Дэйв Дункан - Живое божество
Иносолан тоже потеряла дочь. Всего несколько часов назад на ее глазах девочка кинулась в пламя, и от нее не осталось даже пепла. Она не умерла, но отныне навсегда потеряна для своих родителей. Если Инос так мужественно переносит свою утрату, то и Эшиале надо постараться быть сильной. Впрочем, мало кто из женщин мог бы сравниться с Иносолан. Королева Краснегара была одновременно решительной и мягкой, по-матерински заботливой и величественной, разумной и настойчивой.
– Мне очень жаль Кейди! – вырвалось у Эшиалы.
Инос грустно пожала плечами.
– Боги предостерегли нас, что нам суждено потерять ребенка. У нас было два года на то, чтобы успеть как-то свыкнуться с этой мыслью. И если говорить совсем уж точно, то наша дочь не погибла. – Инос смотрела на мечущееся в камине пламя. – Когда я стану совсем дряхлой, как этот замок, Кейди останется такой же юной, какой была сегодня. Она сможет увидеть те времена, когда Краснегар обратится в прах. Я стараюсь свыкнуться с этой мыслью. Она немного утешает меня.
– А что вы скажете вашему народу?
– Ничего. Боги не любят, когда их тайны становятся известны. Для остальных Кейди действительно потеряна. Но на самом деле это не очень-то утешает, если вы понимаете, что я имею в виду…
Раздался легкий стук в дверь.
Инос снова устроилась поудобнее и зевнула, прикрыв ладонью рот.
– А это, должно быть, Шанди.
Эшиала вздрогнула:
– С чего вы взяли?
– Просто я распорядилась, чтобы нас никто не беспокоил, если только не прибудет Рэп или посланец от императора. Уж не знаю, под каким именем он предпочитает появиться. Если вы не хотите с ним видеться, то так и скажите. Здесь он не император.
– Но с ним же будет какой-нибудь волшебник.
Инос мрачно усмехнулась, но с места не сдвинулась.
– Я приказала закрыть ворота замка, хотя никогда прежде этого не делала. А замок прикрыт магическим щитом, так что если вы не хотите видеть Шанди, то он сюда не войдет. Одно ваше слово – и он отправится обратно.
Перед мысленным взором Эшиалы промелькнуло видение: императорский военный флот в порту Краснегара, осажденный замок и император во главе армии, явившийся, чтобы вернуть свою дочь…
– Конечно, я должна с ним повидаться.
Инос одобрительно улыбнулась и встала.
– Лучше уж сразу во всем разобраться. Ну, в таком случае я пришлю его сюда. Вас никто не побеспокоит.
Королева подошла и дружески погладила Эшиалу по плечу.
– Только будьте искренней, ладно? Сейчас вам обоим нужна правда. И Майе тоже.
Эшиала кивнула, и Инос вышла.
Эшиала подумала, что у нее есть еще минуть десять. Пять минуть понадобится на то, чтобы приказать открыть ворота, и еще пять – пока Шанди дойдет сюда. Ну, может, несколько минут Инос будет что-то говорить ему. Эшиала подошла к окну и стала смотреть на раскинувшийся перед ней Зимний океан, на седые буруны волн, на белых чаек. Она мысленно повторяла то, что скажет Шанди. Эшиала готовилась к этому разговору уже три дня, но ей никак не удавалось выразить свои мысли, и эта мысленная речь все тянулась и тянулась.
Конечно же ей придется подчиниться решению Шанди. Он император, и в его власти решать, что с ней делать – сослать в монастырь, отправить в изгнание, отрубить ей голову… или снова взять в свою постель. О Боги! Эшиала содрогнулась. Только не это! Ну хотя бы не сейчас. Как она сможет лечь в одну постель с Шанди, если в ее памяти прикосновения Ило, его шутки, его тело…
Когда Шанди открыл дверь и вошел, Эшиала стояла у камина. Она опустилась на колени и склонила голову, чтобы не смотреть, как он приближается.
Первыми в поле зрения Эшиалы попали туфли Шанди, украшенные серебряными пряжками, потом – его жемчужно-серые чулки. А затем Шанди опустился на пол на расстоянии вытянутой руки от Эшиалы. Что он делает? Это какая-то ловушка? Эшиала пришла в замешательство. Тщательно подготовленная речь мгновенно улетучилась. Эшиала застыла, и лишь сердце ее бешено стучало, словно набатный колокол.
– Я пришел сразу же, как только смог, – сказал Шанди. – Никак не удавалось вырваться раньше. Ты не сердишься?
Эшиала, не поднимая глаз, покачала головой. Как ни стискивала она руки, дрожать они не переставали.
– Я глубоко скорблю о гибели Ило, – сказал Шанди, – и искренне его оплакиваю. Он был самым лучшим моим помощником из всех, которые у меня когда-либо были и еще будут. Он был моим другом, и теперь мне его очень недостает. Я знаю, что твоя потеря гораздо тяжелее моей, и приношу свои глубокие соболезнования.
Пораженная услышанным, Эшиала подняла глаза. В черных глазах императора была печаль. Если он и насмехался над ней в душе, то, по крайней мере, хорошо это скрывал.
Шанди всегда был худощавым, но теперь стал совсем худым. Обветренное лицо явно нуждалось в бритве. Его простой серый костюм ничем не напоминал тот торжественный наряд, который был на нем в Ротонде. Глаза Шанди блестели ярче обычного, и Эшиала никак не могла заставить себя встретиться с ним взглядом.
Шанди был озадачен тем, как Эшиала отнеслась к его словам.
– Ты думаешь… Поверь, я глубоко чту память Ило! Будь он жив, я дал бы ему титул принца! Он погиб, защищая моего ребенка и женщину, которую я люблю, – как же я могу не чтить его? И как бы я мог не наградить его, будь он жив? Никакая награда не была бы достаточной за все то, что он для нас сделал.
В горле у Эшиалы встал комок. Зачем он заговорил об Ило?
– Он ведь и меня тоже спас, Эшиала. Он тебе об этом не рассказывал?
Эшиала покачала головой и отвернулась, глядя на пламя.
– Значит, не рассказывал. Ило никогда не считал себя героем, хотя не раз поступал как герой. Он никогда не относился к себе серьезно. И он спас тебя в Юдарке. Этот придурок Ионфо! Если он хоть раз попадется мне на глаза, я с него шкуру спущу, – вышел из себя Шанди. – И Хардграа тоже хорош. Идиоты! Тупицы!
– Они не хотели ничего плохого, – прошептала Эшиала.
– Зато много чего наделали! Подумать только, я поручил заботиться о тебе паре безнадежных кретинов! Простишь ли ты меня хоть когда-нибудь?
– Господин мой! Это я должна просить у вас прощения.
– Нет, не должна! – воскликнул Шанди и покраснел, словно мальчишка. – Эшиала, я тебе изменил!
Но как же…
– Я поддался на уговоры Ило… Нет, я его не виню! Я сам должен отвечать за свои грехи. Официантки в трактире, служанки на постоялых дворах… Ты же знаешь, этого никогда прежде не было и, клянусь тебе, никогда не будет! Простишь ли ты меня? Ну пожалуйста!
Эшиала почувствовала, что ее лицо заливает краска.
– Вы смеетесь надо мной, господин!
– Вовсе нет!
