Наталья Якобсон - Шанс для чародея
Зато листовки с недавними призывали свергнуть короля, разлетались по опустошенным улицам. Их подхватывал ветер и уносил дальше. Они уже и не нужно. Теперь смело можно разгромить печатные прессы и сжечь все, что писали люди, желающие провести первую в мире революцию. Истины уж не изменишь. Место напечатанных текстов, теперь можно наслаждаться действительностью. Революция уже произошла. Рошен станет другим, когда восстановит силы.
Республика! Я поднял с земли плакат. Хорошее начало. Ни принцев, ни королей. И в то же время я был уверен, здесь мало что изменится. Аллегра решила, пусть инквизиция остается. Страх перед богом людям надо внушать, а дьявола они и без этого бояться.
Я его полюбил, однако мое чувство не встретило взаимности.
ПОСЛЕДСТВИЯ КОЛДОВСТВА
Не знаю, злилась ли на меня Аллегра за то, что я уничтожил ее сестру. Помню как-то раз она говорила, что есть создания слишком ужасные, чтобы существовать. Если будут жить они, то это означало смерть для многих.
Считала ли она Аманду дьявольским отродьем? Или любила ее, считая свою любовь к выродку оковами? В любом случае, после ее смерти она прислала мне подарок. Розу из преисподней. Достойный дар от новоявленной королевы теней. Райский белоснежный цветок из самого ада. Нужно было с самого начала полагать, что к утру он станет угольно-черным.
Черная роза! Таких не существует в природе. Роза цвета тьмы, траура, зла, но как же она была прекрасна. Помня свой прежний плачевный опыт, я держался от цветка подальше, но ее шипы не тянулись к моей плоти. Если роза и жаждала крови, то не моей.
Как-то раз я заснул возле нее, и мне приснилась девушка невообразимой красоты. Я не знал, кто она, но был уверен, что это самое прекрасное создание, которое только может существовать. Я бы назвал ее Розой, потому что она была очень похожа на цветок на столе. Ее платье, обнажавшее лилейные руки и плечи, тоже как будто целиком было соткано из шелковых розовых лепестков. Оно было черным.
- Ведь черное мне к лицу? - вдруг спросила она, и я растерялся. Наверное, я поступил, как полный идиот, но высказал свое истинное мнение даже такой красавице.
- Я всегда считал, что брюнетка в черном похожа на вдову, - вот почему у меня не ладится с женщинами, я смазлив, но говорю им то, что думаю, и они уходят к другим. Более галантным кавалерам, но эта девушка лишь задорно рассмеялась.
- Только вы даже в черном божественны, - тут же поправился я, но она все продолжала смеяться.
- Знаешь, а я хотела быть вдовой, - заговорщически шепнула она, наклоняясь ко мне. И ее юбки, сшитые из черных лепестков роз, так приятно зашелестели.
Я подумал, что тоже хотел бы видеть ее вдовой, ведь когда у нее не станет супруга я смогу занять его места. Ведь я нравлюсь ей. Она непременно выберет в спутники меня, когда станет свободна. Видеть ее овдовевшей было настолько горячим желанием, что я сам готов был взять рапиру и отправиться на поединок с драконом, который ее пленил. И в то же время это желание было горьким и неисполнимым, потому что когда она станет вдовой, я потеряю самое ценное, что у меня есть. Моего возлюбленного Эдвина.
Я проснулся. Фамьетта разогревала тигель. Сейчас она превратиться в саламандру и скользнет в него. Но пока я мог наслаждаться плавным шуршанием ее солнечного одеяния, обдирающего пальцы любому, кто посмеет прикоснуться к его обладательнице. Я отодвинулся подальше, не желая, чтобы она меня обожгла. Хоть это и было бы не так болезненно, как ожоги от Эдвина, но огонь и все горячее каждый раз напоминало мне о нем.
Невольно я задумался, а чем Эдвин и Одиль занимались в те моменты, когда их никто не видел. За отсутствие опыта у меня было сильно развитое воображение. Оно рисовало мне картины просторного ложа под балдахином, страстных ночей и смеющихся под дверями, подглядывающих прях. Их смех каждый раз казался мне таким издевательским, потому что они знали, чего я хочу. Но все это получил не я.
Страсть. Огненные ночи. Любовь, кончившаяся предательством. Все это не мое. Но ревность то сжигает меня. И не важно, что все ночи подряд восхитительная пара проводила на балах, а не в постелях. Одиль любила развлекаться, а Эдвин нехотя ее сопровождал. Они так часто появлялись на публике, что уже рябило в глазах от их поистине неземного блеска. Их замечали всюду: и на праздниках людей, и на карнавалах нечисти. Казалось, они не тратят время на сон вообще. Бессмертные могли себе такое позволить. Это мне не оставалось ничего другого, кроме как сутки напролет пить и спать, потому что развлечься мне было не с кем.
Я бы с радостью пригласил на свидание даже Фамьетту, не взирая на риск получить множество ожогов. Но вряд ли она согласиться. Сколько бы милых улыбок она не посылала мне, а все они были какими-то лицемерными. С женщинами, и смертными, и волшебными, у меня всегда так, можно флиртовать с ними сколько душе угодно, но едва доходит до серьезного, как они смеются надо мной и уходят к другим.
Духи уже весело смеялись надо мной. Даже нашептывали в шутку, что мой знакомый Магнус, наверняка, оставил мне в подарок венец безбрачия. Что ж, его самого уже не было, а его чары все еще надо мной тяготели. Он был бы не прочь наложить на меня проклятие. Если я не стану его союзником, то у меня не будет пары вообще.
А как же девушка из сна, которую я назвал Розой. При виде ее я в миг забывал обо всех, кто меня отверг. Но она могла быть всего лишь плодом иллюзий, которые мне послала вместе с цветком Аллегра. Не обязательно, что сновидение непременно должно стать в будущем моей судьбой. Я надеялся, хотя бы еще один раз увидеть Розу во сне, но она больше мне не снилась.
Зато Одиль готовилась родить наследника престола, а ее муженек король наверняка не догадывался о том, что до свадьбы у его избранницы состоялся роман с огнедышащим дьяволом. Если она родит вместо обычного ребенка золотого дракона, то лично я ничуть не удивлюсь. А вот каково будет бедолаге-королю видеть малолетнего монстра наследником трона. Наверняка, после своего появления на свет он слопает все королевство еще быстрее, чем марионетки Аманды разорили Рошен. А может он вырастет таким же изысканным негодяем и оборотнем, как его отец. У меня и в мыслях не было назвать Эдвина чьим-то отцом. Сам его вечно юный и шаловливый облик как-то не вязался с таким серьезным понятием. Скорее всего, он пальцем не пошевелит для того, чтобы урезонить собственного ублюдка. Если только дохнет огнем, на взбудораженное его появлением королевство, когда будет пролетать мимо. А так взять в пример хотя бы его собственного отца, когда это сверхъестественные любовники не отказывались от своих собственных детей. У Эдвина лишь огонь и безрассудство в крови. Наверняка, он поступит с собственным потомством так же, как в свое время поступил с ним его папочка. Бросит и забудет. Думаю, даже скажет, что вина здесь не его и вовсе не он наплодил монстров в этот мир. Демоны любят заявлять, что они по природе бесплодны. Такого, как Эдвин, ни в чем не обвинишь.
