Мэрион Брэдли - Лесная обитель
– Дурацкая затея, – проворчал Гай. – А как мои девочки будут жить без деда?
– Да ладно тебе. Они, можно сказать, и не подозревают о моем существовании, – возразил Мацеллий. Но Гай видел, что отец доволен. – Конечно, если бы у тебя был сын, все складывалось бы иначе.
– Я… ну, может, у меня скоро и появится сын, – обливаясь потом, выдавил из себя Гай. Мацеллий сам сообщил ему о беременности Эйлан. Но когда Гай встретился с ней в лесной хижине и увидел сына, он понял, что рождение мальчика скрывали. Если Мацеллию не известно, что у него есть ребенок от Эйлан, то лучше пока не говорить ему об этом, решил Гай.
Эйлан снилось, что она в полумраке бредет по берегу озера. Были то сумерки или рассвет, она не знала. Над водной гладью висел легкий туман, и противоположного берега она не видела. Воздушная пелена серебрилась, поверхность озера тоже отливала серебром. На берег с тихим плеском накатывали небольшие волны. Ей показалось, что откуда-то с середины озера до нее доносится пение. Из тумана выплыли девять белых лебедей, изящные, как девушки Лесной обители, приветствующие рождение луны.
Эйлан никогда не слышала более прекрасного пения. Она приблизилась к воде, вытянула вперед руки. Лебеди медленно закружились на глади озера.
– Возьмите меня с собой, я хочу плавать вместе с вами! – закричала она, но лебеди ей ответили:
– Ты не можешь плавать с нами; твои одеяния и украшения потянут тебя на дно… – Они стали медленно удаляться. Боль утраты разрывала сердце Эйлан.
Она сняла с себя тяжелые одежды, покрывала и накидку, отбросила в сторону золотое крученое ожерелье и браслеты – украшения Верховной Жрицы. На поверхности воды замерцала ее тень, но то были очертания лебедя. Эйлан стремительно бросилась в озеро…
Серебряные воды сомкнулись у нее над головой, и она пробудилась в знакомом деревянном домике. Над Лесной обителью занимался рассвет. Несколько мгновений Эйлан сидела в постели, потирая глаза. Не впервые снились ей лебеди, плывущие по озеру. И с каждым разом было все тяжелее возвращаться в реальный мир. Она никому не рассказывала о своих тревогах. Она – Верховная Жрица Вернеметона, а не глупая девчонка, которую может напугать непонятный сон. Но картины, которые она видела в грезах, с каждым разом становились все ярче и отчетливее, а отведенная ей роль – все более необычной.
Кто-то громко колотил в дверь. Как это ни странно, стучали в калитку ее сада. До Эйлан едва слышно донесся возмущенный голос молоденькой жрицы, которая дежурила у входа.
– Кто ты такой, будь ты неладен! Разве можно так вот просто, появившись неизвестно откуда, требовать, чтобы тебя допустили к Верховной Жрице, тем более в такой час?
– Не гневайся на меня, – ответил густой мужской голос. – Для меня она по-прежнему молочная сестра, а не Верховная Жрица. Спроси у нее, пожалуйста, согласна ли она принять меня!
Эйлан накинула платок и быстрым шагом вышла в галерею.
– Синрик! – воскликнула она. – А я думала, ты где-то в северных краях! – и замолчала. Синрик держал на руках темноволосую малышку, которой на вид было годика два или три. Она прижималась к нему, крепко обхватив ручонками шею. Другая девочка – должно быть, лет пяти – пряталась за полой его плаща. – Это что, твои дети?
Синрик покачал головой.
– Это дети одной несчастной женщины, и я пришел просить тебя приютить их. Во имя Великой Богини, не откажи.
– Приютить? – тупо переспросила Эйлан. – А что случилось?
– Они нуждаются в этом, – ответил Синрик, словно просил о самой обычной услуге.
– Но почему они должны жить именно здесь? Разве у них нет родных, которые могли бы о них позаботиться? Если малышки не твои, то почему ты хлопочешь о них?
– Их мать – Бригитта, царица деметов, – объяснил Синрик, беспокойно озираясь по сторонам. – Муж ее умер, и она заявила о своих правах на царствование. Римляне взяли ее в плен. Мы опасаемся, что дочерей Бригитты сделают заложницами или поступят с ними еще хуже, если они попадут и римлянам.
Эйлан смотрела на детей и думала о собственном сыне. Она всем сердцем сочувствовала их матери, однако что скажет Арданос? Сейчас она очень нуждалась в совете Кейлин, но жрица отправилась в Страну Лета, к Священному источнику.
– Они еще слишком малы, чтобы служить Великой Богине.
– Я прошу лишь, чтобы вы укрыли их у себя! – только и успел сказать Синрик, так как за калиткой сада вновь послышался какой-то шум.
– Госпожа, Владычица сейчас занята; у нее посетитель.
– Тем более мне следует быть рядом с ней, – возразил женский голос, и в сад вошла Дида. Увидев Синрика, она вскрикнула. Он резко обернулся. По возвращении из Эриу Дида много слышала о похождениях Синрика, но видела его впервые.
– Это не мои дети! – воскликнул Синрик, увидев, как щеки у нее побелели, потом вспыхнули вновь. – Царица Бригитта просит приютить здесь ее дочерей.
– Тогда их следует отвести в Дом Девушек, – сказала Дида, овладев собой, и протянула руку. Но взгляд ее по-прежнему был прикован к Синрику.
– Подожди, – вмешалась Эйлан. – Я должна подумать. Мы не можем принимать участия в делах, имеющих политическую окраску.
– Без разрешения римлян? – презрительно бросил Синрик.
– Тебе легко насмехаться, – ответила Эйлан, – но не нужно забывать, что мы существуем здесь лишь по милости тех самых римлян, о которых ты и слышать не желаешь. По крайней мере, неплохо бы посоветоваться с архидруидом, прежде чем мы ввяжемся в дело, которое расценят как содействие мятежу.
– С Арданосом?! – вскричал Синрик. – Тогда уж лучше сразу обратиться к легату в Деве. Или съездить за разрешением к наместнику Британии.
– Синрик, мне часто приходилось рисковать ради тебя и дела, которому ты служишь, – хладнокровно напомнила брату Эйлан. – Но я не имею права, не посоветовавшись с Арданосом, давать приют политическим беженцам. В этом случае я подвергну опасности всю Лесную обитель. – Она отдала приказание послушнице, и та бегом помчалась по тропинке к стоявшему неподалеку домику, который выстроили для архидруида.
– Эйлан, ты сознаешь, на что обрекаешь этих девочек? – спросил Синрик.
– А ты? – вспылила она. – И почему ты так уверен, что Арданос будет против?
– Против чего? – послышался новый голос, и все обернулись. Эйлан хмурилась, Синрик стоял весь красный от гнева, Дида, наоборот, была бледна, но какие чувства владели ею, Эйлан не знала. – Я столкнулся с твоей помощницей у самой калитки, – объяснил Арданос.
Эйлан указала на детей.
– Бригитте я ничем помочь не могу, – сказал Арданос, выслушав Верховную Жрицу. – Ее предупреждали, что произойдет, если она будет требовать, чтобы ее признали царицей. Но наказывать Бригитту никто не станет; даже римляне не повторяют так скоро одну и ту же ошибку. Что касается девочек, я не знаю, как поступить. Из-за них нам могут грозить неприятности в будущем.
