Терри Гудкайнд - Седьмое Правило Волшебника или Столпы Творения
Они мчались мимо высоких дверей и светлых окон. Около каждого окна стоял стул. Стены были облицованы деревянными панелями. На каждой панели красовались элегантные серебряные зеркальные лампы, но Дженнсен не замечала их: в первую очередь в глаза бросались размазанные красные пятна на стенах, забрызганный кровью полированный пол да валяющиеся повсюду неподвижные тела.
На полу очередного зала лежали по меньшей мере пятьдесят солдат из штурмовой роты. Практически все были обожжены и изувечены осколками стекла и обломками дерева. Многие лица были изуродованы до неузнаваемости. Концы переломанных костей торчали из пропитанных кровью кольчуг или кожаных доспехов. На полу в беспорядке валялось оружие, повсюду были лужи запекшейся крови с обрывками кишок, будто кто-то рассыпал корзины окровавленных мертвых угрей.
Среди мертвых была и женщина – одна из сестер. Ее почти разорвало пополам, а на лице застыло удивленное выражение.
Дженнсен тошнило от тяжелого запаха, она с трудом переводила дыхание, перепрыгивая с одного чистого пятачка на другой и пытаясь не поскользнуться на человеческих внутренностях. Ужас от увиденного был настолько велик, что она даже не осознавала происходящего. Эмоции, казалось, тоже умерли. Дженнсен просто действовала, как во сне.
Миновав тела, они пошли по кровавому следу, ведущему в очередной лабиринт коридоров и залов. Издалека неслись человеческие крики. Дженнсен с облегчением услышала голос императора. Все это походило на лай своры борзых, идущих по следу лисицы и не собирающихся упускать добычу.
– Господин! – послышался откуда-то сбоку крик одного из солдат. – Туда!
Себастьян остановился, сориентировался и потащил Дженнсен в великолепную комнату. На полу лежал изысканный ковер с вытканным ржаво-коричневым ромбовидным орнаментом, окна были задрапированы пышными зелеными портьерами. Вдоль стен выстроились диваны, каких Дженнсен никогда не видела, ножки столов и стульев были причудливо искривлены. По изящной обстановке можно было предположить, что комната предназначалась для интимных встреч. Солдат стоял в дверном проеме, ведущем в следующий зал.
– Это она! Скорей! Это она! – взывал он к Себастьяну. – Я только что видел, как она промелькнула!
Мечом он показал на дверь. Не успели Себастьян с Дженнсен подойти к нему, как послышался глухой удар. Солдат уронил меч и схватился за грудь. Он умер, стоя на ногах, с широко раскрытыми ртом и глазами, и не было видно того, кто его убил.
Дженнсен оттолкнула Себастьяна к стене, едва он успел сделать шаг к дверному проему. Ей совсем не хотелось, чтобы он познакомился с неизвестным оружием, убившим солдата.
Тут же раздался какой-то странный свист и треск. Дженнсен повалила Себастьяна на пол, зажала его в угол между полом и стеной, прикрыла своим телом. И крепко закрыла глаза. Ударная волна ударила в стены, с грохотом пронеся через комнату груду камней. Дженнсен закричала от страха...
Когда, наконец, все стихло, над ними висело облако пыли. Однако ни Дженнсен, ни Себастьян не пострадали. Это лишь подтвердило убеждение девушки в собственной неуязвимости.
– Это был он! – Себастьян указывал в сторону двери. – Это был он!
Дженнсен повернулась, но никого не увидела:
– Кто?
– Это был лорд Рал. Я его видел. Пробегая мимо двери, он произнес что-то вроде «щепотка искристой пыли», как раз когда ты толкнула меня к стене. А потом все взорвалось... Не понимаю, как мы выжили в комнате, полной летающих обломков.
– Думаю, он промахнулся, – заметила Дженнсен.
Вид комнаты основательно изменился – драпировки висят клочьями, стены продырявлены. Восхитившая девушку мебель теперь представляла собой груду щепок и тряпок. Измятый ковер был покрыт слоем белой пыли, штукатурки и деревянных обломков.
Дженнсен стала пробираться к двери, за которой всего несколько секунд назад проходил лорд Рал. Себастьян подобрал меч и быстро последовал за ней.
Зал, когда-то украшенный деревянной резьбой, теперь был весь залит кровью. Прямо за дверями лежало изуродованное тело сестры Света. Подойдя, они увидели, что ее открытые глаза с удивлением смотрят в потолок.
– За что, Создатель? – пробормотал Себастьян. Глядя на лицо сестры, Дженнсен подумала, что именно этот вопрос и вправду занимал ее в последний момент жизни.
А за окном на газонах валялись тысячи тел.
– Ты должен вывести отсюда императора, – сказала Дженнсен. – Здесь все очень не просто.
– Я бы сказал, что здесь вообще ловушка. Но мы все-таки можем достичь нашей цели.
То, что происходило с ними дальше, выходило за пределы жизненного опыта Дженнсен, за пределы ее способности анализировать. Девушка знала одно: сейчас она пытается выполнить свою задачу. Они метались по залам вслед за доносящимися криками, по тропе, отмеченной грудами мертвых тел, потом проникли в самое сердце Дворца Исповедниц, где не было наружных окон, где воздух был тих и мрачен. Темные тени в залах и комнатах, куда практически не проникал свет, накладывали на происходящее какой-то устрашающий отпечаток.
После перенесенного шока и ужаса Дженнсен чувствовала себя неплохо. Даже навязчивый голос говорил теперь откуда-то издалека. Спустя некоторое время после очередного происшествия девушка с удивлением осознавала, что она совершала, и поражалась возможности выносить такое на собственных плечах.
Пройдя очередной коридор, они обнаружили несколько дюжин солдат, столпившихся в полумраке маленькой комнаты – окровавленных, но живых.
С ними были четыре сестры и Джегань, задыхающийся, однако крепко державший в руках окровавленный меч. Дженнсен подбежала и встретилась с ним взглядом. В черных глазах императора не было ни страха, ни горя, которые ожидала увидеть Дженнсен, – только ярость и решимость.
– Мы уже очень близко, девочка. Не потеряй тот нож и не упусти свой шанс.
Себастьян решил проверить другие двери и расставить охрану. Несколько человек, повинуясь его молчаливому сигналу, бросились в разные стороны.
– Ваше превосходительство, нам нужно выбираться отсюда.
Джегань хмуро посмотрел на Дженнсен:
– Ты в своем уме?
– Нас здесь разнесут на кусочки! Повсюду мертвые солдаты. И даже сестры с распоротыми животами...
– Подумаешь, магия! – свирепо улыбаясь, сказал он. Дженнсен не ответила на эту улыбку:
– Ваше превосходительство, вы должны выбраться отсюда прежде, чем вас убьют.
Улыбка исчезла, сменившись яростной злобой.
– Это война! Как ты думаешь, что такое война? Война – это смерть. Сейчас они убивают нас, но я верну им долг с лихвой! Если у тебя кишка тонка, то почему бы тебе и не удрать, поджав хвост? Но больше я никогда не попрошу тебя о помощи.
