Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир
Мордред припомнил старого и верного слугу. Он был алмарским наемником, а потом верно служил еще отцу Синего Пламени. Удивительно — его сын оказался магом. Даже не верилось.
— Что ж, это многое объясняет, — поостыл магистр, — но ты, парень, подобрал самое неподходящее время.
— Зато оказался вам полезен, — улыбнулся юноша.
— Я слышу шаги. Сюда идут, нам пора, — заметил Дождливая Осень.
— Немного времени еще есть, — ответил Носитель Короны Вечного Костра. — Мы во внутренних помещениях, во время атаки их перекрыли стальные двери. Снесут не сразу. Но вы правы, пора двигаться, попробуем добраться до лаборатории.
«Как хорошо, что великие маги бывают только в сказках», — думал Синее Пламя, когда они шли по пустым коридорам в направлении спуска в подвалы. На деле мощь магов была довольно ограничена. Они, конечно, превосходили простого человека, но один на один хороший боец вполне мог соперничать со среднестатистическим магом. Защитные энергетические сферы вполне мог пробить хороший выстрел из пистоля и гарантированно пробил бы из мощного мушкета. А любое заклинание требовало времени, что давало шустрым бездарям много возможностей. К тому же, существовали колдовские антимагические средства, даже простой солдат носил с собой как минимум одну пулю против мага. Ну и, конечно же, были антимагические артефакты. В общем бою маги имели преимущество за счет разнообразия возможностей, но трех-четырех мушкетеров вполне могло хватить против боевого мага. А дальность боя заклинаний ограничивалась пятьюдесятью метрами, семьюдесятью, если маг был так силен как Синее Пламя, и сотней у редких и предназначенных не для войн дарований — архимагов типа Книжного Червя. Что оставляло артиллерии звание Бога Войны. А магистру и его спутникам — надежду, что стальные двери их преследователи пробьют далеко не сразу. «Остается верить, что они достаточно самонадеянны и не принесли с собой порох».
Надежды, впрочем, не оправдались — продвигаясь к подземным помещениям, они встретили группу из трех магов воздуха. Значит, где-то защиту Цитадели проломили. Одного — бородатого здоровяка с пронзительно синими глазами, зарубил Декар. Двоих — парня лет семнадцати и симпатичную девушку лет двадцати пяти — изжарил двумя огненными плетьми Носитель Раскаленного Клинка. Все время, пока они шли, Родрик продолжал пытаться пояснить, что очень хочет в ученики к магистру. Но было не до того.
Наконец они дошли до входа в подвал. Сзади уже слышались голоса, и времени было немного. У входа стояло два приземистых голема из стали и железа. Носитель Короны Вечного Костра отправил их воспрепятствовать погоне. «Не тысячи же их там!»
А группа по склизким каменным ступеням спустилась к лаборатории. Двое механических воинов получили тот же приказ, что и големы сверху. А своим спутникам Мордред сказал:
— Это самое безопасное место в Цитадели, к тому же за дверью нас ждет архимаг, при других обстоятельствах я бы ни за что не пустил вас внутрь, но… — он помотал головой, — меньше слов.
Дверь растворилась им навстречу, а когда они вошли, сзади упала чугунная штора.
— Архимаг, приветствую! — обратился магистр к Книжному Червю.
На постаменте из камня высился Чернильный Котел, возле него возился Велларес.
— Вы не вовремя, магистр, — он поправлял кристаллы. — Я почти закончил.
Из котла начал подниматься переливающийся всеми оттенками черноты Ключ Звездных Врат.
— Вот он. Настоящий человек науки, — с улыбкой произнес Синее Пламя, поворачиваясь к спутникам. Договорить ему не дали.
Сабля Декара Дождливой Осени, вошла магистру в горло. Падая, он успел заметить красивую застежку на плаще мага воды в виде кленового листа и лежавшего в углу оглушенным Родрика Аннельхейма. «А ведь всего двадцать пять минут прошло, обманул артефактор», — подумал Мордред, рухнув на пол, имея в виду закончившую работать защитную сферу. Следующий удар наполовину перерубил шею.
«Кукла убила кукловода. Ха. Ха», — было последней мыслью магистра. Следующий удар отделил голову от тела.
Мордред Синее Пламя, Носитель Раскаленного Клинка и Короны Вечного Костра, маг огня и Глава Школы Огня умер.
Часть 4. Глава 9. Поражение за миг до победы — все равно поражение
Камень смерти никак не желал становиться в нужную позицию. Пальцы дрожали от предвкушения. За спиной происходило какое-то шевеление. Велларес торопился.
