Светлана Зорина - Наследница Ингамарны
— Да, — прошептала Гинта. — Но он больше не придёт, Симмар. Вот здесь его прах.
Она показала юноше серый узелок.
— Как?! Так он…
— Он сгорел. Он был огненным тиумидом и лучше всех владел стихией огня, но возможности человека всегда ограниченны. Сагаран вызвал на себя слишком много огня, и когда силы его иссякли, огонь поглотил его. Но он сделал это специально. Ведь они бы всё равно убили его, а так он, окружив себя огнём, смог уничтожить ещё много врагов.
— Так это был человек?
— Ты разочарован? — грустно улыбнулась Гинта. — Он был моим другом. Помню, однажды он спросил: «Где та ступень, поднявшись на которую, человек становится богом?»
Все долго молчали. Амит беззвучно плакал, вытирая лицо тыльной стороной ладони.
— Я, кажется, знаю, где та ступень, — сказал Симмар, и голос его прозвучал неожиданно твёрдо. — Мне никогда на неё не подняться, но если я хоть чуть-чуть приближусь к ней… После того, что я видел, я не смогу жить просто так… Как раньше. Может, он был человеком, но для меня он был и останется богом. Отныне я посвящаю себя огню и буду служить ему всю жизнь. И я готов принести этому богу любую жертву! Я знаю, я ничтожество… Я никогда ничего не мог, даже толком залечить царапину. Я даже плохо пою… Но я хочу служить огню, и если мне больше нечего дать, пусть возьмёт моё тело…
Гинта взяла руку юноши и стиснула её в своих маленьких крепких ладонях.
— Не надо напрасных жертв, Симмар. Жертва Сагарана не была напрасной, а от тебя бог ещё ничего не требует. Но ты должен верить, что он тебя услышит. Огненный бог ценит пылкие и благородные души. Ты не ничтожество, Симмар!
Вскоре отряд тронулся в путь. Гинта по-прежнему ехала на Синге, который заверил её, что ничуть не устал и что вообще не чувствует на своей спине никакой ноши, а Симмар шёл рядом.
— Тут только одна дорога, — говорил он. — Сначала по долине, а потом через скалы. Колдуны туда часто ходили. Там какой-то заброшенный древний город. В нём живут эти ужасные марвиды, а правит ими могущественный колдун. Говорят, он умеет оживлять камни. Марвиды считают его богом, а может, он и правда бог… Я никогда его не видел. Зато видел другого колодуна, который тоже живёт у марвидов. Он иногда приходил сюда.
— А как его зовут? — спросила Гинта.
— Не знаю. Я бы, наверное, узнал его, если бы встретил, а имени не слышал. У него тут были всякие дела с моими недавними хозяевами.
— А эти марвиды и впрямь такие ужасные? Неужели они все уроды?
— Не все. Есть и нормальные люди, у них только кожа потемнее, чем у нас, и глаза узковатые. Но уродцев много. Я это и раньше слышал, ещё до того, как сюда попал, а потом сам увидел. Говорят, это всё из-за той давней войны. Валлары использовали какое-то оружие, всё там потравили, а потом стали уроды рождаться — и у людей, и у животных. Тот колдун из пустыни потому сюда и ходил, что… В общем, у них был как бы обмен. Моих хозяев интересовали уроды, а пустынных колдунов — дети. Здоровые маленькие дети. У них же там мало здоровых рождается.
— Так вот почему в последнее время в Сантаре пропало столько детей! Значит, здешние колдуны поставляли марвидам здоровых детей, а те им уродов…
— В основном уродов. Ну, ещё недоумков. Внешне, вроде бы, нормальный, а соображает туго. Но научить его каким-нибудь простым вещам можно.
— Убивать, например…
— Конечно. Этому их и учили.
— Их всех растили?
— Почти всех. А зверей — всех. Мангуры и так-то ужасные…
— А каких они ещё зверей растили?
— Да в общем-то всяких. Есть у них и вунхи, и харгалы, но больше мангуров. Их было легче всего раздобыть. Их сюда доставляли из пустыни, как и людей.
— Тот колдун?
— Ну, не один, конечно. У него были помощники из марвидов… Или даже его сообщники. А может, тоже колдуны, я не знаю… У них ведь там тоже есть богачи и бедняки, господа и слуги. Всё как у людей. У них там в пустыне заправляют те, у кого мозги в порядке.
— По-моему, это не только у них в пустыне, — засмеялся Зиндубар.
Он давно уже пристроился рядом и внимательно слушал. И не он один. Всё, что говорил Симмар, тут же по цепочке передавалось дальше. Разговор касался всех. Воины должны были знать, с кем им предстоит встретиться.
— Я имею в виду совсем другое, — сказал Симмар, посмотрев на Зиндубара. — У них там мало нормальных — не только телом, но и умом. Так вот те немногие, кто нормально соображает, обращаются с уродами и полудурками, как с рабами.
— А как ты попал к колдунам? — поинтересовался Астак.
— Я из Лаутамы, — ответил юноша. — Пошёл на охоту и встретил в лесу каких-то людей. С виду они были как охотники. Заговорили со мной, а дальше я не помню. Очнулся уже по дороге в пещеры.
— Понятно, — нахмурилась Гинта. — Запрещённый анхакар. Примерно год назад я слышала, что в Лаутаме пропал охотник. Видимо, это про тебя говорили. И в других местах люди пропадали…
— Да я там не один был сантариец. В основном, конечно, марвиды были — их из пустыни приводили, но колдуны и наших иногда крали. Насколько я понял, в последнее время марвиды отказывались поставлять людей и животных. Потому что колдунам всё реже и реже удавалось красть детей. Взрослого похитить легче. Всё-таки маленькие дети одни по лесам не бродят, а вообще… В наших дебрях кого угодно можно сцапать. Они и зверей ловили, обычно детёнышей. А харгалы иногда сюда, в долину, приходят — здесь же много айгов и турнов. Только сингал у них был один, вот этот. Айгов и турнов они больше для перевозок всяких используют, но из нескольких десятков сделали боевых животных. У них же рога-то будь здоров, и копыта… Эти гады даже несколько хангов умудрились поймать.
— А с тобой они, выходит, так ничего и не сделали? — спросил Зиндубар. — Ты ведь у них почти год?
— Да. Я не знаю, к чему они меня готовили. Может, хотели забрать у меня нафф… Не знаю. Наверное, меня спасло то, что я с самого начала спокойно себя вёл. Когда меня похитили, у меня как раз всё шло наперекосяк. Родителей давно уже нет, старшие братья — они мне сводные — в Зиннумарне. Они и думать про меня забыли. Жил я бедно. Способностей к таннуму нет, да и вообще ни к чему особенно… Мордой не вышел. Да ещё и подружка меня пнула, другого нашла. Жилось бы получше, так тоже, наверное, затосковал бы, когда меня сюда притащили. А я был такой спокойный, что они даже не стали поить меня этой одуряющей гадостью, от которой постепенно отшибает память. Других-то они поили, чтоб не бесились, а на меня решили не тратить… Мне кажется, у них насчёт меня были какие-то особые планы, и пока они меня не трогали, только использовали как слугу. Я каждый день молился, чтобы они не надумали меня растить, как всех остальных пленников. Тогда бы точно идиотом стал. Среди великанов ни одного нормального. Все какие-то отупевшие и делают только то, что им велят.
