с тобой, на годы или даже века того времени, когда я не знал тебя. Пусть я умру от боли и желания, если ты разлюбишь меня, или отдам всю жизнь, до последнего вздоха для поддержания твоей, это не изменит ничего. Я принимаю эту плату, как должное. Ты стоишь любых мук, моя девочка. Я люблю тебя, очень сильно люблю. Никогда не сомневайся в этом...
Я счастливо задохнулась. Потом нашла в темноте его губы, приникла к ним, и долго, нежно целовала его. Слезы катились по моим щекам и капали на его лицо. Я даже не мечтала, что когда-нибудь, меня кто-то полюбит хоть вполовину того, что он мне дарил. Воистину, Господь очень любит меня, если дал этого удивительного мужчину. Он прав. За это можно многое отдать, и плата все же не будет слишком велика....
- Я люблю тебя, - шепнула я в его губы, и услышала, как он задохнулся, замер, впитывая мои слова. Мне захотелось сказать ему так много всего. - Очень сильно люблю, хороший мой. Мой единственный, мой самый дорогой...
Слова толпились во мне, рвясь наружу, но закончить я не успела. Откуда-то из темноты раздались хлопки.
- Браво! Браво, мои дорогие! Чудесное признание, достойное театральных подмостков столицы! Сколько чувства, сколько переживаний! Слушал вас и почти завидовал!
Вспыхнул свет, и я увидела высокого мужчину в длинной расшитой хламиде, зажигающего факел. Стефан подо мной напрягся. Осторожно сняв, он задвинул меня себе за спину, по возможности прикрыв. Пока жрец был отвлечен укреплением факела, я ловко укуталась в одеяло, умудрившись выделить кусочек Стефану, для прикрытия самых ценных (стратегически) мест организма и прижалась к его спине, укрывая. Все же в камере было откровенно холодно.
- Ксеронос... - Стефан произнес его имя, словно ядом плюнул.
- Стефаниаст. - жрец склонил голову, с ехидной улыбкой приветствуя своего правителя. - Не мерзнете?
- А что, хочешь согреть? - хмыкнул князь. - Уже поди, и костер приготовил?
- Вообще-то, да, - согласился мужчина. Его болезненная худоба при общей крупности, выглядела очень странно. Орлиный нос казался огромным на изможденном лице. - Приготовил. И даже успел официально объявить вас мертвым... мой господин...
- Подсуетился.... Молодец! Что дальше? - мой любимый внешне казался очень спокойным, и даже вальяжным, но я, прижавшись к его спине, отлично чувствовала, как его подтрясывает от гнева, и слышала, как скрипят доски лежака, когда он сжимает руки, сдерживаясь чтобы не броситься на негодяя.
- Дальше? - изумился жрец, - дальше я могу развлекаться в свое удовольствие! Никто не знает о том, что вы здесь, кроме пары верных мне людей. Вас привезли, надежно укрытых соломой. Вас никто не видел! Ваши псы никогда не найдут вас, княже! Единственное, что может вас спасти - Лунастеф! Но, и на него не шибко-то рассчитывайте, все же вашу шлюшку он не защитит! - при этих словах, князь все же вскочил, с рычанием метнувшись к двери. Его действие было так молниеносно, что я даже не уследила его. Мгновение - и он вздымается над лежаком, мгновение - и его рука сжимает горло жреца, каким-то чудом дотянувшись до стоящего неподалеку врага через решетку.
Мужчина забился, затрепетал, захрипел в сильных пальцах. Глаза полезли на лоб, пальцы судорожно скребли по руке в тщетной попытке оторвать ее от собственного горла. Наверное, Стефан придушил бы мерзавца, если бы не стоящая за поворотом охрана. Удар дубинкой по вытянутой руке, выбил из князя резкий выдох боли. Пальцы разжались сами, выпуская жертву. Моему воину пришлось отскочить вглубь камеры, чтобы не попасть под удары дубинок, которыми охрана попыталась его угостить.
- В следующий раз, следи за словами, жрец!
- Ах, ты... - Ксеронос задыхался и кашлял, травмированное горло не справлялось со сколь-нибудь длинным выдохом, а тем более словом. Щелчок пальцами и Стефану в лицо швырнули какими-то тряпками. Он ловко поймал их. Я заинтересованно приподнялась. Во-первых, как я уже говорила, здесь было холодновато и любая одежда - благо. Во-вторых, нас давно не кормили и мой желудок громко возмущался на несправедливость мира и несоблюдение прав человека!
К сожалению, жрец оказался не очень-то щедр. Штаны и рубаха. Штаны натянул князь, я уже укуталась в рубашку. С его ростом, она для меня - почти как платье (современный вариант, а не средневековый, конечно же), в общем, лучше, чем костюм Евы...
Пока мы одевались, он наконец, прокашлялся. По его знаку, за решетку перелетели какие-то железки. Мужики из охраны слаженно вскинули арбалеты. Один на меня, один на него.
