Алексей Пехов - Крадущийся в тени
— Вторые номера! Три шага назад! Дуга шесть пальцев вверх! Первые номера! По оставшимся! Прицельно! Залп!
Линия лучников дрогнула, рассыпалась на две половинки. Вторая линия стрелков выстрелила по дуге, посылая стрелы навстречу уже накатывающейся новой волне. Первая линия стреляла по прямой, добивая уцелевших воинов первой волны.
Конечно, людские лучники — это не эльфы, у которых седьмая стрела срывается с лука, пять стрел находятся в полете, а первая уже пьет кровь врага, но и люди способны нанести сокрушительный урон врагу из мощных луков, конструкция которых была скопирована именно с эльфийских боевых асимметричных луков.
Первая линия лучников расстреляла оставшихся, ни один солдат первой волны так и не успел добежать до спасительного тумана оврага. Черные тела, утыканные стрелами с белым оперением, остались на коричневой земле.
В это время стрелы второй линии уже сыпались на головы новой волны атакующих.
— Вторые номера! Три шага вперед! Сомкнуться! Все вместе! Дуга восемь пальцев вверх! Залп!
Вновь слившаяся линия лучников дружно выстрелила.
— По врагу! Прицельно! С поправкой на ветер полпальца влево! Стрелять по своему усмотрению!
Правая рука плавно идет за правое плечо, к спине, тянется к колчану, стрелы, воткнутые в землю, уже давно израсходованы, стрела шурша покидает колчан, ложится на тетиву. Плавное движение рукой, тетива скрепит, сопротивляется изо всех сил, задержка дыхания, далеко-далеко, на той стороне оврага, белеет расплывчатое пятно — лицо врага. Не дыша, плавно, не дергая, лучник отпускает тетиву, и та зло щелкает о перчатку, выплевывая стрелу, отправляя ее в полет… Жужжание рассерженного шмеля. Такой быстрый и краткий миг полета… Удар! И вот стрела уже гневно дрожит, глубоко войдя в глаз человека…
Из второй волны два десятка воинов все же умудрились избежать стрел и нырнуть в туман. Некоторые лучники, перегибаясь через стену, стреляли в овраг, надеясь поразить скрывшихся там врагов.
— Отставить, кур-рвы! Вы лучники или сапожники?! Нечего лупить в молоко! По третьей волне! Дуга шесть пальцев вверх и полпальца влево! Залп!
Харьган одобрительно хмыкнул. Не зря Блидхард командир лучников. Так скорректировать и направить огонь может только истинный Играющий с ветром.
— Лис! Готовься! Сейчас прорвавшиеся прибудут! — крикнул Харьган.
— Не прибудут! — усмехнулся Лис. — Они ведь не дураки двадцатью душами идти на прорыв! Своих будут ждать!
— Если еще будут свои! — рявкнул в ответ знакомый Харьгану по ночному обходу лучник, отправляя в цель очередную стрелу. — Стрелы!
Между линиями лучников и мечников бегали разносчики стрел. Один из них подлетел сзади к лучнику и сунул пучок стрел ему в колчан.
Блидхард безостановочно отдавал команды, ежесекундно меняя направление стрельбы и заставляя взлетать стрелы то по крутой, казалось неподъемной, дуге, то по прямой, сея смерть в рядах наступающих. В третьей волне счастливчиков было даже меньше, чем во второй, в овраге скрылось не больше пятнадцати человек.
— Стрелы! — крикнул кто-то из воинов.
Командир нападающих поставил лучников лишь в четвертую волну. Пока ребята Блидхарда разбирались с третьей линией атакующих, четвертая, вооруженная короткими и не такими дальнобойными, как у Песьих Ласточек, луками, подошла на дистанцию стрельбы.
Харьган, прежде чем нырнуть под специально для такого случая сколоченный из досок обоза огромный деревянный щит, успел заметить в воздухе стаю стрел, летящих к ним…
Мечники падали на колени, поднимая над головой щиты, те, у кого щитов не было, старались спрятаться под щитами товарищей. Тяжелее пришлось солдатам Блидхарда — не все успели положить луки и поднять лежащие под ногами дощатые преграды для стрел.
Харьган почувствовал, как в щит ударила одна стрела, затем другая. Еще одна вонзилась в землю рядом с его ступней. Соседний солдат, попытавшийся скрыться за маленьким круглым щитом, вскрикнул, когда одна из стрел угодила ему в бедро, на мгновение открылся и, получив запоздавшую стрелу в шею, захрипев, повалился на землю.
Наконец обстрел закончился, и Харьган отбросил утыканную стрелами доску в сторону.
— Подавить стервецов! — надрывался Блидхард. — Ну же! Кур-рвины дети!
Лучники вновь взялись за луки.
— Свободный залп!
Вражеские стрелы были повсюду — и в земле, и в щитах, и в стене укрепления, и в людях.
— Шлюха! — заорал Харьган. — Потери?!
— Восемнадцать убито! — донеслось через некоторое время. — Ребята Блидхарда в основном! Раненых не считал!
— Залп!
Щелк! Щелк! Щелк! Тетива щелкает о рукавицу, стрелы свистят в воздухе, заглушая даже вопли умирающих.
Пятая волна, воспользовавшись заминкой лучников Блидхарда, слилась с четвертой и подбегала к оврагу, а за ней уже накатывала шестая. Лучники врага не стреляли, им не хотелось становиться мишенями для мощных луков Песьих Ласточек. Лучники отряда начали прицельный огонь, ежесекундно кто-нибудь из врагов падал, но время было упущено, масса людей подбадривая себя криками, скрывалась в овраге.
— Не спать, кур-рвы! Смотреть в оба! Как только появятся супостаты, отойти за мечи! По шестой линии! Залп!
— Пусть не стреляют! — К Харьгану подскочила Сьена. Ее кольчужный капюшон сполз с головы, русые волосы растрепались, личико бледное и решительное. — Как только шестая волна скроется в тумане, пускай отбегают от стены!
— Не стрелять! — рявкнул Харьган. — Отойти за мечников!
— Не стрелять! Отход! Отход! — пронеслось по рядам, и линия стрелков, выпуская последнюю партию стрел, отошла от стены.
— Вы уверены в том, что делаете, леди Сьена? — Сейчас Харьгану приходилось рисковать, доверившись таланту юной волшебницы.
— Да! А теперь не мешайте мне!
Харьган встал у нее за спиной. Возле стены остались стоять только волшебница и два щитоносца из ее телохранителей.
Шестая волна с победными криками стала спускаться в овраг, седьмая и восьмая были на подходе.
— Не удержим! — просипел сквозь зубы командир десятка телохранителей Сьены. — Клянусь Сагрой, не удержим!
Харьган молчал, слыша только шепот Сьены, который, казалось, заглушал даже крики врагов.
Туман вспыхнул, превратившись в стену жидкого огня, и внутренности оврага стали больше напоминать горнило гномов. Плотная рука жара ударила Харьгану в лицо, ему почудилось что брови и волосы вспыхнули. Люди отшатнулись от разверзнувшейся огненной бездны, закрывая лица руками от нестерпимого жара невесть как вспыхнувшего тумана, и лишь одна волшебница, не сгибаясь, смотрела в горящее пламя.
