Анна Стриковская - Тело архимага
Ал заметил мои метания и положил мне руку на плечо.
- Девочка, успокойся. Ничего изменить нельзя: он вызвал меня по правилам, я не могу отказаться. Ты главное себя береги. Я вернусь и мы поговорим. Кажется, нам есть что сказать друг другу.
Я хотела удержать его за рукав и еще что-то сказать, но он вышел вперед и произнес спокойно:
- Я готов. Можешь выйти в те ворота и повернуть налево. Там пустырь, мы никому не помешаем.
Помимо воли я отметила, что он правильно придумал. Слева от ворот за высокой стеной находился очень старый виноградник. Арендатор его по осени вырубил, желая по весне выжечь пеньки и на их место посадить молодые лозы. Но сейчас это действительно пустырь, там можно беспрепятственно творить что угодно. Похоже на полигон нашего университета.
Пока я соображала, оба вышли за ворота, оставив оружие на веранде. Я рухнула на колени и прижала кулачки к сердцу. Боги! Храните моего мужа! Я жить без него не могу!
Некоторое время все было тихо. Затем из-за стены раздались крики, хлопки, грохот, поднялись клубы черного дыма и снова наступила тишина. Когда дым осел, вспыхнул яркий свет, и я поняла что дело не закончилось. Снова крики, гром, земля затряслась так, что со стены сорвались и упали камни, затем она раскалилась и слегка оплавилась, а от нее вспыхнуло миндальное деревце в нашем саду. Оно сгорело в какие-то мгновения, а когда я отвела взгляд от огня, то увидела, что в ворота входит Ал. Растрепанный, опаленный, в рваной одежде, но живой и, насколько я могу судить, здоровый. Только вид у него...
Я бросилась к нему со всех ног, схватила за рваный рукав и стала тормошить:
- Ты целый? Скажи скорей, где болит?!
- Мели, уймись. Я руку обжег и бок немного. А так все в порядке. Пойдем в спальню, ты мне все смажешь и успокоишься.
- Ал, а Кориолан?
- Его больше нет.
- Ты его убил? - я отшатнулась.
Глупо, но тело само, помимо воли, сделало это движение. Ал криво усмехнулся.
- Знаешь, это то, чему я радуюсь. Я его не убивал, поверь. Хотел, но... Мели, оказалось, я не могу убить человека, даже такую сволочь, каким был Кориолан. Он сам.
- То есть?
- Давай уж пойдем в спальню. Ты сделаешь мне перевязку, а я тебе все расскажу.
Ему же больно, а тут я со своими вопросами. Уши развесила. Он же мне все сказал. Кориолана больше нет, значит, я могу успокоиться. Ни мне, ни моему мужу, ни ребенку ничего не грозит.
Стоило мне это осознать, как ноги подломились и я чуть не упала. Уже Алу пришлось тащить меня в дом буквально на себе. Хорошо, что идти пришлось недалеко.
В спальню на второй этаж мы не пошли, остались в кабинете, где и сделали друг другу перевязки. Да-да, меня тоже пришлось перевязывать. Оказалось, Кориолан ранил-таки мне шею ножом. Несильно, но крови натекло порядочно. Теперь халат и рубашку только выбрасывать. А я и не заметила, так переволновалась за мужа.
А он, вместо того, чтобы отвечать на мои законные расспросы, начал выяснять: а давно ли я знаю, что беременна? А если давно, то почему молчала?
Ага, ему скажи, так он не даст мне в лаборатории работать. Скажет: вредно. А мне со скуки помирай. Так я ему и сказала.
- Мели, и долго ты еще собиралась водить меня за нос?
- Ну, еще декаду. Как только четвертую партию эликсиров заказчикам отправим, я бы тебе тут же сообщила.
- Э, милая моя, так дело не пойдет. Ты не представляешь, что я сегодня пережил, когда Кориолан сказал о ребенке. Как будто меня в сердце ранили. Этот гад знает, а я как полный идиот. Он явно по ауре определил, а я и не смотрел, доверяя тебе.
Тут мне стало стыдно и я заплакала. Боги, за всю жизнь, может, второй раз реву, не считая нежного детства. Слезы вдруг растопили в душе какую-то корочку и я с необыкновенной ясностью поняла: я люблю этого человека. Теперь уже без всяких сомнений люблю.
Ал гладил меня по волосам и спине, целовал и шептал нежно:
- Мели, девочка, хорошая моя, не плачь, успокойся, все хорошо, я с тобой.
Уговорил, я успокоилась и вспомнила, из-за чего весь сыр-бор начался. Он, гад так и не отчитался за свой бой. Что там случилось, хочу я знать?!
Он рассказал. Сначала они с Кориоланом перекидывались стандартными файерболами, проверяя силу и прощупывая защиту. Затем в ход пошли заклинания посложнее: «Огненная стена», «Ледяной панцирь», «Пламенный светоч», «Дождь смерти» и другие, о которых я только в книжках читала. Но у обоих оказались хороши не только средства нападения, но и защитные чары. Оба слегка попортили друг другу прическу и одежду, но серьезного урона не нанесли.
- Кориолан увидел, что ничего не может мне сделать, и начал оскорблять. Что он говорил, я пересказывать не буду. Но желание убить он этим вызывал. Я пустил на него « Решетку тьмы». Страшное заклинание. Его применяют не против отдельных людей, а против отрядов человек по двадцать-тридцать. Но... Я не смог, Мели. Я отвел заклятие и оно выжгло все на пустыре. Кориолан отделался парой ожогов. Я тоже.
- То есть, это не он тебя?...
- Я сам справился.
- А потом?
- Потом я увидел, что он готовится к чему-то необычному, и поспешил окружить его абсолютным зеркалом. А он использовал «Адское пламя»!
Ни фига себе! Запрещенное заклинание, за применение которого в мирное время полагается казнь! Вот от чего оплавилась наша стена и сгорело деревце. Но если Ал окружил его зеркалом... Кориолан сжег себя! Какой ужас! И какое счастье!
Я схватила своего мужа покрепче и прижалась к его груди. Как хорошо, что он жив!
В течение дня Алу пришлось давать показания в магистрате, рассказывать, что и как. К счастью, здешние власти присоединились к Валариэтану. Объявившему Кориолана вне закона, так что Алу за это ничего не было. Его еще поблагодарили от имени города за то, что спас всех от страшного преступника.
Но домой он попал только к вечеру, когда я уже отправила последнюю на сегодня подводу с эликсиром и мирно пила чай.
Он подобрался ко мне сзади и надел на шею красивый кулон с рубинами на тонкой цепочке. Затем поцеловал за ушком и сказал:
- Мели, давай договоримся. Ты продолжаешь работать в лаборатории сколько сможешь под моим чутким руководством, но при этом прекращаешь морочить мне голову.
А я-то думала, что он мне сцену устроит! Умный у меня муж, просто мудрец.
И правильно он говорит: если мозг к мозгу тянется, есть надежда на счастье!
