Лиланд Модезитт - Магия Отшельничьего острова
Джастин недоверчиво покачал головой.
— Если не указал прямо, то во всяком случае дал мне понять. Ну а когда Отшельничий, действуя таким образом, превратил Антонина в жуткое чудовище хаоса, мне не оставалось ничего другого, кроме как начать действовать.
Серый маг выглядел ужаснувшимся.
Я продолжил объяснять то, что по существу было ему известно.
— Все мои усилия по упорядочению жизни в Галлосе работали так же, как и потуги Мастеров Отшельничьего, — помогали Антонину укреплять свою мощь... — я осекся, поскольку меня посетила неожиданная мысль. — Не исключено, что его усиление, в свою очередь, способствовало укреплению гаромонии в каком-то другом месте, однако мне это точно не известно. А то, что было известно — особого выбора не оставляло. Пришлось действовать, причем вышло так, что я оказался виновным в разрушении не в меньшей степени, чем Антонин... Ну, может, и не виновным, но способствовавшим разрушению — это уж точно.
Джастин с сомнением покачал головой, однако я проигнорировал этот жест, желая донести до него свою мысль.
— Короче говоря, единственное, что мне пришлось сделать с Антонином — это окружить нас обоих отражающим щитом, не пропускавшим энергию. Он мог преобразовывать гармоническую энергию в хаотическую, но без внешней энергетической подпитки существовать не мог. Далее мне оставалось лишь удерживать щит и не давать Антонину возможности тянуть из меня энергию порядка. В результате он умер.
Джастин кивнул.
— Скажи, Леррис, а многим ли под силу установить и поддерживать такой барьер?
— Ну... наверное, любому Мастеру гармонии... Честно говоря, мне как-то не случалось задуматься...
Он снова кивнул:
— Ладно. А многим ли обладателям Черных посохов пришло бы в голову уничтожить свое единственное оружие перед лицом Белого чародея?
— Ну... не знаю... Поступок конечно был необдуманный, может быть, даже глупый. У меня ведь не могло быть уверенности, что это сработает. Однако цепляться за посох не имело смысла, он не помог бы мне продержаться долго, да и просто уже начинал мешать. К тому же об этом говорилось в книге.
— Ты прав. Только вот с падения Фэрхэвена никому другому не удавалось одержать победу в открытом противостоянии с величайшим из Мастеров хаоса. Ты удивляешься, почему там, — Серый маг показал в сторону города, — все кланяются тебе до земли, но отводят глаза? Именно поэтому. Ты недоумеваешь, с чего бы Тэлрину рвать на себе волосы? Как раз с того. В Западном Полушарии нет ни одного Мастера хаоса или Мастера гармонии, не слышавшего о падении Антонина.
— Все это очень здорово, но я не из древних магов и предпочитаю нормальную жизнь. Готов даже к колкостям Тамры и был бы не против снова заняться столярным ремеслом.
— Кто сказал, что это невозможно? — улыбнулся Джастен.
— Ха... Беда в том, что у шибко мудрого мастера Лерриса не хватило сообразительности прихватить из Антониновой конуры самую малость не слишком честно нажитого золотишка. В моем кошельке осталось не больше трех золотых, чего не хватит даже на покупку инструментов.
— Тут-то и пригодится награда, которую собирается вручить тебе самодержец.
У меня вырвался стон:
— Опять церемония? Неужто мало того, что при нашем возвращении полгорода столпилось у ворот, размахивая флагами? Елена — и та поглядывала в мою сторону с ухмылкой.
— Это твое бремя, тебе его и нести. Ничего не поделаешь, такова цена героизма.
Поскольку толковать о героизме у меня не было ни малейшего желания, пришлось сменить тему.
— Как дела у Тамры?
— Спроси сам, — с улыбкой ответил Джастин. — Я предложил ей зайти к тебе, и она сказала, что так и сделает. Сразу после меня. Ну а мне пора.
Задерживать Джастина я не стал. Он по-прежнему отвечал на вопросы, которые мне и в голову не приходило задавать, тогда как настоящих ответов от него ждать не приходилось. В этом смысле ничто не изменилось.
В ожидании Тамры я не стал запирать дверь на засов. Правда, ожидание затянулось, но этому удивляться не приходилось — Тамра никогда не отличалась пунктуальностью. Не удивило меня и то, что дверь распахнулась без стука. Стучаться она тоже не любила.
Одетая во все темно-серое, с ярким голубым шарфом на шее, она без приглашения проследовала через комнату на освещенный солнцем балкон. Смерила меня холодным взглядом и тут же отвела свои фарфорово-голубые глаза. Солнечные блики играли на ее рыжих, заколотых черными гребнями волосах.
— Доброе утро, Леррис, — сказала Тамра, подойдя к балконному ограждению.
— Доброе утро, Тамра.
Я молча смотрел с балкона на город. Молчание затягивалось, однако мне думалось, что сейчас не мой черед говорить.
Пушистое белое облако подобралось к солнцу и набросило тень на узкий огражденный балкон, являвшийся сейчас в известном смысле уголком Отшельничьего. Отшельничьего, которому стоило бы расшириться за пределы владений Братства, черных стен Найлана и сводов Высокого Храма.
— Я должна поблагодарить тебя, — произнесла она наконец, как всегда невозмутимым тоном.
— Не за что. Благодарности заслуживает Джастин.
— Если бы Джастин с помощью множества намеков не заставил меня отвечать на мои собственные вопросы, меня бы здесь не было, — заявила Тамра, по-прежнему глядя в сторону. — Надеюсь, ты уже не прежний наивный простак и понимаешь хотя бы это.
Мне стало не по себе.
— Однако, — заметил я, — наивный простак Леррис все же имеет некоторое отношение к твоему спасению.
— Ты и вправду ждешь, что я паду к твоим ногам и в вечной благодарности стану служить отражением твоего сияющего великолепия?
Мне оставалось лишь ухмыльнуться: Тамра определенно исцелилась и стала прежней.
— Ну... мысль насчет вечной благодарности и всего такого... по-моему, довольно удачна.
— Ты по-прежнему несносен!
— Это иногда. Все остальное время я ищу совершенства.
— Надеюсь, тебе понятно, что никакого поклонения ты от меня не дождешься? — промолвила она после продолжительного молчания.
— Ты предпочла бы опять схватиться со мной на посохах и как следует меня отделать?
— Ничего не выйдет, ты ведь сломал свой посох. К тому же, — добавила она неожиданно упавшим голосом, — мы и без того дрались слишком много. Беда в том, что без этого мы не могли бы находиться рядом, не возненавидев друг друга.
Тамра сказала правду, однако это являлось одним из тех ответов, до которых мне удалось докопаться самостоятельно.
— Ты права. Я мог бы додуматься до этого еще после нашего разговора на корабле, но тогда у меня ума не хватило. А теперь, надо думать, слишком поздно.