«Мордред Синее Пламя, олух несчастный, ты тратил свои деньги, выполнял все мои капризы, даже кошечку эту мне нашел. А я видел, как ты ее хотел. Кукла, считающая себя кукловодом, жалкий параноидальный позер. Неужели ты думаешь, я отдам тебе эту власть? Я шел к ней тридцать лет. Через мучения и лишения. А ты нашел мне ключик от шкатулки могущества. Я отблагодарю. Еще как. Чего ты там шебаршишься? Вот еще немного. Есть. Сейчас я повернусь и убью тебя, бездарь. А потом оживлю как верного слугу. Как тебе эта перемена мест?»
Архимаг обернулся и встретился с изумрудным омутом глаз служанки Бэг. В следующий миг невероятно сильная рука с бритвенно-острыми когтями вошла ему в живот, чуть ниже ребер, мгновенно погрузилась и выскочила, мокрая от крови, со слипшимся полосатым пушком. И сердцем в руках.
«Это мое сердце?! Но как же так? Я же все спланировал. Не может быть. Это сон».
Еще три удара когтистой лапы почти оторвали ему голову.
Архимаг, чародей и несбывшийся чернокнижник Велларес Книжный Червь умер.
Нет друзей среди убийц
— Ты слишком мягок, Реймунд, — заметила Бэгрис, потроша несчастного ученого. — Мальчишку не убил, магистру сердце не вырезал, прям институтка, а не агент.
— А ты кровожадное чудовище, — Стург устало прислонился к стене рядом с бессознательным Родриком. — Мы все равно тут все сожжем, нечего перебарщивать.
— Я носила жратву этому безумному уроду и выскребала его дерьмо почти две недели, — заметила тигрица. Немного подумав, она сняла со старика забрызганные красным очки. — Имею право. Буду более уверена, что их не воскресят.
— Не воскресят. Этот Мордред так всех достал, что сожалеть о нем никто не будет, а регалии потом из-под копоти выскребут, — пробурчал полугетербаг, — а про ученого почти никто не знал.
— Как видишь, кто-то знал, — заметила тигрица, подходя к валяющемуся на полу ключу. Убив архимага, она тут же разрушила созданную тем конструкцию из проволоки и кристаллов, перевернув заодно Чернильный Котел, откуда натекла маслянистая черная жидкость, — и сказал мне.
Она подняла ключ и спрятала в сумку к очкам.
— С каких пор мы стали курьерами побрякушек? — поинтересовался Реймунд, проводив ключ взглядом.
— Это тоже мне, — невинно улыбнулась Бэгрис.
— Ври больше, — убийца поднялся. — Что будем дальше делать?
— Нуу, — протянула полосатая маньячка, махнув пару раз хвостом, — я выбираюсь отсюда, как всегда элегантно и незаметно, и исчезаю. Ты пробиваешься, как придется. Светишься перед кучей народу, а затем покидаешь Гольвадию. Думаю, так.
— Что! — он заслонил ей путь. — А получше ничего не могла придумать?
— Реймунд, — почти прошипела Бэгрис, — ты еще не понял? Твое задание было отвлекающим, мое — основным. Книжный Червь был в сто раз опаснее Синего Пламени. Но все должны думать иначе. Вытащить отсюда я тебя не смогу. Так что, если тебя вдруг поймают, хотя уверена, этого не случится, ты будешь говорить только правду. Твоя цель — Мордред. А теперь отойди.
Он вынужденно ретировался с пути — с тигрицей ему было не справиться, они оба это знали. Стург проводил ее долгим, но ничего не выражающим взглядом.
— Не бойся, — сказала она от ступеней. — Я немного расчищу путь, — когтистый палец на что-то нажал, и чугунная перегородка ушла вверх.
Коварная кошка ушла. Агент Альянса развесил по стенам свитки магии огня, которые взял с собой, и активировал их. Взвалив на плечо Родрика, он покинул весело пылающую комнату, полную чудных механизмов.
Сердце не разорвалось в груди Реймунда, мир не ушел из-под ног, колокола не зазвонили в набат. Просто в очередной раз убийца убедился, что в их организации не место неженкам. Любовь, дружба, добрые отношения. Всего этого не было в Альянсе. Глупо было предполагать иначе. Он и Бэгрис — лишь орудия. Мечи не дружат, мушкеты не ходят друг к другу на чай. И они с тигрицей тоже никогда не сядут в старости в кресла-качалки где-нибудь на фруктовой ферме в колониях и не начнут вспоминать старые деньки. Было противно, больно и гнусно. Привычно. Но иначе быть не могло. Все, что иначе, осталось там, где шпиль алмарского собора.
